Светлана Алешина - Игра в кошки-мышки

Лариса только хотела было спросить о том, в чем состояла суть конфликта Даши и «люксового» больного, как зазвонил телефон. Подняв трубку, Курский молча выслушал и, бросив отрывистое: «Иду», положил ее на рычаг.

— Я должен извиниться. — Лицо главного врача сразу же стало серьезным. — Срочная операция. Авария. Мне нужно идти.

— Конечно, — тут же поднялась Лариса. — Я исчезаю.

— Только, пожалуйста, ненадолго, — неожиданно попросил Сергей. — Как мне тебя найти?

— Какое-то время я еще побуду здесь, а потом уеду. У меня все-таки есть работа в ресторане.

— Я постараюсь найти тебя до того момента, — твердо сказал Курский.

Лариса вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. В голове был полный сумбур. Она не стала никого искать, а прошла в учебный корпус. Ей хотелось просто посидеть в тишине и подумать.

В старом здании было очень тихо. Лариса прошла в жилой сектор и без труда нашла столовую. Впрочем, это было скорее небольшое, очень уютное кафе. Столики располагались в хаотическом порядке, не мешая при этом друг другу и находясь в достаточном удалении от соседей.

«Очень мило», — отметила про себя Лариса.

В это время зал был пустой, и стоящий за стойкой бармен с интересом на нее посмотрел.

Лариса заказала себе пиво и салат из крабов и, сев за крайний столик, принялась размышлять.

Если хотели убить Свету, то виноваты могут быть все. Буквально кто угодно, исключая четверых, кто имеет отношение к подписям в списках. А если хотели убить Дашу, то как раз эти четверо и могли это сделать. Осталось выяснить: кто же на самом деле должен был стать жертвой. Лариса невольно усмехнулась своим мыслям. Что и говорить, осталось совсем «немного».

Она вышла из кафе и в нерешительности остановилась. Пойти к Рите? Но с ней она уже общалась. К медсестре?

«Пойду к Вере Дмитриевне, — решила Лариса и повернула в сторону клинического корпуса. — С ней я еще не говорила. А с Ритой, думается, еще успею. Куда она денется…»

Вера Дмитриевна чопорно сидела у себя в кабинете и перебирала какие-то бумаги. Просто не медсестра, а профессор. При виде входящей Ларисы она не проявила никаких эмоций, а только вопросительно подняла голову. Она выглядела этаким реликтом викторианской эпохи, сдержанной и закрытой в себе английской леди.

— Я не помешаю? — вежливо спросила Лариса, прикрывая за собой дверь.

— Ну, вы все равно уже вошли, — сухо ответила Вера Дмитриевна. — К тому же мне было дано указание сверху помогать вам.

— Ясно, — через силу улыбнулась Лариса, стараясь быть максимально приветливой. — Тогда давайте сразу о деле. Сергей Юрьевич сказал, что вы хорошо знали Дашу…

— Ну, так сказать нельзя, — не меняя величественного положения, произнесла Соколова. — Хорошо ее, наверное, никто здесь не знал. Но работала чаще всего с ней я. Не знаю почему, но ее все время посылали в хирургическое отделение. А к больным она относилась всегда только как к неизбежной обузе. Она никогда не любила заниматься делом. Один из «люксовых» на нее даже жалобу накатал, — недовольно продолжила медсестра. — Она была все-таки грубой девочкой. А клиника у нас довольно специфическая: деньги за лечение платят большие, значит, и обслуживание должно быть на высшем уровне. А она все из себя принцессу строила — то ей не так сказали, то на нее не так посмотрели.

— И кто же был этот больной? — поинтересовалась Лариса. — Бизнесмен какой-то, я не помню точно… — ответила Соколова. — Это можно узнать у секретарши Риты, у нее все записано.

— Даша умерла оттого, что кто-то подменил бутылку с молоком. Кто мог теоретически это сделать?

— Да кто угодно, — поджала губы Соколова. — Учебные комнаты никогда не закрываются. Краж никогда не было, да там и красть-то нечего. Молоко обычно ставится в холодильник вечером. Так что…

— Вы присутствовали на занятиях?

— Нет, там обычно бывает Зоя Андреевна. Это ее обязанность, — сухо ответила Соколова.

— Зоя Андреевна — это кто?

— Главная медсестра.

— Но это же вроде вы? — недоумевала Лариса.

— У нас есть главная и старшая медсестры, — раздражительно ответила Соколова, как бы сетуя на непонятливость Ларисы.

— Ладно, оставим это. Я постараюсь со временем разобраться в вашей иерархии, — подражая ее сухому чопорному тону, сказала Котова. — Вернемся к смерти Даши. Неужели ничего нельзя было сделать? Разве нельзя было ее спасти?

— Можно было промыть желудок, но это если совсем сразу… — Вера Дмитриевна пожала плечами. — Я точно не знаю. Наверное, это было очень страшно. Мы здесь часто видим смерть, но чтобы вот так, на учебных занятиях, — это слишком. Здесь кто хочешь растеряется. Хотя если бы был на месте Сергей Юрьевич, то он, наверное, сообразил бы. Мужчины лучше ориентируются в экстремальных ситуациях.

Лариса не стала спорить с этим высказыванием, а только спросила:

— А почему его не было?

— Не знаю, — медсестра отвела глаза в сторону, — наверное, какая-нибудь срочная операция.

Они немного помолчали, прежде чем Лариса задала новый вопрос:

— А Света Косова? Ее вы тоже хорошо знали?

— Да, Света часто заходила в хирургию, ей это нравилось. Не то что Калининой. Света хотела стать хирургом. Я до сих пор не могу опомниться. Как такое могло произойти? Такая девочка хорошая! Добрая, общительная, всегда веселая.

— Мне говорили, что Даша тоже была общительной?

— Да, — неохотно призналась Вера Дмитриевна. — Но у нее все общение сводилось к вытягиванию информации из человека. Не замечаешь, как все и рассказал. Я часто это наблюдала, когда девчонки в перерывах болтали.

— Вы не любили ее?

— Нет, и никогда не скрывала этого, — категорично заявила Соколова. — Ее никто не любил, просто терпели и не хотели с ней ссориться. Даша не прощала обид.

— А как вы думаете, кто это мог сделать? Кто мог пойти на убийство?

— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Вера Дмитриевна. — Я же говорю — кто угодно. О покойниках плохо не говорят, но Калинина, прости господи, была все-таки настоящей стервой. А вот Свету мне искренне жалко.

В это время в дверь постучали, и в ней показалась довольно хорошенькая девушка с короткими пушистыми волосами и слегка вздернутым носиком. Зеленые глаза смотрели с любопытством, переводя взгляд с Ларисы на Веру Дмитриевну.

— Заходи, Танечка, — любезно улыбнулась медсестра.

Девушка тут же вошла и, постоянно косясь в сторону Ларисы, назвала несколько фамилий. Вера Дмитриевна все старательно записала и только после этого представила Котову. Та, слегка наклонив голову, улыбнулась.

— Лариса… простите, не знаю вашего отчества, хочет с тобой поговорить, — назидательно, как классная дама, обратилась она к Тане. — Так что, пожалуйста, ответь на ее вопросы. Это староста группы, где училась Даша. Ее зовут Таня Сергеева. — Последние слова адресовались уже Ларисе.