Андрей Шляхов - Криминальные будни психиатра

— Но на работу к себе, однако, взял, — сказала Ирина.

— С далеко идущими намерениями, — прокомментировал Виталик. — Небось тогда уже план был готов.

— Мы все считали, что Олег Михайлович намеренно строг с сыном на работе. Думали, что он поступает так в интересах Кирилла, учит его работать по-настоящему, самостоятельно, ни на кого не оглядываясь…

— А на самом деле он был с ним излишне ласков, — сказал Виталий. — Дома они вообще не общались, все проблемы Кирилла решала мать. Вы знаете, чужая душа, как известно, потемки, но мне интуитивно кажется, что жена Высоцкого чем-то его шантажировала. Был у нее какой-то рычаг воздействия на мужа, иначе бы он давно бы развелся с ней. Сейчас-то все имущество принадлежит ему, на жену только квартира, в которой они жили, осталась записана да ее «мазда», а все остальное Михалыч, как от криминала отошел, «отжал» обратно посредством дарственных.

— А ты бы спросил, — предложил Савелий, — вдруг рассказала бы.

— Во-первых, не рассказала бы, а во-вторых, зачем мне эти семейные тайны? Для торжества справедливости? Высоцкий и так без вариантов получит пожизненное, правда, предварительно его скорее всего отправят на психиатрическую экспертизу в институт Сербского.

— Непременно отправят, — подтвердил Савелий. — С таким-то анамнезом…

— Может, еще и шизофрению найдут? — недоверчиво прищурился брат.

— А вот это навряд ли. — Савелий покачал головой. — Шизофренией там, насколько я понимаю, и не пахнет. Хотя не исключаю, что Высоцкий мог заранее отрепетировать симуляцию чего-нибудь такого, что позволит уйти от наказания. Но с учетом того, что он натворил…

— С учетом его мастерства! — добавил Виталик. — Высоцкий — убийца высшего класса, можно сказать, идеальный убийца, не оставляющий следов! Избавься он от книги, мы бы ничего доказать не смогли…

— И что — он бы так вот и жил? — ужаснулась Ирина. — Ходил бы на работу, улыбался… Страшно даже представить.

— Ну, мы могли бы установить за ним наблюдение, он мог бы себя чем-то выдать…

— Виталь, ты веришь в то, что говоришь? — перебил Савелий. — Чем бы он себя выдал? Разве что можно было застать его на месте следующего убийства… Да и то, получилось бы или нет, это еще бабушка надвое сказала.

— Да, согласен. Хорошо, что он оставил книгу, да еще спрятал ее так топорно. Ты не представляешь, какое у него было лицо, когда я достал книгу из тайника! Вот только что сидел в кресле, совсем как я, — Виталик несильно прихлопнул руками по подлокотникам кресла, — и вдруг покраснел, глаза забегали, нижняя губа задрожала, задышал неровно. Я даже испугался, что его сейчас кондрашка хватит, до дачи признательных показаний. Ничего, обошлось без фатальных последствий. Должен тебе сказать, что как подследственный Высоцкий просто мечта. Прав не качает, рубашки на себе не рвет, высокопоставленными знакомыми не пугает, не торгуется, на вопросы отвечает обстоятельно. Умеет мужик проигрывать, ничего не скажешь.

— Или бдительность вашу усыпляет, — сказал Савелий. — Смотри там, не подставься ненароком. Он шесть человек убил играючи. А я руку ему пожимал, в глаза смотрел, в кабинете один на один оставался. Бр-р-р! Как вспомню — так вздрогну!

— Вздрогнуть, конечно, не мешало бы, — оживился Виталик, — тем более что есть повод. Или в этом доме можно пить только то, что с собой принесешь?

— И есть тоже, — пошутил Савелий, указывая рукой на остатки торта, принесенного Виталиком. — Ладно, так уж и быть, давайте разопьем по такому случаю бутылку красного вина.

— Мне красное вино нельзя, — поспешно сказал Виталик. — Ты же знаешь, что у меня на него аллергия. Мне чего другого.

— Уникальный случай, — прокомментировал Савелий, глядя на Ирину. — На вино у него аллергия, а на коньяк нет. Ходячий материал для диссертации…

— Жаль только, что ты не аллерголог, — с притворным сожалением сказал брат. — Не ту специальность выбрал…

— Ты, Виталь, по моему профилю материал, — парировал Савелий. — При чем тут аллергология? Хочешь чего покрепче, так и скажи, не морочь голову попусту.

Первый тост Виталик, взявший на себя роль тамады, провозгласил за кулинарию. Второй — за удачу. До третьего тоста дело не дошло, потому что позвонила его жена Лариса и сообщила мужу, что соседи сверху заливают их и не хотят открывать дверь. Виталик тут же умчался восстанавливать справедливость, даже такси не стал заказывать, сказал, что поймает машину на улице — так быстрее. Когда он ушел, Ирина ойкнула и сказала, что у нее есть подарок для Савелия, о котором она совсем забыла.

Подарок, как и положено, был обернут в строгую, «мужскую» бумагу с абстрактным узором на коричневом фоне и перевязан алой лентой, но Савелий без труда угадал, что ему подарили. Знакомый размер, знакомая тяжесть, знакомая «Книга о вкусной и здоровой пище» 1954 года издания.

На первой странице он увидел косую надпись: «Давай будем помнить хорошее, а плохое забудем!»

— Лучшего подарка я никогда не получал! — сказал Савелий.

— Как это?! — возмутилась Ирина. — А я?! Неужели я не подарок?! Неужели я хуже этой книги?!

Тон у Ирины был задорный, а губы растянулись в улыбке, давая понять, что она шутит, но Савелий был достаточно опытным для того, чтобы знать, как шутят женщины. Женщины шутят всерьез, даже фильм, кажется, был с таким названием.

Савелий пересел на диван к Ирине, обнял ее и прошептал ей прямо в точеное розовое ушко:

— Ты не просто подарок. Ты — счастье!

Все рецепты Кулинара взяты из «Книги о вкусной и здоровой пище». Москва, Пищепромиздат, 1954 год. Ответственный редактор И. К. Сиволап.

«Владетель Баллантрэ» (также «Хозяин Баллантрэ» или «Мастер Баллантрэ»; англ. The Master of Ballantrae: A Writer's Tale) — исторический роман шотландского писателя Роберта Льюиса Стивенсона, вышедший в свет в 1889 году.

Зигмунд Фрейд (1856–1939) — австрийский врач, ученый, психолог, психиатр и невролог, основатель терапевтического направления в психологии — психоаналитической школы, теории, согласно которой невротические расстройства человека вызваны сложным взаимоотношением бессознательных и сознательных процессов.

Ф. М. Достоевский, «Бесы»

Ассертивность — уверенность в себе, способность самостоятельно регулировать собственное поведение и отвечать за него, не попадая в зависимость от внешних влияний и оценок.

Г.-К. Честертон, «Сломанная шпага». Рассказ из сборника «Неведение отца Брауна» (The Innocence of Father Brown), 1911.

«Оставьте всякую надежду, вы, входящие сюда» (ит.). Надпись на вратах ада из «Божественной комедии» («Ад», песнь 3) средневекового поэта Данте Алигьери.