Сергей Романов - Парламент

Он взял древко в руки, стараясь определить время его создания. То, что это был даже не девятнадцатый век, было понятно сразу. Пантов знал, что святых ликов Иверской Божией Матери по стране гуляет не больше полудюжины. И все из глубокого прошлого. По сей день оригинал хранился в Иверской обители на Святой горе Афон, а первая копия, или как в кругу специалистов было принято говорить список, был привезен в Москву ещё в середине семнадцатого века. Встречали её сам царь Алексей Михайлович, патриарх Иосиф и толпы православного народа. Позже было сделано ещё несколько списков чудотворной иконы. Старейшая копий до сих хранилась в Иверской часовне в Москве, ещё две в храмах и одна в музее. Неужели это и была та, шестая, которая каким-то образом попала в их губернию и хранилась в доме дряхлой старушенции?

— И за какие же деньги ты её перекупил? — стараясь не показать своего волнения спросил Пантов.

Вован оттопырил два пальца.

— Две штуки. В баксах, конечно. Ну я думаю и мне за работу в качестве премии что-нибудь подкинете.

— Дороговато для копии начала двадцатого века.

— Могу вернуть обратно, — как ни в чем не бывало ответил Неаронов, — Для вас же проявлял рвение, зная о том, что вы ревностный ценитель иконописи.

Вован потянулся было к чемоданчику, в который Пантов опустил икону, но патрон тут же закрыл крышку и отодвинул дипломат на другой конец стола.

— Пожалуй, я отдам тебе две тысячи и триста за работу и усердие. Я ведь должник перед французом Кантоной. Он в мою предвыборную компанию столько денег вбухал, надо чем-нибудь его отблагодарить. А икона — как раз то, что нужно.

Он не спеша достал ключи из кармана, открыл ящик стола, вытащил пачку стодолларовых купюр и отсчитав двадцать три банкноты, положил их перед своим помощником. Через несколько секунд чемоданчик вместе с иконой исчез за дверью депутатского сейфа.

Вован, не скрывая радости, спрятал деньги в карман.

— Ну и что ты будешь с ними делать? — спросил Пантов, — Квартиру я тебе выбил, машина у тебя есть…

— Я подженюсь, Михаил Петрович. Славно выпью, когда провожу вас во Францию, и проведу несколько ночей в обществе одной девчонки. Имею я на это право или нет?

— Хозяин — барин. У тебя что, невеста объявилась?

— Да какая невеста! Так, смазливая телка из знакомого вам заведения.

Пантов насторожился:

— И кто же это, если не секрет?

— Кто-кто — Клякса. Зовут её Светкой, а как фамилия — не интересовался.

Пантов вскочил с кресла, схватил помощника за рукав.

— Ты вот, что, сукин сын, к этой девчушке лапы больше не протягивай. Если узнаю, что ты с ней даже рядом стоял — вмиг отшибу. Уяснил?

Не ожидая такой ярости от шефа, Вован отдернул руку и сделал несколько шагов назад.

— А что вам до этой проститутки, Михаил Петрович? — спросил обиженно он и, измерив взглядом расстояние отделяющее его от Пантова, с ехидцей задал второй вопрос, — Вам что, дочки спикера не хватает?

Пантов в два прыжка снова очутился перед Неароновым и схватил его за грудки.

— Ты что, совсем разучился понимать русские слова! Я сказал, чтобы эту девчонку обходил десятой дорогой. А иначе я тебя сгною, гад! До конца жизни за решеткой сидеть будешь…

— Это за что же до конца жизни? — осмелев, ухмыльнулся Неаронов и сбросил руки патрона со своего пиджака. — До конца жизни знаете, за какие преступления садят? А я за эту дурочку, которую со второго этажа выкинул, только условно и получу. И то если вы сильно хлопотать станете. Больше за это не дадут…

— За ограбление старухи и за икону тебе дадут пять. Да за убийство коллекционера — ещё пятнадцать.

— Какой старухи? Какого коллекционера, Михаил Петрович? — сделал удивленные глаза Вован. — Я вообще никаких коллекционеров знать не знаю.

— А Бронзу помнишь? Или совсем запамятовал?

— Ах, того самого собирателя бронзовых статуэток? Так я-то здесь причем? Он сам свою коллекцию нам продал, а потом от горя наложил на себя руки. Сел в ванну и ножичком вскрыл вены. У меня ведь, патрон, до сих пор его расписка хранится. Мы ему отдали деньги, он нам статуэтки, что документально и запротоколировали. А что с ним там дальше случилось — это меня уже мало интересует? Кстати, много бронзовых фигурок оказались подделками под старину. Вы же сами для себя выбирали оригиналы?

— Это ты в кабинете начальника управления внутренних дел области полковника Махини будешь объяснять. Я об этом позабочусь. Про то, как вы сначала под угрозой взяли расписку, как потом полупьяного затащили Бронзу в ванну и перерезали ему вены. И про ограбленную старуху из Марфино…

Вован, до последних слов патрона державшийся молодцом, вдруг закрыл лицо руками и стал опускаться на устланный большим ковром пол депутатского кабинета. Наконец, он упал к ногам патрона и разрыдался.

— Не губите, Михаил Петрович. Не губите. Разве я мало для вас сделал? Разве не я выручал вас и был рядом в самую трудную минуту? Разве не я теперь летаю по области и делаю все, чтобы вы были избраны на новый срок…

У Пантова от негодования дрожала верхняя губа. Но теперь он видел и даже наслаждался тем, что его в конец обнаглевший в последнее время помощник был сломлен и повержен. Теперь он был уверен, что Вован, наконец, узнал, кто и какое место в этой жизни занимает. Не был уверен Михаил Петрович Пантов лишь в одном. В том, что общение между ним и помощником в делах бытовых, рабочих и предвыборных когда-нибудь не станут достоянием широкой общественности. Этот проходимец Неаронов слишком много знал.

Пантов засунул руки в карманы и направился к столу. Не оглядываясь на рыдающего Вована, бросил через плечо:

— Ладно вставай. Ковер уж и так весь промок от твоих крокодильих слез.

Он развалился в кресле и брезгливо наблюдал за тем, как размазывал слезы по щекам Неаронов, как стучал зубами и медленно приподнимался с колен. Теперь он стоял перед ним, могучим и всесильным, жалкий и трясущийся, просящий пощады.

— Я надеюсь ты понял, о чем мы сегодня с тобой говорили? — повелительным голосом спросил Пантов, желая ещё раз напомнить этому нашкодившему коту, кто есть кто в этом кабинете.

— Да, Михаил Петрович, — кротко ответил помощник.

— Тогда на время забудем о том, что между нами здесь произошло.

— Почему на время? — поднял опухшие глаза на шефа Вован.

— Потому что теперь я в тебе не уверен на все сто процентов.

— Я докажу, докажу вам свою преданность… — зачастил Неаронов.

— Хорошо. Посмотрим, — перебивая, махнул в его сторону депутат.

Но Вован достал из кармана деньги, которые Пантов ему вручил ещё несколько минут назад и положил на стол.

— Возьмите обратно, Михаил Петрович. Возьмите. Они мне совершенно теперь не нужны.