Евгений Константинов - Рисунки Виктора Кармазова

Уж от кого-кого, но от нее этих слов никто не ожидал. Всем сразу стало как-то весело. Виктор заметил, что Никита не сводит с девушки глаз — влюбился что ли?

— Томатный — это хорошо, — сказал он. — Давай-ка, я всем Кровавый Мэри сделаю. Верочка, будешь Мэри.

— Попробовать можно.

— Вот ты про взрыв спрашивал, — немного погодя обратился Александр Иванович к Виктору. — На самом деле, когда фашисты дивизии СС «Рейх» отступали из Истры в декабре сорок первого, они и весь город сожгли, и монастырь заминировали и взорвали собор, колокольню, башни… Только не все мины тогда сработали и даже спустя годы люди на них подрывались. Не исключено, кстати, что мины там до сих пор остались. Но именно тот взрыв, который отображен в романе, я выдумал. Другое дело, что в описываемое мной время в Истре действительно погибло несколько человек, а еще кто-то, если можно так выразиться, сгинул. Так мне брательник рассказывал.

— Может, он это тоже выдумал, как ты придумал взрыв в подземной церкви? Лично я ничего такого не слышал, хоть и какое-то время жил в Истре.

— Тебя, наверное, больше всего рыбалка интересовала, окуни да плотвички, а не слухи разные.

— Вообще-то — да.

В дверь позвонили.

— Кого это, на ночь глядя, принесло? — удивился Александр Иванович и, поднявшись из-за стола, слегка покачиваясь, вышел в коридор.

— Верочка, а ты рукопись своего дяди читала? — спросил Никита.

— Пока нет. У меня и возможности не было, ее же Витя унес. Я, правда, всякую там мистику не люблю, но теперь прочту обязательно.

— А что ты любишь — в плане почитать?

— Если скажу, что Достоевского, — не поверите?

— Почему же не поверим? Поверим, — сказал Виктор, берясь за бутылку. — Помните, как в «Республике ШКИД» Викниксор у Кости Федотова спросил, читал ли тот Достоевского. А Мамочка, обнявшийся с балалайкой, не моргнув единственным глазом, ему и отвечает: «Читал. „Преступление и наказание“…» Да еще с такой неповторимой интонацией сказал! Обожаю этот фильм.

— Ой! — кажется, Верочка слегка захмелела. — А помните, как училка спросила у Мамочки, знает ли он немецкий. И он, главное, важно так говорит: «Много! По-немецки — цацки-пецки, а по-русски — бутерброд».

— Ха-ха-ха! — вновь рассмеялся Никита и резко умолк, увидев вошедших в комнату Александра Ивановича и его брательника.

— Здравствуйте, товарищи! — сказал брательник и принял в объятия бросившуюся к нему Верочку. — Здравствуй, шельмочка! Как ты тут живешь-поживаешь?

— Все хорошо, папочка, — Верочка расцеловала Ван Ваныча в щеки.

— Иван, — представился тот и протянул руку вышедшему из-за стола Виктору.

— Виктор. Художник.

— А я — Никита.

Рукопожатия вышли довольно крепкими, словно каждый хотел дать понять, насколько он силен.

— Мы с Витьком вместе в Полиграф поступать собираемся, — соврал Никита. — А вы, я слышал, реставратором в Новоиерусалимском монастыре работаете?

— Работал. Теперь в Суздаль перебираюсь, там реставраторам больше платят. Завтра утречком и поеду.

— Люблю город Суздаль, — одобрительно покивал Александр Иванович. — Спать в моей комнате будешь, в раскладном кресле. А сейчас, давай, выпьем за встречу!

— Выпьем.

— Уходим, Никита, уходим! — Виктор потянул за рукав друга, в раздумье остановившегося на лестничной площадке.

— Погоди. Я не понял, чего мы так резко убежали? Ты, вроде, намекал, что, в крайнем случае, готов приютить…

Они и в самом деле слишком поспешно покинули квартиру Александра Ивановича. Выпили с его братом — за знакомство, почти без перерыва Виктор предложил повторить — на посошок, под предлогом, что Никита может опоздать на последнюю электричку, после чего буквально вытолкал друга из квартиры, как бы ни хотелось тому на прощание пошептаться с Верочкой.

— Я все объясню, — умоляюще сказал Виктор. — Только чуть позже и не здесь.

Он потащил Никиту вниз по лестнице. Тот поддался с явной неохотой. Ненамного отойдя от подъезда, Виктор оглянулся на шум машины. Это был выехавший из-за угла дома милицейский УАЗик.

— Вот как чувствовал, — сказал он и, прикинувшись вдрызг пьяным, повис у друга на плече.

— Ты чего? — не понял тот.

— Уходим, Никита! Только не оборачивайся, — зашипел Виктор и замахал рукой, будто что-то доказывая собутыльнику.

В свой подъезд Виктор не повернул, повел Никиту в темноту двора, к детской площадке. И только там, надеясь, что с освещенной улицы их никто не видит, отпустил друга.

— Что происходит? — серьезно спросил Никита.

— Сейчас скажу, — Виктор пристально глядел на УАЗик, остановившийся напротив подъезда, в котором жил Александр Иванович. Из машины вышли трое, и, кажется, одним из них был капитан Калиниченко…

— Хочешь сказать, что Петляев со своим дружком и в самом деле сдали наводчика? — спросил Никита через пару минут, когда они быстрым шагом направлялись дворами к метро «Тушинская». Никита, доехав до «Беговой», успевал бы на последнюю звенигородскую электричку, Виктор строил свои планы.

— Так ты же сам говорил, что им выгодно расколоться — в плане, чтобы срок скостить.

— И наводчик — Ван Ваныч?

— Конечно! Я, между прочим, вспомнил, как однажды застал его в кабинете Александра Ивановича…

— Додумать расклад несложно, — сказал Никита. — Ван Ваныч видит, какие деньжищи сдает инкассаторам его брательник, понимает, что в инкассаторской машине денег гораздо больше, что для ограбления большого ума не требуется. Главное — решительность, расчет и быстрота. Он подбивает на дело знакомую истринскую шпану, и у них все получается. Вот только не учел Ван Ваныч чудесную страничку, которая у тебя в руках оказалась.

— Ты знаешь, дружище, каких усилий мне стило не плеснуть этому Ван Ванычу водкой в харю? За то, что он Машеньке руку выворачивал!

— Чего ж не плеснул? Хотя, руку-то он Машеньке выворачивал в другой, несуществующей реальности…

— Не в этом дело. Я просто фишку просек, поэтому, собственно, и поспешил из той квартиры удрать.

— Поподробнее?

— Хорошо. Ты же у нас пытливый. Вот представь, что мы задержались дома у Александра Ивановича еще минут на десять.

— Представил. Я бы с Верочкой кое о чем договорился.

— А пока договаривался, нагрянули бы к нам в гости менты, в частности, капитан Калиниченко — чтобы повязать Ван Ваныча, которого Петляев сдал. И увидел бы капитан Калиниченко в компании наводчика следующих лиц. Его родного брата, кассира продовольственного магазина, рядом с которым инкассаторов ограбили, а также меня — инкассатора, который как раз в день ограбления на работу не вышел, и тебя — который, как свидетель, меня прикрыл. И вот сидят эти четверо за одним столом и пьют водку. Как думаешь, какие выводы сделал бы капитан Калиниченко?