Всеволод Кукушкин - Биатлон

На стрельбище один за другим прикатывали гонщики. По номерам было видно, кто кого обошел на стартовом отрезке. Выстрелы уже звучали непрерывно, и все громче реагировали зрители на каждый удачный или промах. Для болельщиков была установлена небольшая трибуна, вначале пустовавшая, но постепенно заполнившаяся подъезжавшими жителями окрестных городков. Скоро стоянка была забита полностью и машины уже бросали на обеих обочинах дороги.

— Андрей первым пришел на стойку, — сообщил по рации тренерам переводчик, засекая, когда придет сюда второй участник, — разрыв 37 секунд.

— Не мусори в эфире, — одернул его Пермитин. Силиньш сделал первый выстрел, когда вкатил на площадку Бутаков. Виктор своим коронным движением, словно крутанув винтовку за ложе, снял оружие, рухнул на снег, отвел крышку, закрывавшую дуло и «мушку».

Виктор стрелял в хорошем темпе, ритмично, без промахов. Наконец, он вскочил, закрыв все пять черных пятен мишени белыми «тарелочками».

— Гоу, рашен, гоу! — закричал Джон, увидев, что Силиньш закончил стрельбу без промаха и, на бегу разбирая лыжные палки, стоявшие рядом, помчался со стрельбища.

Соседи смотрели на Джона недоуменно.

— А мой — вон тот. — Линда указывала на Бутакова, который также, отстреляв, начинал отмахивать большие шаги.

— Конечно, выиграет твой, — смеясь, сказал Джон и тут же завопил пробегавшему перед трибуной Виктору: «Гоу, рашен, гоу!»

— Борис, слышишь, кто-то за наших болеет, — сказал переводчик Пермитину. — Вопят: «Вперед, русский, вперед!»

— Не померещилось?

— Нет. Точно. Кричат нашим…

— Ладно, потом разберемся… У тебя значки есть?

— Есть. С Мишкой.

— Потом подари им и скажи, чтобы приходили еще. Если все будет хорошо…

По двум кольцам, сливавшимся на стрельбище, мчалась необычная «змейка» из гонщиков, одетых в разноцветную форму. Иногда они шли группой, иногда в одиночку, в отрыве от преследователей, а иногда и обходя «топку». И только благодаря большому опыту, нажитому за годы, проведенные в мире спорта, тренерам удавалось «вести» своих подопечных, сообщая, кто сколько секунд выиграл и кто сколько проигрывает. Во главе этой «змейки» мчался Андрей Силиньш, который не имел ориентира перед собой, а потому и стремился выложиться полностью, «выбить» соперников своей большой скоростью. Однако на его результат уже должна была упасть «довеском» минута штрафного времени за досадный промах на второй «лежке».

Такой же результат, как и у Силиньша, был на пятнадцатом километре у Якоба Зауриха из команды ГДР, но все тяжелее стали даваться ему подъемы, а потом и дрогнула рука на втором выстреле «стоя». Андрей финишировал. Он чувствовал, что вот-вот упадет, но подоспел доктор, кто-то из судей набросил на спину, от которой валил пар, одеяло.

— Глотни, глотни, — говорил доктор, всовывая ему в руку стаканчик с «Олимпом».

Со стрельбища вновь послышалось: «Гоу, рашен, гоу!» Это Джон и Линда кричали Мустафину.

Андрей оглянулся на табло, пока судья на финише проверял его винтовку.

— Док, смотри, — толкнул он в плечо Олега. Итальянец Марчелло Тонелли, стартовавший восьмым, выиграл у него две секунды.

— Это без стрельбы, — успокоил доктор. — Вон на табло его окончательный результат. Две пятьдесят восемь тебе проиграл.

Команда сидела за большим круглым столом в ресторане. В ожидании, пока официантка принесет с кухни заказанный доктором грибной суп — «затирушку», ребята «смолотили» весь хлеб. И теперь болтали друг с другом.

К переводчику, сидевшему вместе с тренерами за другим столом, подошла девушка из регистратуры мотеля. Поодаль от нее стояла Линда с коробкой в руках.

— Игорь Николаевич, — обратился к Старкову переводчик, — она говорит, что вон та девушка просит разрешения подарить нашей команде лыжные шапочки. Ей понравились наши ребята сегодня на соревнованиях, она болела за них.

— Ну, пусть сюда подойдет, сядет с нами. Надо посмотреть, что за шапочки, а то с какой-нибудь рекламой или еще что…

Переводчик подозвал Линду, предложил ей стул.

Девушка улыбалась классической киноулыбкой — лучистой, веселой, с демонстрацией ровного ряда зубов.

Переводчик заговорил с ней, объявляя другим, что поклонница нашей сборной — актриса телевидения, готовится сниматься в картине о зимнем спорте, приехала сюда отдохнуть и заодно посмотреть соревнования, войти в роль.

— Как бы она только не переборщила с ролью, — хмыкнул Ржаницын. — Нам еще гоняться и гоняться…

— Конечно, очень приятно получить такую поддержку, — солидно начал Старков. — Спасибо за подарки. Вот ей пока значок нашей федерации. Такая красивая девушка, конечно, будет иметь успех в фильме… Но пусть только ребят с толку не сбивает…

Когда переводчик произнес последние слова, Линда громко рассмеялась. Она достала из коробки несколько шапочек и раздала тренерам, а затем вместе с переводчиком подошла к столу спортсменов. Каждый из получивших шапочки говорил ей: «Сенк ю», жал руку, улыбался. Наконец, дошел черед до Бутакова. Линда достала из коробки шапочку со специальной «нашивкой». Как и все, Виктор встал, улыбнулся и с хорошим произношением сказал по-английски: «Большое спасибо!»

Он намеревался пожать ей руку, но девушка опередила его и поцеловала в щеку.

— Поцелуй для чемпиона, — пояснила она. Бутаков не растерялся и чмокнул ее в ответ.

Линда подошла к столу тренеров, еще раз поблагодарила их и, пожелав успеха, ушла из зала.

— Вить, а ты, оказывается, сердцеед, — сказал Андрей, — сразу целоваться с тобой полезла…

— Она почувствовала настоящего мужчину, — отшутился Бутаков, разглядывая рисунок на шапочке.

— А ты обратил внимание, что она на Катерину твою похожа, — заметил Костя Мотин. — И рост такой же, и фигура, и черты лица. Только волосы чуть светлее.

— Волосы — это от краски зависит, — со знанием дела начал разъяснять Андрей, — а вообще Катерина эту актрисулю запросто задвинет…

— Это правильно, — кивнул Вагиз. — Наши девушки красивее. В прошлом году в Италии были — я все смотрел, думал они там Лоллобриджиды, Софи Лорен. А оказалось — ничего особенного…

По телевизору показывали какую-то комедию, в которой все смешные ситуации возникали из-за болтливой итальянки, умолявшей не поверять ей никаких тайн, так как хранить их она не может. В итоге все запутались и начали ссориться, рассказывая друг другу правду.

— Знаешь, Джон, на какие мысли меня наводит этот фильм? — начал Бен. — А не погорячились ли мы с нашей девицей?

— Вроде бы у нее все идет нормально. И вариант выглядит хорошо…

— Хорошо-то хорошо, да ведь все они трепливы, а в нашем деле лучше помалкивать. Может быть, отправить ее и взять парня самим?