Владимир Савенков - Живой товар - Москва - Лос-Анжелес

- Ублюдок, - процедила Саша. Перевернулась на живот. Решила думать о чем-нибудь далеком.

Думалось о близком - о сумочке без денег, о стоимости такси до старого города, о нестиранных вещах и переполненном номере дешевой гостиницы, куда Сашу и ее подруг определили тетки из местного благотворительного общества защиты бездомных животных. Вот кто был действительно далеко, так это Лейла. Она звонила в Лас-Вегас из Лос-Анжелеса, и создавалось впечатление о том, что денег у нее куры не клюют - болтала по телефону, будто из древнего московского двухкопеечного автомата. Конечно, придется кое с кем переспать для начала, тараторила Лейла, но ведь и в Москве бы пришлось, сама понимаешь. И в Тамбове. Специфика жанра.

Зато потом обещано по двести баксов в неделю на нос и абсолютно чистая работа. Лейла уже поставила "Калинку", цыганочку под "Очи черные" (даже состоялось нечто вроде прогона), а на очереди - композиция "Подмосковные вечера". Боссу приспичило, подавай ему именно "Подмосковные вечера". Подадим, заверяла Лейла. Добирайся чем угодно, твердила она, но поскорее. Адрес записала?

Саша лежала тихо, подбородок на запястье, ладонь на подушке - так загорают на пляжном топчане. Она представляла себе длинный, гнустный и немного тор жественный путь через ночную пустыню. Гребни барханов рушились под собственной тяжестью. Песок струил ся по залитым лунным светом склонам, медленно засы пая темные провалы. Причудливые силуэты скал и полу мертвого кустарника всплывали над обочиной и таяли, словно привидения. Кометы вспарывали небосклон и гас ли, оставляя в черных разломах небесной коры ровный мягкий жар. Андрей дышал все отрывестее, почти всхрапывал, сглатывая брань и мольбу, скупую мужскую постельную лирику, и на какие-то мгновения Саше стало по-женски жаль его, одинокого в неоглядной пустыне, и она чуть-чуть помогла Андрею - благодарный, он едва ее не придушил, обнимая. И очень скоро она поняла свою ошибку, но было поздно. Ей пришлось ждать, пока он вновь наберется сил. Он быстро оценил ее слабину. На этой струнке можно было сыграть целый концерт. Полную программу. Саша рвала зубами наволочку подушки и готова была плакать от счастья, когда Андрей бросал свое и уступал ее просьбам.

- Мерзавец, - прошептала Саша, подбирая с ковра трусики и платье. Пока она принимала душ, Растопчин вызвал такси. Молча они прокатились в старый город, молча, на той же машине, вернулись, перевезли Сашины вещи в "Ривьеру".

- Ну, и где твой Барт?

Андрей развел руками.

- Кто у тебя в России? - спросил он.

Саша сидела на подлокотнике массивного кресла над журнальным столиком, разглядывала "гарбиш" - брошюрки, вкладыши, проспекты, рекламный мусор.

- Кто и у всех, - ответила она, не оборачиваясь. Сын. Муж. Старики.

- Теперь и я у тебя в России... - Андрей поежился, так многозначительно это прозвучало. - Я боюсь за тебя, девочка, - скороговоркой добавил он. - Вот моя московская визитка. А где буду жить в Сан-Луис-Обиспо еще не знаю. Записать тебе телефон Барта? Его дочь, на случай если она подойдет к телефону, зовут Дженнифер, а жену - Пэмелла. Далековато, конечно, от Сан-Луиса, миль тридцать, на чашку чая друг к другу не заскочишь, - отвлекся Растопчин, - но не о том речь.

Через Барта свяжешься со мной, а я его предупрежу...

Чтобы не слышать Андрея, Саша включила телевизор. Она отыскала музыкальный канал и вновь принялась листать буклеты. Сквозь жалюзи в комнату просачивался закат. Когда бы ехали по такой погоде днем, подсказывал Андрею его скромный опыт, девочка увидела бы в пустыне мираж - синее озеро в желтых песках, камышовую зелень. Настоящее озеро, подумал он, можно осушить, извести каналами или заболотить, сгноить. С иллюзорным человеку не сладить. Никто, кроме Бога, не в состоянии рассеять этот дивный обман.

Закат угас, небо тронули сумерки. Появился Барт, ему требовалось вздремнуть перед дорогой. Отъезд из Лас-Вегаса назначили на полночь. Андрей попросил у Барта ключи от "Понтиака" - решил на прощание сделать Саше подарок, показать "Мираж", построенный в пустыне человеком, раз уж не суждено было ей увидеть нерукотворный.

У входа в "Мираж" машину встретили молодые расторопные служащие. Растопчин сдал им автомобиль вместе с ключом зажигания. Один из парней погнал "Понтиак" на стоянку, другой вручил Растопчину жетон, аналог номерка из гардероба. Андрей взял Сашу за руку, и они вступили в галерею, ведущую к залам дворца. Всю левую стену галереи занимала ниша - океанский аквариум. Тысячи рыб всевозможных форм и расцветок представляли здесь фауну тропических морей. Среди рыб, над диковинными водорослями и кораллами, ходили акулы.

- И не жаль запускать акул в такую роскошь! - воскликнула Саша. - Безумная расточительность.

- Пикантная деталь, не правда ли? И точный расчет. В России следовало бы соблюдать такие же пропорции. Тогда у многих из нас остался бы шанс выжить, пошутил Андрей.

В огромных, заполненных толпами туристов, залах дворца немудрено было потеряться. Растопчин приказал Саше держаться к нему поближе. Пели птицы и люди.

Под лианами на берегу реки, пробившей себе путь в скале, звучали грустные блюзы и медленный рок. В каком-то ресторане гремел рэп, в другом седой задумчивый маэстро в белом фраке священнодействовал за роялем - Шуман, Шопен, Дебюсси... Лилии покачивались на темной воде водоема, куда вела беломраморная лестница. На ее ступенях спали тибетские тигры, их роскошная шерсть по цвету и чистоте напоминала снега в поднебесье. Витрины, где были выставлены платья из парижских и нью-йоркских домов моды, по изяществу и оригинальности убранства не уступали витринам ювелирных магазинов. Холодный и блестящий дизайн североамериканских баров соседствовал с теплыми и скромными интерьерами кафе, выполненными в испано-калифорнийском стиле. Блоки игральных автоматов, спрятанные в глубине дальнего зала между оградками и палисадниками кафе, стойками баров и эстрадными площадками, не слишком-то бросались в глаза: в первую очередь "Мираж" являл собой дворец, и лишь потом - казино. В тенистом зеленом оазисе Андрей угостил Сашу ромом с апельсиновым соком, и к полуночи доставил ее в "Ривьеру".

- Пока ты со своими, возможность вернуться в Москву за счет цирка вполне реальна, - сказал артистке Растопчин, загружая чемодан в багажник "Понтиака".

- Одно слово, и мы тебя мигом домчим в твою гостиничку. С добрым старым родным коллективом из беды выкарабкиваться куда легче, чем с лосанжелескими мечтательницами, поверь.

- Успокойся.

- Сжигаешь мосты, но ради чего?

- Спроси, Барт успел выспаться? - Саша устраивалась на заднем сидении. Видок у него еще тот спросонья.

- Барт знает, что делает, - Растопчин захлопнул дверцу машины. - В крайнем случае, включит автопилота, - он постучал пальцем по виску. - Слушай, я пробуду в Америке где-то до конца сентября. Усвоила? А снова прилечу в штаты только в декабре. Если ничего не изменится.