Иван Цуприков - Афера

Ага, вот кто-то подошел к «КамАЗу», залез в него, завел двигатель, включил фары. Из ворот вышли еще несколько человек, волокущие что-то за собою. Трудно рассмотреть, мешок это или человек… Зашли за «КамАЗ», теперь никого не видно.

— Ну что, их в кузов? — спросил кто-то громко. — А не попортятся, там у тебя мусор?

— Ха, а ты что думал, матрасы? Конечно, мусор. Да меня сейчас на любом посту остановят, в первую очередь полезут туда и посмотрят, что там вожу, гашиш или мусор.

— А не задохнутся?

— Баба, может, и задохнется, да ничего с ней не будет. Они, знаешь, когда жить хотят, вывернутся так, что в нос ни один червяк не залезет. Так что не беспокойся, твой товар дойдет куда нужно живым и здоровым, не испортится. Я же не первый раз таким делом занимаюсь.

— Ладно, опускай свое ведро, — послышался голос другого человека. Что-то очень знакомый голос. Михаил стал перебирать в памяти всех из этой банды знакомых ему людей. Кто же это?

— Клещ, ты только их убери оттуда, а то раздавлю. Ага, вот так.

Теперь все ясно, если здесь Клещ, то рядом и Еж.

— Да не брыкайся, Валек, — раздался громкий окрик Ежа. Точно — это голос Ежа, мягкий баритончик. А кто же такой Валек? Неужели Валентина сцапали? Михаил сдавил рукоятку пистолета до боли.

— Валя, а где твои дружки-то, а? Ты думаешь, все так просто обойдется? Да нет, мы сейчас твои ножки под колесо положим и будем так тихонечко наезжать на них, сначала на ступни, потом — на коленки. Не скажешь, ручки твои положим под колесо. А? Осталась минута — и все.

Михаил вытер со лба холодный пот, приподнялся и единственное, что почувствовал, — как какая-то неведомая сила обрушилась ему на голову…

…Затылок онемел, рот набит какой-то грязью — опилками или зубами? Хотел сплюнуть, но сделать это помешала лента, наклеенная на рот. Руки тоже чем-то скручены сзади, только ладонями можно двигать. «А где я нахожусь? Вроде бы в машине, пол железный, холодный».

Михаил повернул голову: нет, это не машина, а какая-то огромная железяка. Попытался приподняться, и тут же неожиданно что-то больно ткнуло Михаила в затылок, и он, чуть не сломав челюсть, с размаху ударился лицом о пол.

— Лежать! — услышал он громкий мужской шепот. — Еще двинешься — размажу! — и, видно, чтобы Михаил осознал, что это именно его касается, еще раз стукнули чем-то по спине.

Михаил понимал, что его роль сейчас заключается только в одном: упереться челюстью в твердый железный пол и молчать. Тупо лежать и молчать.

«Кто же ты? Кто же ты? Кто же… — этот повторяющийся вопрос все быстрее и быстрее, пулеметными очередями затараторил в висках Михаила. — Кто ты? Кто ты? Бум, бум, бум…»

— Это, скорее всего, ихний, — в полумраке горных вершин раздалось эхо. Михаил притих, осознавая, что находился он сейчас где-то перед вратами ада или рая.

«Нет, я не ихний», — хотел было вскрикнуть он в свою защиту, но получилось только мычание.

У Валентина ситуация сложилась тоже непросто.

…Отойдя от машины, он юркнул в кустарник, пробрался через него в глубину заросшего парка и медленно, крадучись, пошел к экскаватору. Чем ближе подходил он к цели, тем острее чувствовал страх: ступни становились тяжелее, а колени — ватными.

Да, это чувство ему хорошо знакомо. И как давно он его не испытывал… С тех самых пор, как закончил службу в Афганистане. А тот первый раз, на Панджшере, когда снайпер работал против их группы в ущелье, запомнился ему навсегда. Тогда они залегли в «зеленке», и лейтенант, присевший рядом с Валентином, улыбнувшись, посмотрел в глаза молодого солдата и шепнул:

— Не бойся, парень, у нас с тобою вся жизнь впереди. Мы в тельняшках, а значит, прорвемся.

Эти слова подействовали тогда на Валентина как-то магически, как опустившаяся на его тело невидимая броня, защищающая каждый миллиметр его кожи от пуль и снарядов.

— Спасибо, — прошептал он в ответ офицеру.

— Молодец! — похвалил его тот. — А теперь давай, найди нашего снайпера и будь с ним, только не отставай от него. Скажи сержанту, что я приказал. Бегом!

Валентин тут же пробрался к сидевшему от них метрах в десяти незнакомому сержанту. Правда, звание этого парня он узнал только тогда, когда тот прибыл из взвода снайперов в распоряжение их командира и представился сержантом Соколовым. Сержантам и офицерам во время боевых действий запрещалось носить на одежде знаки различия.

Соколов, выслушав Валентина, кивнул — мол, хорошо — и тут же спросил:

— У тебя, солдат, глаз острый?

— Не знаю.

— Ну, видишь далеко? Можешь разобрать, что там на вершинке маячит? Вон на том камне, — и показал вдаль, на отвесную скалу и торчащий на ней огромный предмет, напоминающий камень. Валентин присмотрелся и ответил:

— То, товарищ сержант, кажется, не камень, а бронетранспортер.

— Молодец, солдат, будешь соколом. Знаешь этот анекдот?

— Это про…

— Ладно, — перебил Валентина сержант. — Слушай внимательно. Это, скорее всего, наши, а не духи, и не они по нам долбят. Снайпер где-то за тем завалом и этих оболтусов не видит.

— Что же тогда делать? — тут же спросил Валентин.

— Салага, не перебивай старших, дольше проживешь. Возьмешь сейчас мою каску, перелезешь вон к той глыбе, — и ткнул рукою себе за спину, — только аккуратненько, и только с той стороны пробирайся, по срезам от пуль вижу, что он находится с северной части ущелья, где-то там, за ручьем. Слышишь меня? Только не наделай в штаны от страха. Так вот, эту каску положишь не на самую вершину глыбы, а на ее средний скол слева от нас, видишь? И — замри. Вперед!

Вот в тот момент и почувствовал Валентин, что его ноги стали ватными, тяжелыми.

Тогда снайпера им вычислить так и не удалось — сколько раз ни менял Валентин местоположение каски на глыбе, ни одна пуля в нее так и не ударила. Снайпер был профессионалом, которого обмануть очень трудно.

…До экскаватора оставалось метров пятьдесят. Выбрав удобное место — бревно, заросшее с обеих сторон мелким кустарником, он на карачках двинулся по нему поближе к дороге. У самой кромки кустарника затаился. Тишина. Где-то каркает галка. Где? Ага, вот она перелетела к экскаватору. Нет, это не галка, а большой ворон. Это первая подсказка, что у экскаватора — ни живой души. Людей эти птицы боятся. Значит, у экскаватора никого. Тогда — вперед.

И действительно, ворон, услышав его шорох, с громким карканьем взлетель… Ух, предатель.

На всякий случай Валентин затаился на несколько минут у экскаватора. Вроде никого рядом нет…

Оружие оказалось на месте. Вытащив из кармана тряпку, Валентин хорошенько протер его, почти до сухости, вставил в магазин патроны и два — в стволы дробовика.