Светлана Алешина - Грех на душу

Тимур тоже оцепенел. Вытаращив глаза, он, не отрываясь смотрел на вороненый ствол, направленный ему в грудь. Это продолжалось ровно одну секунду.

А потом в дело вступил Виктор. Внезапным сильным пинком он опрокинул стул вместе с сидящим на нем Бобом. Тот с шумом рухнул на пол, не успев даже сгруппироваться, он впечатался лицом в грязные половицы и на мгновение застыл, оглушенный. Пистолет выпал из его руки и отлетел в сторону.

Тимур, опомнившись, проворно наклонился и подобрал оружие. Боб дернулся, пытаясь опередить его, но рядом уже был Виктор. Навалившись сверху на Горохова, он сдавил ему горло коленом и на излом вывернул руку. Боб беспомощно засипел, выкатывая незрячий багровый глаз.

Виктор слегка наклонился к его уху и внушительно сказал:

— Я не мент! Но ты сейчас все расскажешь! Или никогда отсюда не выйдешь. — Он, не глядя, протянул назад правую руку.

Тимур сообразил, чего он хочет, и вложил в ладонь Виктора пистолет. Тот невозмутимо приставил пистолет к виску Боба и сказал:

— До трех! Раз…

Горохов замычал и задергался, из последних сил кивая неповоротливой головой. Виктор отпустил его и выпрямился. Когда Горохов, растерзанный и посиневший, тоже сумел встать, Виктор указал ему пистолетом на стул. Горохов уселся как раз напротив меня, а Виктор пристроился у него за спиной, недвусмысленно щекоча концом глушителя его шею. Боясь пошевелиться, Горохов со страхом уставился на меня. Мне показалось даже, что он почти протрезвел.

— Кто вы такие? — через силу пробормотал он.

— Это хорошие люди, — успокоил его Тимур. — Они меня от вышки спасают. Только ты должен нам помочь, Боб! Извини, но шансов у тебя нет! Я за твоих корешей отдуваться не собираюсь!

— За каких корешей? Что ты гонишь, Шах? — Горохов невольно обернулся, и в лицо ему сразу уткнулся холодный цилиндр глушителя.

— Ты вон с ней разговаривай! — почти ласково посоветовал Тимур, указывая в мою сторону.

Горохов осекся и с бессильной яростью уставился на меня. Но, вероятно, я сама выглядела в этот момент не слишком убедительно, поэтому он вскоре успокоился и хмуро спросил:

— Чего от меня хотите, дамочка?

У меня язык все еще присох к гортани, поэтому я проговорила довольно невнятно:

— Ты должен рассказать, кто подбил тебя ограбить Блоха. Ты ведь не один это задумал?

Мой тон сбивал Горохова с толку. Он никак не мог сообразить, кто я такая и стоит ли воспринимать меня всерьез. Но в этот момент в тишине отчетливо щелкнул курок пистолета. Горохов вздрогнул и втянул голову в плечи.

— Он подсел ко мне в пивнухе. Здесь неподалеку. Я был на мели. Он угостил меня водкой и предложил дело. Сказал, что все продумал.

— Он тебя знал? — спросила я. — Почему он обратился к тебе?

— Может, ему кто дал наколку, — неохотно сказал Горохов. — Он не объяснял. Зато я его узнал.

— Узнал? — удивилась я. — Что ты имеешь в виду?

— Я еще был пацаном, — пояснил Горохов, — когда они с моим братом шустрили. По тем временам крутые были ребята. Я им страшно завидовал. Только мой братан на зоне подох, от тубика. А этот Жора в люди вышел. Хотя ему прямая дорога была — на нары. Только он, видать, похитрее брата моего оказался. На механика выучился…

— Его Жорой звали? — перебила я. — Случайно, не Игорем Николаевичем?

Горохов пристально уставился мне в глаза.

— Знакомый, что ли? — осторожно спросил он. — У вас, это самое, не отношения, случайно?

Он вложил в это «отношения» всю доступную ему деликатность.

— Отношения у нас с ним самые напряженные, — заявила я. — Если ты имеешь в виду вот этого человека… — и сунула ему под нос фотографию.

Горохов всмотрелся и хищно оскалился. Потом перевел взгляд на меня и кивнул. В его глазах, как ни странно, появился какой-то веселый огонек.

— Его самого и имею, — развязно ответил он. — Сначала, значит, он меня поимел, а теперь я его имею… И в хвост, и в гриву…

Мы с Виктором переглянулись. Объяснения Горохова звучали как-то туманно.

— Не поняла, — сказала я. — Ты был прошлой ночью у Блоха?

Горохов повернулся в сторону Тимура — в голосе его звучала истерическая нотка:

— Шах, я тебе пасть порву, падла! Не был я у Блоха! Не вешай на меня это фуфло!

— А я и не говорю, что ты там был! — окрысился Тимур. — Кореш твой был! Значит, кореш и ответит! Жора твой долбаный!

— Прекратите орать! — сказала я. — Так мы никогда не закончим. У меня вопрос к Горохову. Я слышала, ты сбежал из-под стражи, чтобы отомстить сообщнику, который тебя подставил. Игорь Николаевич действительно тебя подставил? Зачем? Почему он не участвовал в ограблении?

— А я знаю — почему? Может, он просто на нервах хотел у этого Блоха поиграть. Я его не спрашивал. Мне это по хрену. Только я такие подставы никому не прощаю!.. Он мне пушку, сука, дал — сказал, надежная… С пушкой-то я и погорел. Хрен бы меня взяли!

— Ну, и что дальше? — поинтересовалась я. — Нашел ты его? Жору этого?

Горохов взглянул на меня исподлобья.

— Ну, допустим, нашел. А почему вы интересуетесь?

— Понимаешь, — сказала я. — Есть подозрение, что этой ночью он убил Блоха. А Тимур вот был свидетелем — он у Блоха ночевал. Так теперь что получается — убийца сбежал, а все улики против Тимура.

— Этой ночью? — каким-то странным голосом спросил Горохов. — Жора убил Блоха? Это вы, дамочка, туфту гоните, извините!

— Почему? — настороженно проговорила я. — Почему это туфту?

— Потому что ваш Жора, — с мрачным удовлетворением объявил Горохов, — давно на небесах. Я его завалил — прямо на хате. Аккурат двадцать третьего числа…

Пашкова подвела самоуверенность — он не рассчитывал, что в городе остались люди, знавшие о его подвигах в молодости. А какого-то пацана из далекого прошлого он вообще забыл начисто. Горохова он завербовал, интуитивно почувствовав в нем родственную душу. Правда, кроме этого чувства, ничего больше им не двигало, он просто проводил на сообщнике эксперимент.

А Горохова что-то удержало от признания — возможно, сработала осторожность, выработанная годами волчьей жизни. Но старому кумиру он все-таки доверился, и это привело его за решетку. Сумев бежать, он думал уже только о мести.

Найти адрес Пашкова не составило труда — ведь тот ни от кого не скрывался. Горохов не стал мудрить. Он попросту пошел к Пашкову домой, пропустив для храбрости стаканчик. К этому времени он уже раздобыл действительно надежный пистолет.

Простота замысла сработала. Все произошло на удивление легко и быстро. Горохов позвонил в дверь, и, едва фигура Пашкова возникла на пороге, Горохов, не раздумывая, выстрелил ему в сердце. Пистолет был с глушителем — никто ничего не услышал. Когда тело Пашкова рухнуло на пол прихожей, Горохов захлопнул дверь и спокойно удалился.