Александр Щелоков - Босиком по горячим углям

Это большевики его придумали. Я выкину пять ящиков водки, и товарищи пролетарии всех стран соединятся и устроят тарарам, какой мне угодно. Нужен Ош? Сделаем. Фергана? Будет. Вот цена твоему народу! А в обществе, где все будет по социальной справедливости... Мы такое понятие выкинем. Будут деловые люди, работающие и бездельники. Пойми, хороший хозяин, чтоб сберечь добро, заводит добрых собак...

- К примеру, такой, как Караханов. В дополнение к двум псам-волкодавам он хочет приобрести еще и Иргашева. Так вот, шейх нового мира социальной справедливости, я не стану тебя убивать. И сделаю все, чтобы тебя не прибили члены пула. Я выведу всех вас на СУД ч расскажу обо всем, что ты мне вы ложил.

- Какой суд?! Все, что ты еще пытаешься спасти, Иргашев, с треском рухнуло!

Таштемир бросил взгляд на часы.

- Все, Илон. Кончили философию. Сейчас поедем.

Он запустил двигатель, вывел машину на шоссе и направил ее в сторону Акжара. Без всяких приключений они проехали спящую Ташхону, по объездному шоссе проскочили Койдалу. На прямом как стрела шоссе, которое теперь неудержимо несло их к Акжару, Таштемир притормозил, свернул на обочину и погасил огни.

Рахимбаев сидел притихший, с видом обреченного на казнь человека.

- Я уже у цели, - сказал Таштемир торжествующе. - Еще один рывок - и Акжар. Ты понял, Илон?

- Иргашев, слушай... - залепетал пересохшими губами директор и стал снимать с руки золотые часы, потом вытащил из кармана смятые в комок сторублевки. - Возьми все, только не убивай.

- Вылезай! - приказал Таштемир.

Рахимбаев повалился на сиденье, заскулил визгливо ж тонко, как щенок, которому придавили лапу.

- Не убива-а-й!

- Не ори! - оборвал его Таштемир. - Но тропу.

И твоим дружкам этого не позволю сделать, я же сказал. Сейчас я тебя посажу на попутку, вернешься в Бешарык. Скажу водителю, кто ты такой и куда тебя довезти. Это станет твоей палочкой-выручалочкой. Предупредишь своих: если на тебя поднимут руку, то на меня ничего свалить не удастся. Будет свидетель - шофер. Еще скажи, будто у меня был магнитофон, и я записал весь разговор, когда сажал тебя в попутку.

Понял?

- Спасибо, Иргашев. Ты человек. Если останешься цел, приходи, я тебе всегда помогу деньгами.

Это не проблема... - Рахимбаев снова протянул ему смятые купюры: Возьми, пригодятся...

Таштемир подумал и взял одну сотенную.

- Больше не нужно. А свою машину найдешь в Акжаре у аэропорта. Целой и невредимой. Только не вздумай по дороге звонить, куда я подался. Понял?

- Что ты, Иргашев! Как можно! Я тебе жизнью обязан...

Директор еще произносил эти слова, а сам думал о том, что с радостью сжег бы свою чертову тачку, если бы знал, что вместе с ней сгорит и проклятый мент.

Выйдя на шоссе, Таштемир вскоре остановил огромный КамАЗ с открытым прицепом. Водитель приоткрыл дверцу и вопросительно глянул на него.

- Друг, довези человека до Бешарыка, - попросил Таштемир. - Он хороший. Я бы сам его выручил, только мне в другую сторону. - Вот, - протянул он водителю деньги, которые взял у директора. - Бери, это тебе. И запомни везешь Амана Рахимбаева.

В Бешарыке он директор оборонного завода. Верно, Амаижон? Делает ракетное топливо, а по конверсии станет гнать водку. Запомни его хорошенько. В случае чего, всегда поможет по части дефицита...

Водитель засмеялся.

- Садитесь, уважаемый, - предложил он Рахимбаеву и показал место рядом со своим напарником, который сидел и дремал, не обращая внимания на их разговор.

- Езжайте, товарищ Рахимбаев, - сказал Таштемир. - Счастливого пути!

Дверца грузовика захлопнулась, и машина тронулась. Выждав, когда ее габаритные огни скрылись за перевалом, Таштемир погасил фары, развернул "Жигули" и погнал машину вслед за грузовиком. Теперь у него был единственный путь - в Кумкент. Он был уверен, что Рахимбаев попросит заехать в Койдалу и оттуда позвонит в Бешарык, предупредит, что Иргашев рвется в Акжар. Это намного повышало его шансы прорваться в Кумкалу именно этой ночью.

Подъезжая к Койдале, КамАЗ свернул с шоссе к городу. Так и есть, мудрый Змей спешил к телефону!

Таштемир направил "Жигули" по объездной дороге в сторону Ташхоны. Он оставил машину неподалеку от отделения милиции и ушел, сунув ключи в карман.

Походкой гуляющего бездельника Таштемир вышел на привокзальную площадь. Она выглядела полупустой, лишь в дальнем углу, где располагались лотки зеленщиков, на пустых столах сидело несколько парней, кто-то бренчал на гитаре. Сдерживая желание рвануться и одним махом перебежать площадь, он двинулся наискосок к месту, где начиналась Сайрамская улица.

На углу Таштемир увидел телефонную будку. Вошел в нее, набрал номер.

- Слушаю, - раздался немного удивленный голос Тамары.

- Здравствуй. Ты одна? - спросил он, и она услышала в его вопросе нотку ревности.

- Почему ты задал такой вопрос?

Он сразу сообразил, что ее задело. Сказал в ответ:

- Это не вопрос. Это утверждение. Если меня нет рядом, значит, ты одна.

- Ты в самом деле веришь в то, что сказал?

- В самом. Ничего не желаю больше, чем оказаться сейчас рядом с тобой.

- И что же? Как всякий современный мужчина, ты этого не можешь сделать в силу сложившихся обстоятельств?

- Оставь обобщения. Я совсем несовременный мужчина.

- Откровенное признание.

- Ты все шутишь, а меня все еще гонят, как зайца.

- Неужели это еще не кончилось? - спросила она, и в ее голосе он услышал искреннюю тропоту. - Нужна моя помощь?

- Боюсь даже просить.

- Говори.

- Мне необходимо попасть в Кумкалу, на аэродром. Вылет в три пятнадцать. Надо быть там хотя бы за полчаса до вылета.

- Ты где?

- Это неважно. Я буду ждать там, где Федор Иванович прошлый раз покупал кислое молоко.

- Я сейчас же ему позвоню. Подъедем на "скорой", тебя устроит?

- Нет. Пусть подъедет он один.

- Что так? - спросила она обиженно. - Не хочешь видеть?

- Просто боюсь за тебя. Люди, с которыми я связался, страшные и безжалостные. Такие не щадят.

- Ладно, я ни в чем тебя не упрекаю. Ты нуждаешься во мне, и это самое убедительное твое оправдание. Тебе трудно понять, как редко мужчина нуждается в женщине и сколь приятно ей чувствовать это.

- Ты хороший врач, - сказал он, - в тебе нуждаются многие.

- Верно, нуждаются. Пока у них переломаны ноги и разбиты головы. Даже благодарят, когда выписываются. Но уже через день, встретив на улице, никто даже виду не подаст, что мы когда-то встречались. - В ее голосе дрожали близкие слезы. - Все, вешай трубку. Буду звонить Федору Ивановичу...

18

В аэропорту Кумкалы в это раннее утро все было спокойно. Сюда не докатилась еще волна милицейской суматохи, которая в тот же час яростно плескалась в Акжаре.

Войдя в телефонную будку, Таштемир огляделся.