Дэвид Хьюсон - Земля обетованная

Он вдруг рассвирепел. Из-за банки? Или из-за меня?

— Если ты даже банку не можешь открыть, на что надеешься?

Я пригляделся. В мое время крышки открывались полностью. При этом требовалось проявлять осторожность, потому что острые как бритва края могли порезать пальцы. Сейчас надо было лишь потянуть на себя язычок, и он повисал, мягкий и гладкий.

— Прогресс, — сказал Шелдон и уселся. — Видишь?

— Да, — согласился я. — Травмы можно не опасаться.

Сделал глоток. Пиво было теплым, но замечательным. Первый алкогольный напиток после двадцатитрехлетнего перерыва.

— Пойду еще достану, — сказал Шелдон.

— Хорошо бы чем-нибудь закусить.

— Твои пожелания?

Я подумал.

— Хлеб. Прямо из пекарни, чтобы пахло. Ростбиф. Яблоки. Салат, только чтоб свежий, ароматный. На, держи…

Я протянул ему деньги. В этот момент почувствовал к нему расположение. Должно быть, хорошее пиво так на меня подействовало.

И вдруг, неожиданно для самого себя, спросил:

— Говорит ли тебе что-нибудь название «Сестра дракона»?

Шелдон задумался. Я его не торопил, потому что, произнеся эти слова, почувствовал, что в голове что-то шевельнулось. Должно быть, алкоголь сдвинул камень, застрявший в мозгу. Под этим камнем обнаружилось убеждение в том, что «Сестру дракона» я запомнил только потому, что во время допросов меня о ней часто и безуспешно спрашивали. Правда, было что-то в контексте — моем контексте, в ситуации, в которой задавали вопрос. В эти минуты я пугался так же, как и во время рассказа Элис. Если это и был допрос, то уж точно необычный.

— Хочешь сказать, что никогда туда не ходил? — спросил Шелдон.

— Куда не ходил?

— На Гумбольдт-стрит. Двадцать лет назад это место закрыли. Неожиданно. Ночью, словно там случилось что-то нехорошее. Долго не работали, но… открыли отличный коктейль-бар. Вначале все было хорошо, по-честному. Правда, скоро испортилось. Что поделаешь, такова жизнь. Танцы, стриптиз, представление с участием зрителей… если догадываешься, что я имею в виду.

В моей памяти ничто не шевельнулось.

— Меня туда водила Мириам! — продолжил Шелдон. — Помню, мы с ней заказывали «Маргариту». Хорошие коктейли.

— Мириам? «Маргарита»?

Я не помнил, чтобы жена пила что-нибудь, кроме вина, да и то очень умеренно.

— Да. Она вроде бы знала владельцев. Не помню. Это ж давно было. Она должна была и тебя туда водить, Бирс. В этом месте она чувствовала себя как дома.

— Может быть, — согласился я, уверенный в том, что никогда не переступал порог бара со стриптизом под названием «Сестра дракона».

— А почему такое название? — поинтересовался я.

— Должно быть, связано с женщиной, владелицей бара. Впрочем, кто его знает? Двадцать лет ведь прошло. Больше. Да какая разница?

— Скорее всего, никакой. Купи мне цветов. Белые розы.

У меня заболела голова. Слишком много информации.

— Цветы?

— Я просто хочу их понюхать. Разбуди меня, когда вернешься. И спасибо.

Я поплелся на чердак, стараясь не думать о том, какая, должно быть, там холостяцкая берлога.

Оказалось, он не такой уж плохой малый. На полу его каморки лежал матрас, стояли коробки, набитые беспорядочно сложенной одеждой, лежали журналы. Мерзкие, как я и предполагал.

«В мире, возможно, есть шурины и похуже», — подумал я, ложась спать на полу на мятых простынях. Мне снилась река Покапо, но не из моего детства, а такая, как сегодня, с шприцами и презервативами. Я видел серебристую форель и Элис Лун, улыбающуюся, довольную, потому что я стоял перед ней, волнуясь как мальчишка, и протягивал букет белоснежных роз.

У нее был такой вид, словно до сих пор никто не дарил ей цветов, что, конечно же, ужасно и немного неправдоподобно. Потом я увидел у нее маленький и очень настоящий пистолет, его дуло было повернуто в мою сторону. Когда посмотрел ей в лицо, понял, почему она улыбается. Ей приятно снова меня увидеть, но такую новость нельзя назвать хорошей.

Несмотря ни на что, я был счастлив в своем сне, пока меня не разбудили. С туманом в голове и с пивной отрыжкой во рту я открыл глаза.

Против меня на стуле сидел человек с серебристыми волосами. На нем был дорогой костюм, возможно шелковый, белая рубашка и красный, туго повязанный галстук. Так любят одеваться бизнесмены. Рядом с ним сидел чернокожий парень с телосложением и мускулами борца. Он втиснулся в почти такой же костюм, хотя и поскромнее, чем у седовласого бизнесмена. У чернокожего борца в руках был мой служебный револьвер, и он разглядывал его, словно антикварную вещицу. Позади этой пары стоял серьезный человек, похожий на врача. Он крутил в руках темную кожаную сумку. Глаза на выкате нервно щурились за толстыми стеклами очков без оправы.

Шелдон тоже был здесь. Он нервничал еще больше очкастого доктора.

— Ты с-с-казал, что хочешь видеть мистера Маккендрика, — заикаясь, выговорил этот лживый предатель. — Надеюсь, это самое… ты… это самое…

— Ох, Шелдон… — К своему удивлению, в этот момент я испытал скорее разочарование, чем гнев. — А кто во время моего заключения убил грамматику? Могу ли я прочитать приговор?

Он повесил голову и пробормотал слово, которое я связывал с ним на протяжении всей его печальной маленькой жизни.

— Извини. — Он судорожно сглотнул. — Эти части не были…

— Какие части? Что не было?

— Запасные части. Я их купил не на распродаже.

Вечно меня подводит мой глупый язык.

Доктор держал в руке шприц, совсем как мой дружок Мартин. В этот момент он вставлял его в ампулу и поглядывал на меня.

Кажется, я перестал испытывать детский страх перед уколами.

— Могу ли я чем-то помочь вам, джентльмены? — спросил я.

— Ради твоего же блага, — сказал Маккендрик низким хриплым голосом, не вязавшимся с серебристыми волосами и шикарным костюмом, — надеюсь, что сможешь.

— Так вот, Кайл, — сказал я дружелюбно, — больше двадцати лет назад я оштрафовал тебя за уличных проституток в Сент-Килде. Чем теперь занимаешься?

Маккендрик сунул руку во внутренний карман и вынул маленький блестящий пистолет.

Затем повернулся к Шелдону и спокойно выстрелил ему два раза в грудь.

Шурин повалился назад. Лицо его выразило гнев и шок. Сквозь комбинезон проступили два темных блестящих пятна. Они были цвета старого масла.

— Вот такими делами, когда мне этого захочется, — сказал Маккендрик, глядя на Шелдона. Тот привалился к стопке журналов «Плейбой», закрыл глаза и сделался неподвижен.

Я разумный человек, особенно когда вижу перед собой оружие и шприцы. К тому же меня крепко привязали к стулу нейлоновой веревкой, которую эти люди предусмотрительно прихватили с собой.

Сначала я посмотрел на неподвижного Шелдона, затем на Кайла Маккендрика и сказал: