Евгений Сартинов - След нумизмата

-- Я потом, -- усмехнулся Нумизмат. -- После тебя.

После выпитой бурдомаги Сергунчик оставался на плаву еще секунд сорок, затем плавно повалился набок.

Не сильно церемонясь с бесчувственным телом, Силин отволок его на первый этаж и пристроил в маленькой комнатке для прислуги, поближе к теплой батарее. Теперь ничто уже не мешало Нумизмату заняться работой на себя.

Первым делом он спустился на первый этаж и запер дверь. Опасаться ему было кого, вторые сутки дом охраняли по всем правилам действующих резиденций: два внушительных жлоба ошивались в сторожке, лениво поглядывая на экраны внешнего обзора. Двор они пока еще не просматривали, незачем было, но Нумизмат хотел подстраховаться, чтобы его не застали в самый разгар не предусмотренного сметой труда.

После этого Силин спустился вниз, в гараж. Его давно уже привлекал импортный портативный аппарат для газосварки. Еще три дня назад он опробовал его, убедился, что два небольших баллона на удобной тележке заряжены и вполне доступны ему в управлении. Нумизмат достаточно попотел, поднимая тележку по всем лестницам на второй этаж, при всей своей компактности весила она не меньше пятидесяти килограммов.

Открыв нишу и еще раз осмотрев ее, Силин принес стремянку и асбестовое покрывало, предназначенное для тушения небольших пожаров. Постелив эту тряпку на пол, он поставил сверху стремянку, натянул на голову строительный подшлемник, прикрывающий еще и шею, защитные очки и разжег горелку.

Тонкая оцинкованная жесть резалась гудящим голубым пламенем, как бумага. Проделав в коробе квадратное отверстие, как раз повторяющее по своим размерам люк из плит подвесного потолка, Михаил ловко подхватил вырезанный кусок жести и осторожно, дабы не обжечься об еще горячие края дыры, заглянул внутрь короба. Да, он все рассчитал верно. Пространства внутри вентиляционной трубы вполне хватило бы даже для двоих.

В несколько приемов спустив вниз позаимствованное оборудование, Силин вернулся к своему убежищу уже с сумкой. Оббив молотком выступающие части оплавленного шва, Нумизмат закинул сумку в темное жерло своего нового жилища и, используя полки комнатки как лестницу -- с таким расчетом он их и делал -поднялся наверх.

В сам короб он протиснулся с некоторой опаской. Все-таки весил он немало -- как бы не разошлись замки сборки, да и побаивался за крепеж всего сооружения к потолку. Слава Богу, все было сработано крепко и на совесть. В коробе слегка пахло металлом, свежей окалиной и почему-то краской. Михаил прополз по прямоугольной трубе как можно дальше, так, чтобы ноги не торчали над дырой, затем зажег фонарик и осмотрелся. Батарейка уже слегка подсела, и луч света не достигал конца воздуховода.

Немного полежав на месте, Силин попробовал развернуться, но понял, что это ему не удастся. Неудача его несколько озадачила -- в такой позиции он не смог открывать и закрывать за собой люк.

-- Ладно, что-нибудь придумаю, -- пробормотал Михаил, выбираясь из своего тайника. Ему оставалась сущая малость: сделать свое убежище скрытым и в то же время легкодоступным. Силин уже прикручивал последний шуруп к небольшому шпингалету, когда из коридора послышалось пьяное бормотание Сергунчика. Нумизмат прикрыл дверцу ниши и по звукам, доносящимся снаружи, понял, что его пьяненький напарник, пошатываясь, переходит из комнаты в комнату в поисках его, Силина.

-- Михалыч, Михал-лыч, ты где?

Звук голоса пьяного строителя чуточку стих, и Силин понял, что тот зашел в одну из комнат. Нумизмат быстро выскользнул из "темнушки". Секунд через пять после этого из "розовой спальни" походкой краба выплыл Сергунчик. Увидел долгожданного "Михал-лыча", он смешно вытаращил глаза:

-- О, мать твою! Ты как это... привидение, раз и тут.

-- В туалете я был, -- попробовал объяснить Силин. -- Тут слышу -- ты орешь. Оторвал от дел.

-- Михал-лыч, давай выпьем! -- предложил Сергунчик, протягивая Силину свою баклажку.

-- Убери эту гадость, после нее меня и пронесло! -- отказался Михаил, потихоньку уводя Сергунчика подальше от ниши. Они спустились вниз, и Михаил с трудом, но все-таки влил в глотку разбушевавшегося строителя полстакана его самодельного пойла. Но мужику нужно было не только бухало, но и общение.

-- Ми-ихалч, они меня обидели, -- бормотал он, еле выговаривая слова, -- я же ничего, а они... Ты меня уваж-жаешь!

-- Уважаю, уважаю, выпей еще.

-- А ты?

-- Я потом, давай! Вот умница! Молодец!

Оставив наконец прикорнувшего собутыльника на полу, Силин с облегчением вздохнул и снова поднялся на второй этаж. Примерно с полчаса ушло на то, чтобы научиться забираться в короб ногами вперед. Все это выглядело неуклюже, но другого выхода не было: закрывать самодельный люк он мог только руками. Еще трудней ему далась процедура исхода, в первый раз Нумизмат сорвался и с грохотом свалился вниз, едва не свернув шею. Это изрядно разозлило Силина, но природная ловкость и тут подсказала ему выход из положения. Он закрепил все полки шурупами и вначале спускался наподобие выползающего из яблока червяка -- вниз головой, опираясь руками на верхние полки, а потом уже высвобождал из кожуха ноги и спрыгивал на пол почти бесшумно. После этого Силин проверил петли, убедился, что ни одна из них не скрипит. Тщательно все продумав, добавил к своим запасам еще одну полуторалитровую бутылку воды, покормил и напоил свою питомницу, хвостатую Фроську.

Шел третий час ночи, все было готово, чтобы исчезнуть, раствориться в доме, и Нумизмат еле удержался от соблазна сделать это сейчас, немедленно. Но он понимал, что его исчезновение вызовет недоумение у Паршина. Для Михаила Трошкина, в шкуре которого находился целую неделю Нумизмат, сто долларов, обещанные прорабом, были большими деньгами. Поэтому когда в восемь утра машина Паршина въехала во двор, на крыльце его уже ждали улыбающийся Силин и трясущийся с похмелья Сергунчик.

-- Ну как дела, Михалыч? -- спросил прораб, пожимая руку Силину и с надеждой заглядывая в его глаза.

-- Нормально. Только Сергунчик все-таки свой лак откопал и всю ночь шарашился по дому. Блеванул даже в "голубой спальне". Сейчас, правда, убрал.

Паршину стало дурно, он даже схватился рукой за сердце.

-- Нет, Сергунчик, ты своей смертью не умрешь! -- чуть отдышавшись, сказал он. -- Бригада тебя пожалела, так я точно убью!

Втроем они поднялись на второй этаж, осмотрели пол в злосчастной комнате. Паршин остался доволен проделанной работой и, отсчитывая обещанные Силину деньги, сказал:

-- Молодец. Подожди, скоро приедут эти хитроумные дизайнеры, я спрошу, может, ты им и понадобишься.

В девять утра на попутном грузовике, буксирующем вагончик строителей, отбыл из балашовской резиденции безмерно счастливый Сергунчик. На прощанье он долго махал стоящему на крыльце Силину рукой, даже высунулся при этом чуть не по пояс из кабины. Почему-то Нумизмат потом не раз вспоминал глупенькое, потасканное, разбитое и все-таки безмерно счастливое лицо низкорослого алкоголика.