Аманда Кросс - Убийство по Джеймсу Джойсу

— Мне не знаком человек, менее чувствительный в уничижительном смысле этого слова, чем Рид, — с поразившей ее саму горячностью заявила Кейт. — Может быть, уголовная практика в Бостоне приучила вас к регулярному появлению разрезанных на куски трупов соседей. Вы, возможно, не понимаете, что я попала в весьма приятное положение, ожидая ареста за убийство или за непредумышленное убийство моего племянника или его наставника, если вместо этого не арестуют меня или еще кого-нибудь из моих гостей. Я прихожу к мысли, что единственное решение, как предложил бы лорд Питер Уимси, подать яд на троих в библиотеке. В любом случае не вижу причины ругать бедного Рида. Мне он кажется единственным абсолютно здравомыслящим человеком во всей этой жуткой ситуации…

— Который, безусловно, — подхватил и завершил ее фразу Каннингем, — в состоянии доказать, что он не убийца и не намерен лжесвидетельствовать, защищая убийцу, если тот вдруг окажется любимой им женщиной или любым членом ее семейства. Ладно, сядьте оба и перестаньте вести себя подобно персонажам романа Генри Джеймса, столкнувшимся с шерифом, а весьма вероятно и с окружным прокурором. Я, как вы верно заметили, адвокат по уголовным делам. Полагаю, что это, вкупе с событиями из нашего с Ридом прошлого, и было причиной, по которой вы позвонили мне в данном случае. Так что давайте попробуем рассмотреть ситуацию в целом так, как ее будет рассматривать полиция, а не так, как нам хотелось бы прочитать в романе, превосходно написанном чрезвычайно чувствительным автором. Успокойтесь вы оба.

— Ну ладно. — Каннингем с видимым сожалением отодвинул от себя чашку с клубникой. — Допустим, что это убийство свершилось не в результате долго накапливавшегося раздражения, а произошло в настоящий момент благодаря необычайно злосчастному стечению обстоятельств, ибо сей дом в конечном счете предрасположен к убийству — и вряд ли мне следует добавлять, что мы все всеми силами должны постараться доказать, что именно это и произошло в данном случае, — убить любого из определенного числа людей. Начнем с ближайшего окружения убитой — ее мужа или, как я заключил из всего, что вы мне о ней рассказали, практически с любого другого члена ее семьи. У нее есть поблизости другие родственники?

— Не знаю, — ответила Кейт.

— Ну, — продолжал Каннингем, — казалось бы, мы должны признать исчезновение этой женщины актом очищения и на том успокоиться. Однако штат, способный закрыть глаза на одно убийство, каким бы желательным оно ни было, будет вскоре вынужден закрывать глаза на тысячи других.

— Если вы так считаете, — сказала Кейт, — как же можно быть адвокатом по уголовным делам?

— Я не закрываю глаза на убийство. Я защищаю обвиняемых в нем людей. Не наивный ли это вопрос для такой взрослой девочки?

— Не стоит грубить, — заметил Рид.

— Уверяю вас, я и не собирался. И все-таки, ты окружной прокурор и, когда у тебя на руках труп, звонишь адвокату.

— Вспомнил о нашей дружбе в юридической школе.

— Да брось, Амхерст. Вам обоим следует приготовиться к множеству откровенных речей, ибо именно их вам предстоит выслушать.

— Прошу прощения, — сказал Рид.

— И я, — добавила Кейт. — Хотя, верьте не верьте, мое замечание было продиктовано не столько раздражением, сколько любопытством. Никаких оскорблений.

— А никто и не обижается. Итак, в дополнение к мужу мы имеем всех обитателей этого дома, каждый из которых ненавидел жертву, многие по личным причинам, другие, возможно, по неизвестным нам личным причинам. Как я догадываюсь, милая леди не ставила себя выше морального шантажа и фактически получала особое удовольствие, заставая людей в щекотливых ситуациях, что затрагивает за пределами этого дома мисс Чинзана и мистера Падрига Маллигана.

— Вы ведь не собираетесь никому об этом рассказывать? — всполошилась Кейт. — Когда мы честно все изложили, вы поклялись… Слушайте, я выдала мрачную истину в связи с серьезностью ситуации, но сделала это, лишь понимая…

— Серьезность ситуации. Опять пуританство и праведное негодование. Помните — полиция собирается многое выяснить, а мы должны знать еще больше. Используем мы полученную информацию или нет, это решение может и должно подождать. Бесполезно заметать грязь под ковер, если полиция первым делом намерена его снять и исследовать пол под ним с помощью микроскопа. Так о чем это я?

— О мистере Маллигане.

— Ах да, и о мисс Чинзана. Потом у нас имеется мистер Артифони. Согласно моим записям, он из лагеря, и у него, кажется, был отличный мотив…

— Вряд ли это мотив для убийства.

— Возможно, мотив для убийства, в сущности, не поддающегося раскрытию. Затем чета Паскуале — мистер, работающий в вашем саду, и миссис, работающая на мистера Маллигана. Затем миссис Монзони, которая при любой возможности извещала всех и каждого о своей ненависти к жертве. Кроме поименованных у нас остаются, за исключением неизвестных нам личностей, лишь обитатели этого, извините меня, дорогая леди, эксцентричного дома. Маленький мальчик; его наставник, который, видимо, страстно влюбившись, оплакивал собственный целомудренный образ жизни и страдал от заминки в работе над диссертацией. Другой кандидат в доктора, выступающий в роли ученого и исследователя и, кажется, сочетающий манеры Оскара Уайльда с половой жизнью Фрэнка Харриса [21] Харрис Фрэнк (1856–1931) — журналист, автор автобиографии «Моя жизнь и любовные приключения», запрещенной цензурой в Великобритании и США за откровенное описание эротических сцен. . Он нуждается, академически выражаясь, в стимулирующих инъекциях, и кто знает — может быть, вы, дорогая леди? — что именно мог обнаружить в бумагах покойного мистера Лингеруэлла… Ладно, запишем, а вы потом мне расскажете. Дальше две приехавшие в гости женщины — Лина Чинзана, очевидно блестящая молодая женщина, непомерно жизнелюбивая и обаятельная, временно угнетенная тяжким грузом девственности, и профессор Грейс Нол…

— У нее абсолютно отсутствуют и мотивы, и возможности.

— И поэтому она заслуживает особенного внимания.

— Ей семьдесят, и она чрезвычайно известна без каких-либо существенных…

— Несомненно, вы правы. В то же время могу просветить вас, поведав истории о семидесятилетних личностях с прославленной репутацией, которые в конце концов превосходнейшим образом слетали с катушек в страстном стремлении к власти или к новым ощущениям.

— Это, конечно, случается на более ранних стадиях жизни, — поправил Рид.

— В большинстве случаев. Но можно насчитать множество исключений, сколь бы малой ни оставалась их статистическая вероятность. Сюда мы добавим и вас обоих, но давайте пока считать вашу невиновность установленной. В конце концов, вы меня наняли.