Джон Кризи - Рождер Вест и скаковая лошадь

Имелась еще одна вещь: письмо-запрос от фирмы, интересующейся всеми подробностями и данными Сильвера: распорядком тренировок, его показателями в беге, повадками, нравом, конюхами, чьим заботам он был поручен, доступом к его стойлу и так далее.

Можно было не сомневаться, что полковник снабдил своих хозяев исчерпывающей информацией.

В Фолей-Холле светилось несколько окон, все на нижнем этаже. У бокового входа стояла машина, Роджер в ней признал автомобиль Гейла. Здесь дежурило двое полицейских. Хупер заговорил с ними:

— Кто сейчас в доме?

— За последние полчаса оттуда никто не выходил. Там леди Фолей, сэр, полковник, мисс Рассел и Лайонел Фолей. Я не уверен в отношении слуг и черного хода, сэр. Слуги, как мне кажется, все ушли к Энзеллам.

— Давно сверялись с наблюдающими за черным ходом?

— У нас один человек все время делает обход вокруг всего дома, сэр.

— Прекрасно.

Подойдя к парадной двери, Хупер нажал на кнопку звонка. Казалось, он не отнимает ее слишком долго, но, очевидно, именно так был задуман его визит в Фолей-Холл.

Потом они услышали чьи-то быстрые шаги. Было как-то странно думать, что владелица этого старинного особняка сама бегала отвечать на звонки, потому что после восьми часов вечера в доме не оставалось прислуги.

И правда: двери им отворила леди Фолей.

— Добрый вечер, миледи, — произнес Хупер. — Извините, что приходится вас беспокоить в столь поздний час, но мне бы хотелось поговорить с вами и мистером Лайонелом.

Леди Фолей перевела глаза с него на Роджера, как будто понимала, что в действительности всем распоряжается Роджер. Он почему-то ожидал услышать с ее стороны протесты, но она отодвинулась в сторону и сказала:

— Полагаю, это необходимо. В противном случае вы бы не пришли.

— Вы правы, это очень важно, — наклонил голову Хупер. — Благодарю вас, леди Фолей.

Он снял шляпу и первым вошел в холл.

Следом за ним и Роджер.

Шествие замыкал Перси Снелл.

— Мой сын разговаривает с братом и с мисс Рассел, — пояснила леди Фолей. — Как вы, очевидно, знаете, он передвигается с большим трудом. Поэтому я не могу просить его выйти сюда.

— В этом нет никакой необходимости, мы сами пройдем к нему, — сказал Хупер и смущенно поглядел на Роджера, как будто просил извинения за то, что ущемил его права, взяв на себя обязанности суперинтенданта из Ярда.

— Вы не против, чтобы при этом разговоре присутствовала мисс Рассел?

— Если это дело семейное… — начала было леди Фолей, но заметив, как напряженно смотрит на нее Роджер, смолкла. В его намерения входило поразить ее, чтобы она утратила уверенность, даже растерялась. В действительности, думал он, она не может быть такой хладнокровной и уравновешенной, как старается всем показать, нервы у нее напряжены до предела и скоро могут не выдержать.

Голос у нее сделался резким:

— В чем дело, суперинтендант?

— Я спрашивал вас сегодня утром, нет ли у вашего сына финансовых затруднений. Почему вы мне не сказали, что он очень сильно задолжал фирме букмекеров, которая теперь настойчиво требует уплаты денег?

Она сказала:

— Очевидно, вам удалось все это выяснить и без моей помощи.

— Не является ли это второй причиной вашей враждебности к его лошади по кличке Шустринг?

— Это относится к делу?

— Самым непосредственным образом.

— Да, это было причиной, — ответила леди Фолей.

Роджеру показалось, что она слегка покачнулась. Наверняка ей хотелось опереться о стену для поддержки, но сделать это не позволяла гордость.

— Он себя разорял. А эта лошадь только бы усугубила остроту положения… Сколько он должен? — устало спросила она. — Возможно ли рассчитаться с этим долгом и…

— Леди Фолей, почему вы сегодня днем подожгли свою машину?

Она не ответила, но краска на глазах сбегала с ее лица, а на щеках внезапно выступили два красных пятна. Только и всего. Глаза у нее выглядели необычайно блестящими, как если бы у нее снова начался приступ мигрени.

Роджер повторил вопрос уже более резким голосом:

— Так почему же? Что вы так жаждали уничтожить?

Она закрыла глаза.

Хупер удивленно смотрел на Роджера, Перси ухмылялся с довольным видом. Он и раньше видел, как суперинтендант «загоняет в угол» непокладистых свидетелей.

— Леди Фолей, если вы не ответите сейчас на все вопросы, мы будем вынуждены отвезти вас в Арнткотт и учинить вам там допрос по всей строгости закона.

Она открыла глаза, на этот раз они смотрели с мукой и болью на Роджера.

— Я заметила кровавые пятна на обивке машины, — ответила она чуть слышно, — и хотела их уничтожить. Я прекрасно понимала, что если вы их обнаружите, то будете знать наверняка, что Сида Картрайта убили в нашем «Остине».

— Вам известно, что свидетели показали — вы находились этим утром в машине, не так ли?

— Да.

— Это правда?

— Нет, я не пользовалась машиной.

— А кто же тогда?

Она не ответила.

Роджер вкрадчиво заговорил:

— Неужели вы считаете, что такое промедление может принести какую-то пользу? В машине имелось пятно свежей крови, некоторые свидетели видели, как кто-то ехал в «Остине», кто-то, следы пальцев которого вы тоже хотели уничтожить. Возможно, были еще и другие улики. Так кто же вел эту машину после того, как был убит мальчик-конюх? И кто ее вел, пока его убивали?

Она вздрогнула, услышав последнюю фразу, может быть впервые оценив трагизм содеянного.

— Кто это был? — рявкнул Роджер.

Она ответила со вздохом:

— Полковник Мэдден. Мой брат.

И на минуту снова закрыла глаза, после чего как будто взяла себя в руки.

Всю свою жизнь она была всего лишь маленькой женщиной, но она умела держаться с необычайной грацией и достоинством, горделиво держа голову, так что казалась и выше ростом, и представительнее.

— Я сказала вам это только потому, что в скором времени вы все равно бы сами все узнали. Это очевидно…

Роджер молча смотрел на нее, и она продолжала:

— Мой сын пытался уничтожить машину и вместе с ней все вещественные доказательства, но вы ему помешали. Он мне сказал, каковы его намерения, и тогда я — я закончила работу за него. Если это преступление, значит, я совершила его.

Хупер больше не мог сдерживаться:

— Ну, теперь Мэдден не сумеет отвертеться! — воскликнул он. — Давайте пойдем и поговорим с ним!

В большой нарядной комнате, единственном помещении, сохранившем атмосферу старого Фолей-Холла, каким он был лет двадцать назад, полковник Мэдден стоял спиной к камину. Огонь наполовину был заслонен его массивной фигурой. Двумя руками он держал стакан с бренди. Глаза у него были испещрены прожилками, лицо было красным и обветренным, а синевато-бордовый нос выдавал алкоголика.