Энн Перри - Тишина в Хановер-клоуз

— Я позову Амелию, — сказала Вероника, направляясь к звонку. — Вы уверены?

— О да! — громко ответила Шарлотта. — Совершенно уверена!

Пять минут спустя она уже была в маленькой холодной спальне Эмили на чердаке. Посмотрев на сестру, Шарлотта поморщилась и принялась раздеваться. Эмили подала ей яркое платье насыщенного темно-вишневого оттенка.

— О боже, — Шарлотта закрыла глаза.

— Давай, — поторопила ее Эмили. — Одевайся. Ты уже все решила, так что нечего сомневаться.

Шарлотта натянула платье.

— Пурпурная должна быть необыкновенной женщиной, чтобы выглядеть в этом неотразимо. Застегни меня. Скорее, у меня всего двадцать минут до встречи в оранжерее. Где парик?

Эмили застегнула платье и протянула парик. Потребовалось несколько минут, чтобы должным образом надеть его, а также наложить на щеки румяна, которые Шарлотта принесла с собой. Эмили отступила и окинула сестру критическим взглядом.

— Знаешь, не так плохо, — с явным удивлением произнесла она. — Если честно, ты выглядишь довольно смело. И ярко.

— Спасибо, — язвительно поблагодарила Шарлотта, но руки у нее дрожали, голос срывался.

Сестра пристально посмотрела на нее, но не стала спрашивать, не отказалась ли она от своего намерения.

— Ладно, — уже тверже сказала Шарлотта. — Посмотри, нет ли кого в коридоре. Очень не хочется столкнуться на лестнице с горничной.

Эмили открыла дверь, выглянула и спустилась на несколько ступенек — Шарлотта слышала, как скрипнули деревянные планки, — затем вернулась.

— Быстро! Спустимся на один пролет, а если кто-нибудь появится, спрячемся в спальне Вероники.

Они миновали коридор и спустились с чердака на площадку верхнего этажа; затем Эмили вдруг остановилась и прижала палец к губам. Шарлотта замерла.

— Амелия? — Голос был мужским. — Амелия? Я думал, ты ухаживать за мисс Барнаби?

Эмили спустилась еще на несколько ступенек.

— Да. Иду заварить травяной чай.

— А наверху у тебя разве его нет?

— Нет перечной мяты. Ты не принесешь? Я побуду здесь, на случай, если она позовет — кажется, ей нехорошо. Пожалуйста, Альберт.

Шарлотта, стоявшая над ней, слышала улыбку в голосе сестры и представляла ее ласковый взгляд. Неудивительно, что Альберт безропотно согласился, и через секунду Эмили была уже рядом с ней, яростным шепотом призывая поторопиться.

Шарлотта быстро спустилась, едва не упав с последней ступеньки. Потом бросилась по пустому коридору к двери оранжереи и нырнула в спасительную полутьму помещения, освещенного лишь редкими ночниками. Сердце молотом стучало в груди, все тело дрожало, воздуха в легких не хватало, как она ни старалась.

Шарлотта остановилась под декоративной пальмой в дальнем конце прохода, откуда была видна дверь в коридор. Если кто-то войдет, она слегка подвинется, чтобы свет падал на плечо, обтянутое яркой тканью платья, а лицо осталось в тени листвы.

Но придет ли кто-нибудь? Пурпурная никогда не назначала свидания с помощью писем. А может, почерк и слова, которые выбрала Шарлотта, были настолько не похожи, что получатель письма все понял. Самое раннее время она назначила Джулиану Данверу. Если он намерен прийти, то может появиться тут в любую секунду. Он уже опаздывает. Сколько она тут стоит?

Шарлотта слышала слабый звук шагов где-то в глубине дома — вероятно, это Альберт. Шаги не приближались. Рядом с ней слышался стук капель — скапливавшаяся на листьях влага стекала на сырую землю. Воздух был насыщен густым запахом зелени.

Она пыталась чем-нибудь занять свои мысли, но тщетно. Любая мысль растворялась в хаосе, вызванном напряжением, которое сжимало ее, будто тиски. Ладони стали липкими и словно онемели. Неужели ей придется весь вечер провести под пальмой в горшке?

Шепот так испугал ее, словно раздавался прямо над ухом — но слов Шарлотта не различала.

Он стоял в дверном проеме: глаза широко раскрыты, щеки в желтоватом свете кажутся неестественно впалыми, нос еще более острым.

Шарлотта шагнула вперед, чтобы ее силуэт стал заметен на фоне зелени, а свет упал на яркое платье.

Он был потрясен этой картиной: цвет платья, гладкая кожа обнаженного плеча, изящная линия шеи, черный парик. На мгновение боль прорвалась наружу. Прятать ее было уже поздно — Гаррард Данвер любил Пурпурную. Лицо его словно распалось на части. Помимо своей воли он пошел к ней.

Шарлотта не знала, что делать — она приготовилась столкнуться со страстью, предательством, но только не страданием.

Она инстинктивно попятилась к стволу пальмы, и ее грудь оказалась на свету.

Гаррард остановился. Глаза у него были пустыми, и сам он напоминал карикатуру, уродливую и одновременно прекрасную. Даже сквозь отчаяние в нем проступала мудрость и ирония.

Тогда она поняла. Ну, разумеется: все описывали Пурпурную очень худой, почти плоскогрудой, а у Шарлотты грудь была довольно пышной. Даже в тесном платье и тугом корсете она никак не могла сымитировать изящество и хрупкость, присущие, как все утверждали, Пурпурной.

— Кто вы? — очень тихо спросил он.

— А кого вы предполагали здесь увидеть? — Этот вопрос Шарлотта придумала заранее.

Улыбка его была жутковатой.

— Понятия не имею. Но не сомневался, что вы не та, за кого себя выдаете.

— Тогда зачем вы пришли? — Это был вызов.

— Разумеется, узнать, зачем я вам понадобился. Если у вас на уме шантаж, вы просто глупы! Вы рискуете жизнью ради нескольких фунтов.

— Мне не нужны деньги, — резко ответила она. — Я хочу…

Шарлотта умолкла. Теперь Гаррард стоял как близко, что она могла протянуть руку и коснуться его щеки. Но он по-прежнему не узнавал ее, скрытую густой тенью. В дверном показалась женская фигура и застыла неподвижно, охваченная ужасом; на лице ее отражалась такая страсть и ревность, словно среди усеянных каплями листьев разверзся ад, состоявший из двух фигур, почти касавшихся друг друга, и этого яркого, словно раскаленного докрасна, непристойного платья.

Лоретта Йорк. Гаррард медленно повернулся и увидел ее. Он не выглядел ни смущенным, как предполагала Шарлотта, ни пристыженным. Его лицо исказил страх — или того хуже, нечто вроде отвращения.

Вода скатывалась с листьев и с тихим звоном падала на лепестки цветов. Все трое замерли неподвижно.

Наконец Лоретта вздрогнула, резко повернулась на каблуках и вышла.

Гаррард смотрел на Шарлотту или, вернее, в полутьму, где она стояла. Голос его был хриплым и повиновался с трудом.

— Что… что вам нужно?

— Ничего. Уходите. Возвращайтесь к остальным, — свистящим шепотом ответила она.

Гаррард колебался, глядя на нее и не зная, верить ей или нет. Она отступила, почти прижавшись спиной к пальме.

— Возвращайтесь к остальным! — яростно прошептала Шарлотта. — Уходите!