Лариса Захарова - Браслет иранской бирюзы

— Вы читаете в душах,— мрачна уронила Александра Эдуардовна.

«В доме бирюзы нет, как бы ни хотелось того адмиралу»,— подумал Быков.

— Хочу надеяться, Александра Эдуардовна, сегодня мы вернем вам ваш браслет.

— Ради бога,— глухо, без патетики сказала женщина.— Я никогда не делала долгов. Жила трудно, рано потеряла родителей, воспитывали меня две тетки, старые девы, учительницы, после развода с мужем тоже несколько лет тянулась из последних, во никогда не делала долгов... не зная, чем их гарантировать. Ради бога!

— Тогда за дело,— Быков решительно встал с кресла.— Вы сможете еще раз провести экскурсию по квартире, как это сделали утром?

— Конечно,— согласилась она с готовностью и позвала всех остальных.

Быков посмотрел на трюмо — раскрытый футляр от браслета все так же лежал на своем месте. Очень хорошо.

— Мы стояли вот так,— четко поясняла Александра Эдуардовна в прихожей.— Ты, Бертик, ушел — отойди. Теперь все идем в кухню.

— А когда вы прощались с Потаниным?

— Когда все ушли в кухню... Я задержалась и...

— Он мог после этого незаметно пересечь холл?

— Нет,— сказала Инна— Я бы увидела его. И Виктор был рядом,

— Хорошо,— кивнул Быков.— Идите все вместе на кухню. Вы, Александра Эдуардовна, впереди, я сзади... Все глядят вперед, верно? Теперь куда?

— Теперь обратно.

Быков попятился, вошел в кладовку рядом с кухней, прикрылся дверью, пропустил компанию и снова пристроился ей в хвост. Поймал тревожный взгляд Инны. Она уже догадывалась, как все было.

— Так... В столовую не заходили, там еще было не все готово, прямо прошли ко мне. Дверь моего кабинета первая. Потом в спальню к молодым. Потом в детскую.

Когда компания перемещалась по узкому и тесному для стольких людей коридорчику в комнату Инны и Виктора, Быков зашел в кабинет Александры Эдуардовны, взял футляр и пошел к выходу из квартиры.

— А теперь,— сказал Сиволодский,— Александра Эдуардовна, посмотрите на трюмо.

— Футляр...— она неподдельно растерялась.— Тут же был футляр...

— Он здесь,— Быков вытащил коробочку из кармана— Вот он. А теперь я попрошу всех вернуться в столовую.

Стол был уже чист, покрыт нарядной скатертью, посреди стояла Ваза с цветами — очень красивыми нежно-розовыми георгинами.

— Как я понимаю, вы тут в основном друзья старые, испытанные,— начал Быков.— Компания, можно сказать, сложившаяся. Общая. Все праздники вместе встречаете.

— Практически,— отозвался Майоров.

— Бываем друг у друга,— степенно кивнул Петухов.

Все были расстроены и обескуражены. Следственный эксперимент открыл то, что сознание отказывалось воспринимать.

— Тогда я попрошу всех вспомнить,— продолжал Быков,— у кого за последние два, два с половиной года в доме что-либо пропадало. Незаметно и бесследно.

— У нас не пропадало,— сухо отрезала Тронская.

— Книгу я где-то потерял,— произнес Петухов.— Хорошая вещь, «Мужчина и женщина» называется. Три тома. Немалых денег теперь стоит. А сейчас, без второго тома, попробуй сунься в букинистический — полцены не дадут. Жалко, второй том самый интересный. Все собирался почитать. Думал, вот сяду...

— Когда пропала книга?

— Да под тот Новый год. Или после него. В общем, зимой.

— Тот новогодний праздник, с которым совпала пропажа, встретили в вашем доме, Василий Васильевич?

— Да, в нашем. Потом — у Тронских, Мы ведь жребий обычно тянем... Традиция... Следующий будем встречать у Майоровых,

— Хорошо. Перечислите гостей.

— Все, кто здесь, только вот Виктора с Инной и Альберта Петровича не было. Тронские в полном составе. Майоровы без сына.

— Вы искали книгу, Василий Васильевич?

— Конечно. Тем более что у меня ее просили почитать,— как в воду канула! Стояла на видном месте. И вдруг — была и нету... Два тома стоят, третьего нет.

— Ни на кого не грешили?

— А на кого же?! — изумился Петухов.— Внука допрашивал. Думал, дружкам показать вынес. Но он парень серьезный. «Ты что,— говорит,— дед, теперь книжки из дома выносить нельзя. Про книжный бум не знаешь?» Я, конечно, знаю...

— Нет, наш Васятка,— подтвердила Аня,— парень аккуратный, Я всегда говорю: «Отец дурак, мать дура, в кого же ты такой умный...»

— Пропадало бесследно и у меня,— глухо сказал человек, о присутствии которого Быков почти забыл,— Валентин Зиновьев.— Очень болезненная пропажа. Я на даче хранил серебряный портсигар отца. Не очень ценный, но дорогой мне по воспоминаниям. Нашего производства, знаете, наверное, серийный — «Три богатыря».

— Откуда конкретно исчез портсигар? — Быков напрягся.— Из стола?

— Да, из письменного стола.

— При каких обстоятельствах?

— Лучше я расскажу,— вмешался в разговор Петухов.— Ты, Валя, не объяснишь толком. Наши дачи рядом — моя и Зиновьевых, что Вале от отца досталась. Прошлой осенью был грибной урожай. Народу было много, и я предложил, пусть молодежь ночует у Вали...

— Кто ночевал? Поименно!

— Люба и Андрей, Майорова Петра Николаевича дочь, внук Петуховых пришел из интереса...

Тронская вдруг сжала виски тонкими пальцами...

— Я все надеялась... Боже мой... Наш Андрей... Моя Люба...

— А ты все думала,— грубо оборвал жену Тронский,— кто спер у твоей сестрицы серьги... Теперь сообразила?! — Тронский зловеще приподнялся и навис над женой.— Первого выжила, мало, говорила, получает... Но ведь парень был порядочный, дочь нашу любил... А кого этот любит? Фрукты с рынка? «Фольксваген» свой? Ты когда-нибудь покупала зимой персики на полдник, а, Изабелла?

— Нет, нет, не может быть, не хочу верить, не верю...— шептала она,— нет... Поклеп, просто вы все ищете козла отпущения! Он не входил в квартиру! Клянусь вам!

— Ваш зять живет с вами? — Быков повернулся к Тронскому,— Ваш адрес?

— Нет! Да! — Тронский поднял руки, словно защищаясь.— Но он у нас не прописан!

Он остановил машину прямо у ее подъезда. Она запрокинула голову, взглянула; на свои окна, словно надеясь, что там кто-то ее ждет.

— Наверное, вы думаете,— сказала она, повернув к нему лицо,— что я приглашу вас на кофе? — Он только улыбнулся, показывая этим, что согласен на любой исход их встречи, и ее голос стал официально строг.— Этого не будет.— Она немного помолчала, взялась за ручку дверцы, произнесла многозначительно.— С вами еще придется разбираться,— и вышла из машины.— Да... Благодарю. Но я не беру взяток, а подарки принимаю только от близких.

Он онемел. В тишине легкий щелчок браслетного замочка прозвучал как выстрел.

Она взглянула на него, и в глазах ее он прочитал ничем не прикрытое презрение. Швырнув браслет, хлопнула дверцей и тотчас исчезла в подъезде, а он долго еще не мог включить скорость и нажать на акселератор. Что же это такое? Нет, что это такое?