Елена Яковлева - Шутки в сторону

Улыбка сползла с симпатичного лица учительницы:

— Так она учится в нашей школе? Как ее зовут?

— Катя Чернова.

— Катя? Я ее прекрасно знаю, хорошая, очень способная девочка. Сегодня, правда, у меня не было урока в их классе… А ты с девочками разговаривала, они могут что-нибудь знать? Хотя сейчас много изменилось… — В глазах Людмилы Ивановны мелькнула какая-то тень. — Они теперь разобщены, почти не делятся друг с другом секретами… А в милицию обращались?

Светлана только обреченно махнула рукой.

— Сейчас же пойдем и поговорим с ее одноклассниками. — Учительница решительно двинулась по коридору, Светлана за ней, совсем как в старые добрые времена. Эх, Катька, Катька, что же с тобой случилось, куда же ты пропала?

Переговорив с Катиными одноклассниками, Светлана выяснила немногое. Они рассказали, что вчера Катя с утра была в школе, отсидела все уроки и вела себя как обычно. Ничего экстраординарного в ее поведении замечено не было, ни о чем особенном не рассказывала, после часа ушла домой вместе с девочкой, которая живет в соседнем с ней доме, — Женей Кислицыной.

После обеда, как рассказала уже сама Женя, они с Катей вернулись в школу — на занятия в клубе самодеятельной песни. Клуб готовит концертное выступление, и потому они часа три репетировали (Катя аккомпанировала на гитаре) и вышли из школы уже в сумерках. С этого места в Женином рассказе начинались неожиданности:

— Только мы сходим с крыльца — нас было пять человек, — к нам подходит женщина, ну… средних лет и спрашивает: «Кто из вас Катя Чернова?» Катя, конечно, остановилась, а мы пошли дальше. Я хотела ее подождать, но, смотрю, у них какой-то длинный, по-видимому, серьезный разговор… В общем, я не стала ее ждать и пошла домой.

Ну и дела! Кто же была эта женщина? Неужели и вправду дочь этого надутого индюка профессора Караянова? Но что она могла сделать с Катей? А вдруг она какая-нибудь маньячка?

— Женя, а как выглядела эта женщина?

Девочка пожала плечами:

— Ну такая… молодящаяся, знаете, чувствуется, что ей хочется казаться моложе, но не очень получается…

— А конкретнее?

— Конкретнее… Крашеная блондинка, немного с рыжинкой, полноватая… в брюках в обтяжку и в куртке, смешно выглядит… щеки толстые…

Светлана была вынуждена констатировать, что по описанию женщина очень смахивала на профессорскую дочку, по крайней мере, приблизительно так ее описала и Ольга.

Но ее мучил еще один вопрос:

— А какие отношения у Кати с этой… Илоной Костецкой? Она ведь, кажется, уже учится в институте?

— Да как сказать… Когда Илона у нас училась, они немного общались, хотя и тогда она была заносчивой, а теперь тем более. Но Катя всегда находила с ней общий язык и сейчас тоже. Мне кажется, Илона относится к ней с уважением. Да Катьку все уважают, она такая… Как говорит моя мама, цельная натура. В наше время это очень редкое качество, — подытожила Женя.

Чувствовалось, что в этой характеристике было много от Жениной мамы, уж очень по-взрослому, складно излагала эта веснушчатая девчонка.

— И что вы теперь будете делать, ну, в смысле, как искать Катю? — спросила она.

— Ума не приложу, — вырвалось у Светланы. — А ты, если что-нибудь узнаешь или вспомнишь, сразу сообщи. У тебя ведь есть Катин телефон?

Женя кивнула.

Светлана порылась в сумке и достала визитную карточку:

— А это мои телефоны: домашний и рабочий, звони в любое время.

Светлана вышла из школы и застыла на крыльце в тяжелых раздумьях. Итак, что дальше? Как завороженная, смотрела она на нежный свежевыпавший снег и первую цепочку следов, пересекающих целинную белизну. Вот здесь, именно здесь, на этих ступеньках, вчера после пяти вечера оборвался Катин след. Она вышла в ранние зимние сумерки, к ней подошла неизвестная женщина, и после ее уже никто не видел. Или все-таки видел?

А вдруг она сначала вернулась домой, и уже потом произошло нечто, заставившее выйти еще раз из дома? Стоп! Как это проверить? Во-первых, с помощью соседей или бабушек-старушек, миролюбиво перемывающих косточки жильцам на лавочке у подъезда. Бабушки-старушки — настоящий Клондайк для пытливого ума, стоит его только как следует разработать… А что же во-вторых? Должно быть, непременно должно быть «во-вторых»… Ну конечно — гитара, как она могла забыть о ней? Катька брала ее с собой на репетицию, и, если дома гитары не обнаружится, значит, след Светланиной племянницы и в самом деле обрывался на покрытом мокрым, подтаивающем снежком школьном дворе.

Станислав Николаевич Костецкий был с самого утра не в духе. Из памяти не выходило ночное происшествие со странным телефонным звонком. Катя Чернова? Никогда он не слышал, чтобы у дочери была такая подруга. Хотя, по большому счету, что он вообще знал об Илоне? Где, например, она шлялась всю ночь? Домой заявилась около десяти утра, как сообщила по телефону жена. Почему-то ее сотовый не отвечал, а специально нанятый для присмотра за дочерью парень черт знает где.

Он вызвал начальника службы безопасности, бывшего майора милиции Румянцева — именно он порекомендовал приставить к Илоне своего протеже и чуть ли не родственника, бывшего боксера, двадцатипятилетнего Михаила Васнецова. Идея была простая: ему вменялось в обязанности исполнять роль не столько телохранителя, сколько опекуна, следовать за нею, не особенно досаждая. От него требовалось всегда знать, где и с кем находится дочь шефа, предупреждать об опасности, защищать в случае необходимости, но чаще всего его функции сводились к тому, чтобы в конце концов доставить свою подопечную по домашнему адресу. Сегодня, если верить жене, Илона явилась домой в сопровождении одного лишь Румянцева. Тогда где этот бездельник телохранитель, которому он платит деньги?

Вошел Румянцев, поздоровался, сел, сложив крупные руки на столе и склонив голову, как бы внутренне сгруппировавшись.

— Не понимаю, что происходит, — неожиданно для самого себя на визгливых тонах начал Костецкий. — Вы мне обещали, что ваш подопечный будет присматривать за моей дочерью? Где он сам, позвольте вас спросить?

— Я уже в курсе, — глухо пробормотал Румянцев.

«Он уже в курсе — надо же, — мысленно передразнил Румянцева Костецкий. — Очень мне от этого полегчало… Привыкли в милиции дурака валять и ни за что не отвечать».

Костецкий был несправедлив к майору — тот был хорошим профессионалом и дело свое знал. Вот только то, чем он занимался в фирме «Квик», язык не поворачивался назвать профессиональными обязанностями. Ходить по пятам за взбалмошной бездельницей, у которой есть все, чего она ни пожелает, не хватает только острых ощущений, — не слишком увлекательное и благородное занятие. Будь он ее отцом — быстро привел бы в чувство с меньшими затратами. Впрочем, он служака и обязан не обсуждать, а выполнять приказы, а потому нашел для этих целей как будто серьезного парня, который раньше занимался боксом. Получив травму, ушел из спорта, потом около года проработал в милиции. Парня, Михаила Васнецова, он знал не очень хорошо, но он показался ему толковым. Деньги опять же были хорошими, кто от таких откажется? Ходил он по пятам за Илоной около месяца, и вдруг на тебе!