Елена Арсеньева - Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза (сборник)

— Как же вы спуститесь, Алёна? — спросил Ромка озабоченно.

— По такому случаю готов проявить очередную порцию галантности и спустить ее в воду в сетке, — предложил Кирилл, не глядя на Алёну, словно она была каким-то неодушевленным предметом. — Как и поднимал.

— Как рибу, — ехидно добавил Жора.

Всякое терпение имеет предел, всякая выдержка — тоже.

— Спасибо, не стоит беспокоиться, — бросила, не оборачиваясь, Алёна, перенесла ногу через ограждение палубы, потом вторую, побалансировала секунду — и столбиком прыгнула вниз.

Она была в таком шоке, что даже не успела испугаться. Ледяное море схватило ее, стиснуло, вышибло дыхание — но тут же само начало выталкивать…

Что-то вцепилось в Алёнины вскинутые вверх руки, потащило, вытянуло. Ромкины черные глаза словно выцвели от испуга и стали просто карими, выцвел и загар, теперь парень был ужасно бледен. Он соскользнул в воду и помог Алёне взобраться на байк. Влез сам, сел сзади, держась за рукояти управления и придерживая Алёну. Она, если честно, мало что соображала.

— Эй! — заорал сверху Жора. — Жилетку заберите! Нам чужого не надо!

И рядом с байком закачался на волнах сине-желтый спасательный жилет.

Алёна подняла голову. Кирилл перегнулся через борт и смотрел на нее. Поймал ее взгляд — и резко выпрямился, отвернулся, отошел от борта.

— Поехали, — сквозь зубы сказала Алёна.

Ромка наклонился, выловил жилет. Алёна кое-как нахлобучила его. Руки у нее тряслись.

Ромка дал газ. Аквабайк неспешно затрюхал по волнам.

Алёна пожалела, что не сидит сзади Ромки. Можно было бы уткнуться в его спину и дать волю слезам. А впрочем, из-за брызг ее слез и так не было видно. Да и кому до них было дело?

Вдруг Делафар узнал эту женщину. И вжался в спинку кресла поглубже, заслонился газетой, стараясь сделаться незаметным.

Ничего глупее этой ситуации и придумать было нельзя!

— Э-э, — растерянно промямлил портье, — э-э, мадам… мадемуазель… да, господин губернатор в отеле, но он… у него совещание с…

— С девками! — взвизгнула блондинка. — Я знаю! И я не намерена это терпеть! Я положу этому конец! В каком он номере?

— Я не уполномочен, — словно глуповатый амбассадор из водевиля «Провал любовной миссии», который с большим успехом шел в это время в Одессе, провозгласил портье, тщась обрести достоинство, — не уполномочен сообщать приватные сведения о господине губернаторе первым встречным дамам.

— Что?! — не то взвизгнула, не то прорычала дама. — Это кто тут тебе, негодяй, первая встречная?! Это я — первая встречная?!

Делафар усмехнулся за «Одесским листком».

Лидия Липковская, актриса театра оперетты, была почти официальной любовницей Гришина-Алмазова. Об этой связи знали все — не потому, что ее афишировал губернатор, а потому, что ею страшно кичилась Лидия.

И тут же Делафар с досадой покачал головой. Смешно-то оно смешно… Однако если эту дамочку сейчас не выставят вон, она может очень сильно помешать своей скандальностью и чисто-театральной страстью к истерикам.

В это время какой-то человек в черной черкеске с газырями вышел из-за огромных фикусов, которыми был уставлен дальний угол вестибюля, и преградил Липковской путь к лестнице, а второй, похожий на первого, словно близнец, стремительно взлетел вверх по ступенькам. Делафар озадаченно нахмурился: странно… ведь он был убежден, что в холле никого, кроме портье и швейцара, ну и его самого, он нарочно осмотрел все, заглянул и за фикусы… откуда же взялись эти двое?! И сколько там их еще прячется?!

Его вдруг бросило в холодный пот. Что, если бы она уже появилась и… А тут, оказывается…

По лестнице раздались быстрые шаги, и в холле появился Гришин-Алмазов в сопровождении нескольких смуглых людей в черкесках. Это была знаменитая охрана губернатора — татары. Никто не знал, откуда они взялись, но все они принесли на Коране присягу защищать Гришина-Алмазова. И все время, пока он был у власти, за ним неотступно, прямо за спиной, шел татарин с винтовкой, который убил бы всякого, кто покушался на Гришина-Алмазова. Иногда татар было двое. Сейчас их спустилось пятеро. И все вооружены. И неизвестно, сколько их за фикусами. А возможно, и на улице…

Делафара бросало то в жар, то в холод. Какое счастье, что она опаздывает. Если бы она сейчас пришла и увидела всех этих людей… увидела, что Делафар неправильно сообщил ей о том, кто сегодня сопровождает Гришина-Алмазова в «Бристоль»… не двое охранников, а целый кортеж, оказывается… Ему не помогли бы никакие оправдания.

Она была жестока. Непреклонна и очень жестока.

«Если она сейчас придет, скажу, что диктатор внезапно вызвал охрану, — поспешно обдумывал Делафар, как будет оправдываться. — Пришел только с двумя татарами, а остальных вызвал потом. По телефону. Скажу, что если бы она пришла вовремя, нам бы, может быть, удалось… Поверит она ? Нет? Неизвестно… Ее обмануть трудно… Ну что ж, что не поверит, а проверить-то никак нельзя! И не убьют же они меня, я им нужен, я им нужен, у них никого, кроме меня, нет в штабе французского командования…»

Тем временем в вестибюле «Бристоля» разгорелся нешуточный скандал.

Спустившись и увидев Лидию Липковскую, Гришин-Алмазов приостановился. Его резкое, неприветливое лицо стало вообще ледяным.

— Что вы здесь делаете, сударыня? — спросил он угрюмо.

Лидия ожесточенно прищурилась, вмиг потеряв свою фарфоровую, кукольную красоту:

— Это я должна спросить, что вы здесь делаете! Я ждала вас у себя… я была уверена, что вы сочтете нужным прийти и извиниться за те обиды, которые я терплю от вас, за ваше пренебрежение! И вдруг я узнала, что вы отправились в «Бристоль»! Здесь остановилась… эта…

— Молчите! — процедил Гришин-Алмазов.

Но унять Липковскую было очень непросто, она тараторила с такой скоростью, что губернатор просто не успевал слово вставить:

— Этот аппарат, который вы установили в отдельной комнате и который непрестанно показывал вам фильмы с ее участием… я зашла в эту комнату случайно и сразу все поняла! Вы поклоняетесь ей, как идолу! Вы голову из-за нее потеряли! И…

Ее безумно расширенные глаза вдруг соскользнули с лица Гришина-Алмазова на его руку, и Лидия с визгом воскликнула:

— А где ваш перстень? Неужели вы… ей…

Она, казалось, потеряла дар речи от ярости, и Гришин-Амазов не замедлил этим воспользоваться.

Охранники уже давно ждали его знака, и теперь, стоило ему только мигнуть, как они бросились вперед, схватили Липковскую под руки и выволокли за дверь «Бристоля» — швейцар едва успел отскочить, не то, конечно, был бы сбит наземь широкоплечими татарами.

— Отвезите даму на ее квартиру, и пусть автомобиль вернется за мной, — сказал Гришин-Алмазов словно бы в никуда, но как минимум пять рук взлетело к папахам в знак того, что его приказ услышан и будет исполнен.