Алексей Макеев - Жертва тайги

– Точно не знаю. Не в теме. Я такой гнусной дурью никогда не интересовался, но думаю, что все у него теперь в наличии. Зеркало. В нем ему, как он думает, место и покажется, если все правильно пройдет. Нэцке твое, Антон. Не знаю почему, но эта штука для него тоже чрезвычайно важна. Ритуальный клинок для кровопускания. Сосуд какой-то, специально для этого предназначенный. Обязательно текст сакральный. Что дальше? Я какую-то странную вещицу у него видел, что-то вроде кистеня. Еще темно-зеленые камни, на которых выбиты руны. Нефрит, наверное.

– Подожди, Сережа. Как я понимаю, этот ритуал не абы когда сработает. Его же надо к какой-то определенной дате приурочить, да?

– Скорее всего.

– Теперь понятно становится, почему они так долго с нами тянут. Ну-ка, парень, напряги свои мозги! У тебя они дюже светлые. Может, и на этот счет чего-то вспомнишь, а?

– Нет. Здесь очень трудно разобраться. Да я и мало совсем об этом знаю.

– Отнюдь немало, паря, как я уже успел убедиться. У тебя же целые залежи всякой всячины в умненькой головушке. Так что ты уж постарайся. Поднапрягись, Сережа. Попытайся сосредоточиться. Это для нас сейчас крайне важно, понимаешь?

– Да не знаю я. Не могу сказать!.. Может быть, праздники? У них там их целая туча была. И первой рыбы, и первого гуся? Так!.. Во второй день второго месяца – праздник начала весны. Нет. Не подходит. В первый третьего месяца – праздник чистоты и ясности. Седьмой день седьмого – праздник мастерства. Пятый день пятого – начало лета. Девятого числа девятого месяца они отмечали праздник хризантем, или, как он еще назывался, – поздней осени…

– Подожди, когда? Как ты сказал?

– Девятого числа девятого месяца.

– Это что у нас получается? Девятое сентября. Нет. Это уже не подходит. У нас сейчас, наверно, шестое-седьмое октября, да?

– Восьмое. Но это все равно глупость полная. Они же солнечно-лунным календарем пользовались. При чем тут наш, григорианский? Я даже не знаю, когда по этому календарю и год-то начинался. Там же все на новолунии построено или еще сложнее. Я даже примерно сказать не могу.

– Так наш Молчун в этих делах полный идиот. Он, скорее всего, тоже не может, а потому и не должен так глубоко в эту тему залезать. Ему, я уверен, один хрен, какой там календарь, григорианский или любой другой.

– Но все равно же не сходится. Там девятое сентября, а у нас уже октябрь на дворе.

– А не мог он просто месяцы перепутать? Девятый и десятый – небольшая разница? Может, у них еще и в десятом какой-то великий праздник был?

– Не могу сказать. Насчет десятого ничего на ум не приходит. Знаю, что первый день двенадцатого месяца – праздник зимнего солнцестояния. А в ночь на пятнадцатое в первом – «право свободной кражи»…

– Это еще что такое?

– Короче говоря, в этот день у них разрешалось брать себе просто так, без всякой оплаты, все, на что глаз упадет. Хозяин вещи не имел права этому противиться. Только выкупить обратно эту штуковину мог, да и то в течение ближайших трех дней.

– Ладно, это, конечно, интересно, но нам, как я вижу, совсем не подходит. Поэтому давай пока поподробнее об этом дне хризантем. Здесь хоть числа вроде совпадают.

– По преданиям, в этот день все чжурчжени в горы уходили. Задабривали духов…

– Вот видишь!

– Просили им удачу послать, в общем, всякие духовные и материальные блага, потом богатое пиршество устраивали.

– А людей в жертву этим самым своим богам они приносили?

– Бывали такие случаи. Особенно во время войн. Ну, например, с теми же монголами, с войсками Чингисхана. Точнее, его сына Угэдэя. Только не богам, а духам. В первую очередь духам предков, чтобы уменьшить их зловредное влияние.

– Значит, все-таки было дело? Продолжай!..

– Да нечего продолжать. Не знаю я, как это все происходило. Может, как ацтеки или майя, из живых людей сердце вырывали или кожу сдирали. Не знаю! – повысил голос очкарик. – Да и что нам это дает? Не все ли равно, каким способом они такое делали?!

– В принципе, все равно, – сказал Антон и почувствовал, что Серега близок к истерике.

«Пускай несет, что ему угодно, немного отвлечется, – подумал он. – Лишь бы нюни не распускал. Никакой новой информации я, похоже, от него не получу. Он больше точно ничего об этом не знает. Дальше самому додумывать придется».

– Так что там эти твои чжурчжени? – Антон поспешил увести разговор в сторону. – Вас бы с Игорьком свести. Вы бы нам тут целый дискуссионный клуб устроили.

– Да это вообще уникальный народ был, – поразительно легко переключившись, начал увлеченно рассказывать Серега. – Вовсе не китайцы, а они, чжурчжени, первыми бумагу изготовили. Порох, фарфор, сплавы. Даже снаряды зажигательные у них были – прообраз реактивных. У них же там, где сейчас Уссурийск находится, настоящий металлургический комбинат стоял. Ей-богу, не вру! Представляете? Это в начале двенадцатого века! А знаете, какая у них численность населения была? Больше пятидесяти миллионов! Впечатляет?

– А почему же тогда о них до сих пор ничего толком не известно? Только узкий круг специалистов в чем-то разбирается?

– Да они же просто никуда не вписываются. Для того чтобы их в полной мере признать, официальной науке надо все историческое здание разрушить до основания. Да кто же на такое пойдет? Кому оно нужно? Это же труд гигантский. Вот и дергают из них по кускам, если без этого уже нельзя, а по большому счету ни у кого до этого народа руки не доходят. У них же и наука была развита. Например, та же астрономия. Они уже тогда, еще до Коперника, прекрасно знали, что Земля не на китах или слонах каких-то там стоит, а вокруг Солнца обращается. Им известно было, что она не плоская, а шарообразная! В это время в Европе за такую ересь вольнодумцев пачками на кострах сжигали. Да что там говорить, у них даже университеты были, средние и, конечно, начальные учебные заведения. Не только знать, но и немалое количество простолюдинов были грамотными, читать и писать умели. А ремесла, а культура? Одних известных поэтов – больше трехсот человек! Но что вообще полный восторг вызывает, так это их исключительная толерантность! Они же ни одному порабощенному народу ничего силой не навязывали: ни своих верований, ни обычаев. Ничего! Только общие для всех государственные законы, а дальше – вороти, что хочешь. Полная автономия. Представляете?..

Антон перестал слушать. Вся эта дальнейшая Серегина болтовня была ему в данный момент совершенно не интересна.

«Если мы правильно угадали, завтра все это и случится, – погрузился он в свои размышления. – Скорее всего, когда стемнеет. А может, и днем. Да черт его знает. Значит, у нас еще – сутки в запасе. Наверное, так. Горы? А где они у нас? До ближайшей сопки километра полтора. Вот та как раз, с покатой лысой вершиной.