Чарльз Тодд - Признание

Он сам не знал, что ожидал увидеть. Перед ним открылась очень уютная и очень женственная спальня в персиковых и светло-зеленых тонах, окнами в сад. Комнату затенял большой клен; листья его тихо шелестели на утреннем ветерке.

Здесь тоже все было на месте: и стул, и восьмиугольный турецкий ковер посередине. У одной стены стоял большой платяной шкаф, а дверь рядом с ним, должно быть, вела в гардеробную.

Ратлидж шагнул к двери, намереваясь открыть ее, и тут услышал за своей спиной шорох. Сгруппировавшись, он обернулся. Но оказалось, что за ним просто закрылась дверь спальни.

В тишине щелчок замка прозвучал громко, как выстрел.

Из платяного шкафа послышался шорох.

Ратлидж круто развернулся к шкафу и схватился за обе ручки дверец.

На сей раз Хэмиш предупредил его тихим: «Берегись!», как только пальцы Ратлиджа коснулись позолоченных ручек.

Он сразу же отступил, и в тот же миг дверца широко распахнулась изнутри, и на него бросилась фигура. Он узнал Синтию Фаррадей и сразу заметил у нее в руке острые ножницы.

Он сумел лишь уклониться от лезвий, мелькнувших совсем рядом с его глазами, и крепко перехватил ее руку, не давая повторить попытку.

— Спокойно! — приказал Ратлидж.

Она закричала и попыталась ударить его другой рукой.

Потом прищурилась, узнала его и отпрянула.

— Что вы здесь делаете? — осведомилась она срывающимся от волнения голосом.

— Наружная дверь была открыта. Я решил выяснить, в чем дело.

С трудом пытаясь овладеть собой, она сказала:

— Я думала, он вернулся. Слышала, как кто-то ходит внизу. А покричать вам в голову не пришло? Предупредить, что это вы…

— Я подумал, что лучше не стоит. В доме было тихо. Я не знал, чего ожидать.

— Ну и напугали же вы меня! — Прядь волос упала ей на лицо; Синтия досадливо отбросила волосы назад.

Ратлидж заметил у нее на щеке розовую отметину.

— Кто дал вам пощечину?

— Если хотите знать, Уайат Рассел. Я вам говорила. Он только что побывал здесь и был очень зол.

— Где ваша служанка? Я не нашел внизу ни ее, ни кухарки…

— Они с кухаркой пошли в Хаммерсмит на похороны. И до середины дня не вернутся. Мне не спалось; я сидела внизу и читала, когда кто-то постучал в дверь. Да, я все понимаю, я не должна была открывать. И все-таки открыла. Представьте себе мое удивление, когда я увидела на пороге Уайата. Мне казалось, он лечится в какой-то психиатрической клинике.

— Лечился — до вчерашнего дня. Чего он хотел? Зачем он к вам приехал?

— Все его лицо было в крови, и одежда тоже. Я спросила, что случилось, он ответил, что попал в аварию и у него кружится голова. Поэтому я пригласила его войти. Но он никак не мог успокоиться, все ходил туда-сюда. И все спрашивал, ездила ли я недавно в «Берег».

— Что вы ему сказали?

— Подумала, лучше всего будет сказать, что я там давно не была. Предложила принести ему таз с водой, помочь смыть кровь. Он поблагодарил меня и попросил заодно принести и питьевой воды. Я принесла ему все, и таз, и полотенце. Он выпил воду и сказал, что остальное подождет. А потом вдруг спросил, знаю ли я человека по фамилии Ратлидж. Я ответила, что знаю. Его вопрос удивил меня; не знала, что вы с ним знакомы. Потом он спросил, дарила ли я вам свою фотографию, и я сказала ему, что совершенно точно нет. Он обвинил меня во лжи, сказал, что сам ее видел. Я ответила, что он ошибается. Тогда он и влепил мне пощечину. Я была потрясена! Думаю, что и он тоже, потому что мы с ним потом довольно долго стояли на одном месте и глазели друг на друга. Он швырнул пустой стакан в камин, разбил его, а потом повернулся и ушел.

— Что вы сделали потом?

— Убрала осколки, унесла таз и полотенца. Я была в кухне, когда услышала шум наверху. Мне показалось, что скрипнула дверь. Потом послышались шаги. Я подумала, что он вернулся. Я не могла вспомнить, закрыла ли за ним дверь, тем более заперла ли ее на ключ. А идти и проверять я боялась. Я тихонько поднялась по черной лестнице и закрылась в своей комнате, надеясь, что Мэри скоро вернется. Но, конечно, было еще очень рано. Когда я услышала, как кто-то приближается к моей спальне, поняла, что он ищет меня, а спрятаться было негде. Я схватила из швейного ящичка ножницы и залезла в шкаф. Дверь комнаты открылась, и я подумала, что он охотится на меня.

К повторному нападению, подумал Ратлидж, она подготовилась вполне серьезно. Неужели она еще что-то от него скрывает?

Глаза ее наполнились слезами. Раздраженно смахнув их, Синтия отвернулась к окну. И вдруг, не дожидаясь, пока Ратлидж заговорит, она круто развернулась и пылко спросила:

— Почему мы здесь стоим? Я не привыкла принимать гостей у себя в спальне!

Она подошла к двери, и он следом за ней спустился вниз. Когда они очутились в гостиной, она спросила:

— Что вы ему наговорили? Зачем он явился ко мне? Должно быть, вы во всем виноваты — что-то сказали или сделали. — Она все больше злилась на него. — О какой фотографии говорил Рассел? Не о той, что с орхидеями?

На улице разворачивалась машина; Синтия вздрогнула и посмотрела на дверь. Она не сразу сообразила, что это за звук.

«Уж очень она перепугалась», — заметил Хэмиш.

«Одно его появление…» — начал про себя Ратлидж.

Синтия Фаррадей вдруг округлила глаза и посмотрела на него.

— Что вы слышите? — спросила она, и Ратлидж вздрогнул от неожиданности.

Неужели она слышала Хэмиша? На самом деле слышала?!

А потом он понял, что смотрит в окно, рассеянно, ничего не видя.

— Там, на улице, машина, — ответил он. — Она не остановилась, бояться нечего. — Ничего другого ему в голову не пришло.

— Ну, так что же с фотографией? — напомнила Синтия.

Ратлидж силился вспомнить. Фотография… Ах да, он ведь так и не показал ей медальон!

— Сядьте, — велел он. — Я хочу, чтобы вы кое на что взглянули.

— Вы мне не ответили. У вас ведь есть еще одна моя фотография, так? Когда вы ее сняли? Зачем?

Ратлидж достал медальон и протянул ей.

Но Синтия не прикоснулась к нему, и вид у нее сделался испуганный, как будто она боялась, что медальон ее укусит.

— Где вы его нашли? — прошептала она, быстро садясь, как будто ноги отказались ее держать. — Боже мой, вы показали его Уайату? Ничего удивительного, что он так расстроился!

— Вы узнаете медальон? — спросил Ратлидж.

— Конечно, узнаю. Он принадлежал тете Элизабет… По-моему, она вообще никогда его не снимала. Где вы его нашли?! — снова спросила она. Губы ее задрожали, и она спросила: — Вы… нашли ее?!

— Нет. Зато, судя по всему, ее нашел кто-то другой. Медальон был на Бене Уиллете, когда его выловили из реки. Его передал мне инспектор Адамс из Грейвсенда.

Ему показалось, что Синтия вот-вот упадет в обморок. Кровь отхлынула у нее от лица, и она откинулась на спинку стула.