Елена Яковлева - Шутки в сторону

— Может, она осталась у какой-нибудь подруги или у родственников? — Он крутил карандаш в крупных, поросших рыжеватыми волосами пальцах.

— Нет, я не думаю…

— Вы не думаете или знаете? — перебил ее инспектор. — Вы это проверили?

— Видите ли… — начала Светлана.

Она хотела рассказать инспектору о Катьке. Если бы он ее знал, то никогда не подумал бы, будто она может вот так запросто остаться у подружки и не ночевать дома.

Но он опять ее перебил, и на этот раз его подвижные глазки задержались на ней подольше, словно в намерении пригвоздить к позорному столбу:

— Я вижу, что вы еще не предприняли никаких попыток, чтобы самим ее поискать, а идете к нам. Знаете, сколько у нас заявлений об исчезновениях людей и сколько из них ложных? Вот так же приходят и заявляют, мы начинаем бегать, а пропавший, оказывается, где-нибудь у тещи на блинах.

Светлана потихоньку закипала, она с удовольствием запустила бы в него чем-нибудь тяжелым, что оказалось бы у нее под рукой. На столе у инспектора ничего такого не наблюдалось. Стол был чист, покрыт стеклом, под которым лежали календарь и фотография самого инспектора Селезнева в милицейской форме — не иначе для Доски почета заготовил.

— Какие блины? — взъерепенилась Светлана. — Речь идет о ребенке, разве вы не поняли? Мы, конечно, будем ее искать, но ведь у вас больше возможностей, и чем раньше мы все вместе за это возьмемся, тем больше шансов ее найти.

— Я все понял, уважаемая, но вы нас тоже поймите, у нас работы невпроворот, людей не хватает, а нас то и дело отвлекают по пустякам. Посудите сами: вы даже ее подружек не опросили… В больницах были? Может, несчастный случай?

«Типун тебе на язык», — подумала Светлана.

— Этой ночью, между прочим, произошло несколько ДТП, — продолжал инспектор Селезнев свою «оптимистическую» речь. — Кстати, она у вас из благополучных?

— Разумеется, — наконец выступил законный папочка.

Инспектор одарил Игоря Чернова молниеносным взглядом, мгновенно оценив, что уж с этим долго возиться не придется.

— Все так говорят. Начинаешь проверять, оказывается, отпрыск давно числится на учете в отделе по предупреждению правонарушений несовершеннолетних.

— Да уж, с учетом у вас здесь дело обстоит отлично, насчет этого мы в курсе, — со злостью произнесла Светлана. — Лучше скажите, вы примете заявление или нет?

Невооруженным глазом было видно, что лишнее заявление, грозящее «висяком», ему ни к чему, а потому он даже пропустил мимо ушей вызывающую реплику Светланы.

— Заявление написать вы успеете. На вашем месте я бы лучше первым делом пошел в школу — девочка ведь училась в школе? — опросил подружек.

«Чтобы ты поскорее оказался на нашем месте!» — мысленно пожелала ему Светлана. Она хотела было совершить новый наскок на этого самодовольного типа, но тут Игорь осторожно взял ее за локоток:

— Послушай, а вдруг она уже вернулась, мало ли… Давай позвоним Ольге, она ведь с нами связаться не может.

Позвонили. Ольга схватила трубку сразу же и задышала в трубку, как марафонец, только что закончивший дистанцию. Можно было уже ни о чем не спрашивать, и так ясно: Катя домой не вернулась. Светлана на всякий случай спросила и немедленно получила отрицательный ответ, произнесенный сквозь слезы.

— А что в милиции? — справилась Ольга.

Светлана пробормотала нечто неопределенное — сказать было нечего. А еще добавила, что сама отправится в школу, Чернов же поедет по больницам, пусть тоже что-нибудь делает. Ольге же велела тщательно пересмотреть Катины вещи. Не то чтобы после разговора с инспектором у нее закрались какие-то сомнения относительно племянницы, просто она хорошо представляла образ жизни сестры в последние годы и понимала, что той почти ничего не известно об увлечениях, друзьях и интересах собственной дочери. «Хорошая девочка» — это, конечно, характеристика, но далеко не полная.

Катя училась в школе, которая с недавних пор получила гордое имя школы-гимназии. Впрочем, это был тот случай, когда название мало что изменило, потому что здесь всегда были опытные, знающие свой предмет преподаватели. В этом Светлана не сомневалась: сама десять лет назад окончила ту же школу.

Она пересекла знакомый двор, отметив, что его уж очень подрезали гаражи, примыкавшие к ближайшей девятиэтажке. Ничего не поделаешь — примета времени, деньги теперь могут все. В результате деревца, которые они сажали перед выпуском, оказались за границей школьной территории и стояли сиротливые и неприкаянные. Некоторые из них уже погибли, не вынеся бензиновой подпитки от гаражей. Светлана поискала взглядом тополь, посаженный лично ею — он, кажется, был седьмым в ряду, — но обнаружила только пенек, торчащий из мазутной лужи. Отвернулась, поднялась по ступенькам подъезда и решительно потянула на себя тяжелую дверь.

В школе была перемена, и учащиеся, особенно из младших классов, сновали туда-сюда, как заведенные. Просто броуновское движение какое-то. У Светланы возникло такое ощущение, словно она осторожно заглянула в улей. «А вдруг Катька здесь, — промелькнула шальная мысль, — болтает в коридоре со своими одноклассницами. Тогда я надеру ей уши и пойду домой спать».

Катьки в школе не было. Об этом ей сообщила высокая девушка в нарядном костюме. «В таком только на светский раут или дипломатический прием, — отметила про себя Светлана. — Ничего не скажешь, благосостояние российских школьников неуклонно растет». Интересно, как чувствовала себя Катя среди таких модниц, ведь Ольга ей дорогих нарядов не покупала? Господи, почему «чувствовала», почему в прошедшем времени?

— Светлана, проведать нас пришла? — остановила ее учительница химии Людмила Ивановна.

Она почти не изменилась, все такая же элегантная, что при мизерной учительской зарплате, наверно, мудрено. В те времена, когда Светлана еще была школьницей, она смотрела на эту совсем тогда молоденькую учительницу как на божество. Еще бы: всегда одетая с иголочки, точно сошедшая со страниц журнала мод. Секрет Людмилы Ивановны выяснился уже к концу учебы, когда она взялась руководить кружком шитья и моделирования. Оказывается, она сама себя обшивала. Светлана тогда немедленно записалась в кружок, но толку из этого не вышло, уж слишком она была нетерпелива и неусидчива. Такой и осталась.

— Здравствуйте, Людмила Ивановна. — Странно было называть теперь по имени-отчеству эту моложавую, с задорной улыбкой женщину, но журнал под мышкой, указка в руке и пальцы, перепачканные мелом, — все это из той, школьной жизни.

— Ну так что, в гости пожаловала? — повторила она.

— Повод у меня, как бы вам сказать, — Светлана понизила голос. — Пропала племянница, дома не ночевала, в школе, как выясняется, ее тоже нет…