Владимир Бацалев - Кегельбан для безруких, Запись актов гражданского состояния

Втроем они покинули квартиру, оставив Фрикаделине грязную посуду. Впереди пошел ван дер Югин. Он нес птичий дом, как флаг. За ним -- Сусанин с кульком гвоздей, а за Сусаниным -- дочь с молотком. И трубил туш, Адам на ходу завязывал шнурки, а Антонина постукивала молотком по воздуху и приговаривала: "Тук-тук-тук". И играл на губах, Адам -- в надежде на успех, а Антонина играла в папу, прибивающего скворечник.

Дом к тому времени, когда Сусанин продрал глаза с намерением устроить революцию, давно завелся на субботние обороты. Из раскрытой форточки в квартире Чертоватой неслись всхлипы магнитофона и Сплю, из окна повыше -звуки пощечин, звон стекла и крики: "Убью, стерва!", а еще, непонятно из какого окна, неизвестный олух обкидывал прохожих селедочными головами и картофельной шелухой. У подъезда, на параллельных рядах скамеек, между которыми очень пришелся бы стол, не загороди он вход-выход, сидели бабки и складывали в подолы шелуху семечек. Рядом маленькие девочки упражнялись в "классы". Тут же в кустах палисадника валялись еще с пятницы три друга Бутылки -- Ивашка Встенкин, Серега Какусов и Рахит Лукумов, ноги которого не знали о существовании носков, а пятилетний Вова из семнадцатой квартиры собирал на асфальте дождевых червей и прятал у алкоголиков за шиворотом. Над домом кружила и каркала стая ворон, караулившая помоечную машину, за которой ринутся вдогонку жильцы с мусорными ведрами. В этих ведрах -- воронье счастье.

71

Собственно, других птиц в Сворске не знали и в помине. Зато лоснящихся, жирных, как индейки, ворон летали такие тучи, что приезжему человеку казалось, будто он попал в город, где, кроме падали, ничего нет. Вороны были большие и наглые. Если им наступали на хвост, могли ответно цапнуть не хуже собаки.

Поэтому, когда из дома вышел ван дер Югин со скворечником под мышкой и с тушем на губах, a за ним -- Сусанин, передвигавший ботинки, как коньки, и Антонина, озорующая молотком, бабки посмотрели на всю троицу с подозрением. Даже пятилетний Вова раскрыл рот и положил в него приготовленного для Встенкина червяка. Даже Вова знал, что вороны живут на гнездах, и самую дохлую из них не втиснешь в дырку скворечника, а если просунешь каким-то чудом, то получится не птичий домик, а птичий гробик.

На лице Сусанина было написано блаженство. Он мечтал походя о том, как пригвоздит скворечник к дереву и на его плечо сядет благодарный голубь. Да хоть воробей! Лишь бы с прилета новой породы пернатых началась новая эра Сворска. "Мне нужна эта птица как глас неба, приветствующий мои действия", -- думал Сусанин, хотя был политеистом и его олимп нависал над газовой плитой в кухне и громко жужжал, когда работал. Как древний грек, Адам кормил своих богов дымом и запахом жареной пищи, а как древний римлянин, готов был назвать олимп любым именем, хоть "Запахоуловитель ЗУ-16". И если жертва подгорала, то Фрикаделина злилась, а Сусанин радовался. "Путь к душе божества лежит через его желудок", считал он.

Не пройдя и двадцати шагов, Адам остановился у первого же дерева и, подтянув штаны, стал карабкаться вверх.

-- Давай здесь! Смотри, как красиво! -- сказал Адам и прислонил скворечник к стволу.

-- Выше, папа.

Сусанин послушно залез повыше.

-- Здесь?

-- Здесь дупло. В нем поселится кошка и съест птенцов. Еще выше.

Услышав о кошке, которая поселится в дупле, бабки испуганно переглянулись.

-- Чему удивляться! -- сказала одна. -- Яблоко от яблони...

-- Ван дер Югин, -- позвал Адам, -- лезь-ка сюда с гвоздями.

Пока прибивали скворечник, Сусанин допустил оплошность: он поставил ботинок на край дупла, ботинок соскользнул, и нога по колено ушла внутрь дерева. Сусанин стал вытаскивать ее, но не тут-то было -- нога увязла прочно.

-- Что делать, Вань? -- спросил Адам.

-- Это, наверное, ботинок не пускает, -- решил И. -- Попробуй вылезти из него и вынуть ногу.

Из подъезда вышел сантехник Бутылки с авоськой пустых бутылок:

-- Здорово живешь, Адам Петрович! Как унитаз? Функционирует?

-- Я застрял, -- пожаловался Сусанин.

-- Придется выдолбить вот такой кусок, показал ван дер Югин.

-- Может, перепилить? -- подсказал Бутылки.

-- Дерево завалится на дом. А меня пришибет, -- рассудил Сусанин.

-- Ты поднатужься, Адам Петрович, -- покряхтел сантехник.

-- Где у тебя инструменты? -- спросил ван дер Югин.

-- На антресолях, -- ответил Сусанин.

Адам застрял на дереве в позе инвалида. Одной ноги у него как будто не было, другая болталась, не находя опоры, а руками он держался за сук, чтобы не повиснуть головой вниз. "Дерево распяло меня за то, что я прибил скворечник", -- решил Сусанин.

Бутылки отогнал угрозами Вову, не желавшего бросать свои бирюльки с червяками, вынул из кустов дружков и привел их в чувство демонстрацией авоськи и фразой о трех рублях в кармане.

-- Но сначала, -- сказал сантехник, -- надо освободить Адама Петровича, потому что он -- ответственное лицо, а мы -- пропойцы.

Друзья, насильно ориентируя себя в пространстве, заползли на дерево. Какусов схватился за Встенкина, Встенкин -- за Лукумова, Лукумов -- за Бутылки, а сантехник -- за ногу Сусанина. Пыжились-пыжились, кряхтели-кряхтели, тянули-тянули -- не смогли вытянуть. Плюнули и ушли похмеляться.

-- Пап, -- крикнула с земли Антонина, -- моя классная руководительница чешет.

-- Пусть чешет, -- ответил Сусанин с дерева.

-- Она идет говорить с тобой обо мне.

-- Что ты натворила, негодница?

-- Она тебе сама окажет...

-- Здравствуйте, Мария Хуановна! -- закричал Сусанин. -- Вы, как всегда, похожи на вишневое дерево, которое заждалось садовника с корзинкой.

Учительница задрала голову и стукнулась затылком о позвоночник:

-- Господи, Адам Петрович, какая муха вас укусила?

-- Папа решил, что он Прометей, -- сказала Антонина, -- и сам себя приковал. Сейчас один мальчик, который решил, что он орел, принесет долото и вырубит папину печень.

-- Ну, что ты городишь?! -- закричал Сусанин. -- Какой Прометей!

-- Мне надо поговорить с вами, -- сказала учительница, -- но не посреди улицы.

-- Я не могу слезть, -- пожаловался Сусанин, убитый неволей.

-- Папа дал обет не касаться ногой грешной земли, -- объяснила Антонина.

-- Замолчи, глупая девчонка! -- закричал Сусанин. -- Кто тебе позволил выставлять отца дураком?

-- Я думала, тебе понравится, если я немного пофантазирую. Да ведь ты и сам говорил, что таких дураков, как ты, белый свет отродясь не видывал.

--Я шутил! --закричал Сусанин.

--Вот и ваша дочь, по-моему, слишком много фантазиpyeт и шутит, -сказала учительница. -- Вчера на уроке она заявила, что форма государственной власти в Советском Союзе -- демократия по знакомству. Объясните мне, пожалуйста, что это за форма, и сама ее ваша дочь выдумала, или кто-то подсказал, внушил незрелому сознанию.