Линдон Стейси - Шесть к одному – против

— И что с того? Она моя бывшая жена. Мы с ней почти не разговариваем. Если я там и бываю, то только из-за детей.

Он продвинулся еще дальше от двери в оранжерею.

— А разве не с Хэрриет ты сегодня целовался во дворе ресторана? Вас видела Ева. По ее словам, вы просто не могли оторваться друг от друга.

— Лживая дрянь!

Гидеон прищурился.

— Один из вас лжет, это точно. Но на тебя я денег не поставил. И вот как все могло быть. Ты доскакал на своей «хромой» лошадке до старого дома и взял машину. Как тебе такое? Времени у тебя было вполне достаточно — отвел машину назад, а потом прогулялся немного пешком. Полиция, помнится, разыскивала красный хэтчбек. Интересно, у Хэрриет в гараже такой не стоит?

На лбу у Ллойда выступили бисеринки пота.

— Да ты сумасшедший! Полиция нашла орудие убийства, не забыл? В шкафчике у Тетли! И ключ тоже! Это Тетли застрелил Дэниелса, а не я!

Теперь он двигался определенно целенаправленно, вдоль дальней стены, но куда? Гидеон не знал.

Когда он это понял, было уже поздно.

Ллойд вспрыгнул вдруг на резной дубовый стул, стоявший у завешенной гобеленом золотистой каменной стены, приподнялся на цыпочках и достал одну из пары закрепленных на скобах сабель.

Оставаясь на стуле, он перекинул саблю в левую руку, поднял ее и с прищуром посмотрел на тридцатидюймовое лезвие. Никаких неудобств с оружием Ллойд не испытывал и даже как будто обрел утерянную было уверенность. Гидеон остановился посреди холла.

— Абордажная сабля, конец восемнадцатого века. Прекрасная балансировка, — с удовлетворением отметил он.

Клинок был тонкий, слегка загнутый на конце, рукоять красивая, с гравировкой на гарде, но Гидеону почему-то не хотелось восхищаться искусством мастера далекого восемнадцатого века. С замиранием сердца он наблюдал за тем, как Ллойд снимает вторую саблю.

— Эта тоже неплоха. Попробуй. — В следующий момент оружие, мелькнув серебристой дугой, полетело в сторону Гидеона.

Гидеон увернулся.

Дуэлянты в фильмах ловко ловят сабли и шпаги за рукоятку, но он уж точно не собирался пробовать, а если бы даже и попробовал, то смог бы только рубить и отмахиваться в виду полного отсутствия каких-либо навыков.

Сабля упала на истертый ковер у него за спиной, и клинок завибрировал и зазвенел от удара.

Ллойд расхохотался, и глаза его весело блеснули.

— Она не кусается! Бери. Посмотрим, из чего ты сделан.

Из мяса и костей, подумал Гидеон, но только ни первое, ни второе не устоит перед стальным клинком, изготовленным специально, чтобы резать, крошить и пронзать.

Почему бы ему не помолчать для разнообразия?

Было бы, конечно, гораздо благоразумнее отпустить ничего не подозревающего Ллойда, а потом изложить свою теорию Логану или Рокли. Будь у него побольше времени на размышление, он бы несомненно так и сделал, но истина открылась мгновенно, и Гидеон не мог устоять перед искушением проверить его реакцию. И вот теперь ему противостоял человек, который не только ненавидел его всем сердцем, но и почти ничего не терял, убив его.

— У тебя не получится выдать это за самозащиту, — сказал Гидеон, отступая от лежащей на полу сабли.

— Перестань. Возьми и попробуй. — Ллойд спрыгнул со стула и улыбнулся — Гидеону совсем не стало легче от этой улыбки. — Я и сам не фехтовал должно быть лет сто. Все позабыл. Бери.

Перебросив саблю из одной руки в другую, он избавился от пиджака.

Современное пятиборье, вспомнилось почему-то Гидеону, состоит из стрельбы, бега, плавания, верховой езды и фехтования. Надежда на то, что Ллойд всего лишь хвастун, владеющий разве что начальными навыками фехтовального искусства, испарилась, как упавшая на раскаленную сковородку капля воды.

Ллойд перешел в наступление, и стальное острие оказалось в неприятной близости от горла Гидеона. Он поспешно отступил на пару шагов.

— Неужели ты думаешь, что я явился сюда, не подготовившись? — спросил он подозрительно звонким голосом и постучал себя пальцем в грудь. — На мне передатчик. «Жучок». Полиция уже записала каждое твое слово. Они будут здесь с минуты на минуту. — Хотелось бы, конечно, верить, но последний, панический звонок Тилли вселил в него некоторые сомнения.

— Неплохо придумано, — кивнул Ллойд. — Весьма убедительно. Я почти поверил. — Еще шаг вперед. Острие описало в воздухе аккуратную восьмерку и снова остановилось в считанных дюймах от лица Гидеона. Он попятился, споткнулся о скамеечку и едва удержался на ногах. Скамейка упала, и Гидеон отшатнулся в сторону.

Придется попотеть.

А вот Ллойда ситуация вроде бы даже забавляла.

— Что же это мы, а? И подраться не хотим?

— Хватит, Ллойд. Сдавайся. Я тебя не обманываю. На этот раз тебе сухим из воды не выйти. Слишком многие знают, что я поехал сюда. — Гидеон оглянулся в отчаянной попытке найти хоть какой-то источник надежды и вдохновения и обнаружил его над камином, на противоположной стене холла, где висели две скрещенные пики и щит. Точнее, не пики, а нечто еще более ужасное, совмещавшее наконечник и устрашающего вида удлиненный топор, насаженный на древко длиной около шести футов. Отполированные до блеска и, скорее всего, пребывавшие в безделье все пять сотен лет, они тем не менее показались Гидеону единственным возможным средством спасения.

— А если мне наплевать? — ответил Ллойд, помахивая саблей. — Скажу, что тебе захотелось подраться. Мне пришлось защищаться. Вложу тебе в руку саблю. Чем еще я мог воспользоваться? Получу лет пять или шесть. Половину скостят за хорошее поведение — приемлемая цена за то, чтобы избавиться от тебя навсегда?

Клинок рассек воздух в опасной близости от лица Гидеона. Выражение лица Ллойда выдавало серьезность намерений. Ненависть к врагу явно перевешивала страх перед последствиями.

Гидеон повернулся и рванул к камину. Только бы пики просто лежали на скобах, как и сабли, и не были закреплены.

Они и не были. Он ухватился за древко, приподнял, потянул — вторая пика с грохотом полетела вниз — и уже в следующее мгновение повернулся лицом к врагу.

Вовремя. Ллойд последовал за ним и уже сделал выпад, целя в грудь. Гидеон отмахнулся, клинок ушел в сторону. Он отпрыгнул в сторону и побежал к столу посередине комнаты.

Удачный прием застал Ллойда врасплох, и Гидеон, выиграв за счет скорости несколько секунд, успел занять удобную позицию — теперь между ними был стол. Он снова попытался воззвать к голосу рассудка.

— Послушай… — Сердце тяжело колотилось в груди. — Ранишь меня — усугубишь свое положение… Предлагаю сдаться, а?

— И что? Пойти с повинной? Позволить тебе остаться в героях? «Жучки»? Какие, к черту, жучки? За кого ты меня принимаешь?