Александр Щелоков - Босиком по горячим углям

Нагнувшись, пошарил у мертвеца за пазухой, вынул плотный продолговатый сверток, замотанный в грязный бязевый лоскут. Взвесил на ладони.

Спутники Гордаша подошли к нему вплотную.

- Тут двадцать кусков, - сказал Шишка и облизнул губы. - На рыло по шесть с половиной.

- Гет вере вере, болюр пенжере, - сказал Гордаш раздраженно. - Всем давать, не успеешь штаны снимать. Тебе, Шишка, и Ахмаку хватит по шести.

Мне - восемь.

- Мне шести хватит, - согласился Ахмак. - Я не жадный. А вот сделать мента мы должны.

- Должны? - спросил Шишка удивленно. Он достал пачку "Явы", протянул напарникам. Те тоже вытянули по сигарете. Закурили. Выпустив струю дыма, Шишка сказал:

- Вот что, корешки. Я не знаю, какие карты у вас на руках. Лично у меня - шестерки. И держать вист с такой картой будет только вислоухий осел. Пока был жив Касум, я играл. Под его тузы. Теперь катись оно все на шишку!

- Слушай, это нехорошо, - сказал Ахмак, мучимый чувством долга. - Надо мента делать. Касум договаривался. Мы деньги получили...

- Керим! - воскликнул Шишка с жаром. - Последний раз ты зарезал двух овец. И на том припух.

Значит, тебе и мента резать. А я по другому профилю.

За мной был долг Пчаку, я и пошел. Теперь Касума нет, моего долга тоже. Я ни с кем, кроме Касума, шить мента не договаривался и ответа ни перед кем держать не собираюсь.

- Я тоже, - сказал Гордаш. - И вообще, влезли мы в дело вонючее. Когда один мент велит пришить другого - это нечисто. Конец будет нам всем. Помяните мое слово. Если, конечно, не оторвемся отсюда.

- Гордаш прав. - Шишка сплюнул под ноги. - Надо обрываться и отбегать подальше. И манал я этот Бешарык на веки вечные. Воняет там. Воняет...

- Раз вы так решили, - сказал Ахмак обреченно, - куда мне одному? Уж лучше я вам шашлык устрою. Сейчас пойду отару прощупаю...

14

Просторный кабинет тонул в полумраке. Первый заместитель председателя кабинета министров Гафур Давлатович Акмоллаев засиживался на рабочем месте допоздна, не зажигая множества ярких светильников.

Только настольная лампа бросала свет на стену и освещала рельефную карту, которая висела за спиной заместителя премьера.

Саидходжаев кинул беглый взгляд на коричневые жгуты хребтов, похожие на узловатые корни старого карагача. Они оплели и стянули земли республики в тугой узел. В одном месте карта была протерта пальцами до картонного основания. Там, в узости ущелья, между двух кряжей лежал кишлак Гульхона, где во славу республики полсотни лет назад родился нынешний великий государственный деятель - Гафур Давлатович Акмоллаев. Это он, постоянно показывая землю своих предков дорогим гостям из других респчблик и из-за рубежа, и протер карту.

Сейчас Акмоллаева занимали отнюдь не государственные проблемы. Его любимое, хотя и незаконное, детище "Бадам" оказалось под угрозой, и его надо было спасать, не теряя времени, не жалея средств.

Пробежав бумагу, поданную Саидходжаевым, Акмоллаев поднял взор.

- Звонил Хамдамов. Вести неутешительные. Они не могут справиться с этим...

- Я знаю, - склонил голову Саидходжаев. - Я давно говорил, что наша милиция ни к черту не годится. Разогнать их всех и набрать новых. Хорошо платить, но и строго требовать.

- Это будущее, профессор. Меня волнует настоящее. Как вы считаете, что представляет непосредственную опасность для нашего дела? Пресса?

Акмоллаев не назвал, о каком именно деле он думает, да этого и не требовалось. Оба прекрасно знали, о чем идет речь и какие последствия для обоих могут возникнуть в случае неконтролируемого сбора информации прессой, которая словно с цепи сорвалась и ради сенсаций не щадит никого, даже людей очень и очень уважаемых.

- Опасность большая. Гафур Давлатович. Я не располагаю точными сведениями, но, судя по некоторым факторам, события могут уподобиться селю. В потоках грязи утонет доброе дело. Представьте, что будет, если станут известны те гарантии, которые нами даны итальянцам... Потом факт продажи рублей. Поэтому я бы на всякий случай предупредил друзей в РОССИИ. Чтобы они знали о существующей опасности для деловых контактов и приняли меры. Ведь этот безумец именно туда и рвется. Он верит, что в столице ему помогут...

- Я звонил Роженцеву, - сказал Акмоллаев. - Он забеспокоился. Считает, что в случае возникновения скандала это больно ударит по многим. Просил поскорее нейтрализовать этого авантюриста.

- Боюсь, паша милиция его упустила.

- Это, как говорят, деструктивная критика. Я жду от вас деловых предложений.

- Предложение одно, Гафур Давлатович. В суре Корана "Корова" есть мудрые слова: "И сражайтесь на пути аллаха с теми, кто сражается с вами... И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда. Если же они будут сражаться с вами, то убивайте их: таково воздание неверным!"

- Мудрые мысли, - сказал заместитель премьера задумчиво. - Должно быть, это наша ошибка, что столько лет мы не давали читать Книгу людям и ее идеи остались неузнанными.

Он помолчал, раздумывая, потом спросил:

- Но не слишком ли круто мы берем? Может, постараться взять Иргашева живым? И разобраться, откуда появилась у Бакалова информация? Выявить источники утечки, перекрыть их. Разве это для нас не важно?

- Вы глубоко правы, Гафур Давлатович. Однако р нынешней ситуации мы просто лишены возможности поступать гуманно. Сегодня главное - закопать Иргашева вместе со всем, что ему завещали Тураев и Бакалов. И вот в этой связи встает вопрос о создании собственной службы безопасности "Бадама".

В этот момент нежным серебряным звоном тренькнул телефон. Величественным движением руки Акмоллаев снял трубку.

- Слушаю. - Прижав ладонью микрофон, негромко пояснил Саидходжаеву: Фикрат Хамзаевич. - Но тот и так уже догадался, что звонит президент республики.

- Да, - усердно кивал головой заместитель премьера. - Да, конечно. У меня сейчас Саидходжаев.

Да, да, понял, Фикрат Хамзаевич!

Положив трубку, Акмоллаев повернулся к Саидходжаеву.

- Президент просит нас приехать к нему на вторую дачу. Вы готовы?

- Кто из нас скажет, что он не готов, если просит сам президент? ответил профессор, втайне надеясь, что, возможно, такой ответ будет приятен не только Акмоллаеву.

Час спустя, вырвавшись из душного города, государственные мужи на черном стремительном лимузине въехали в зеленый дачный поселок Зумрад. Миновали глухие железные ворота, которые открылись при их приближении, словно по волшебству.

- А я приказал снять ворота на своей даче, - сказал задумчиво заместитель премьера. - Мне кажется, что они не вяжутся с демократией.

- Напрасно, - возразил Саидходжаев. - Если их еще не сняли - отмените распоряжение. С демократией вяжется все. Она позволяет одним любить свои ворота, другим дает полное право говорить о том, что им не нравятся чужие ворота. Главное, чтобы права и тех и других охранялись.