Александр Каневский - Проклятия по контракту

— Теперь понял… А с кем? С кем ты будешь разговаривать?

— С теми, кто мне не врёт!.. С кем угодно, только не с тобой!..

— Хорошо!

Борис бросился к проходящей мимо интеллигентного вида даме, в очках и шляпке. Остановил её.

— Простите!.. Вы не могли бы поговорить с этой женщиной, — и он указал на Тину.

Дама удивлённо подняла брови.

— С ней?.. Я её не знаю.

— Это неважно. Она хочет с вами поговорить.

— О чём?

— О чём угодно!. Просто поговорить!

Дама решительно обошла Бориса и шагнула дальше, бросив через плечо:

— Я не стану разговаривать с первой встречной!..

Рядом проходила влюблённая парочка. Они шли в обнимку и периодически целовались. Борис бросился к ним.

— Ребята! Эта женщина хочет с вами поговорить, — он кивнул в сторону Тины.

— Опять будет мораль читать, что на улице нельзя целоваться, — вздохнула девушка.

— Нет, нет! Она просто хочет поговорить, на любую тему.

Парень нагнулся к нему и объяснил:

— Старик, нам не до неё, — и, ещё крепче обнявшись, парочка зашагала дальше.

Но Борис был неутомим. Следующей, он остановил старушку с коляской, очевидно, няню.

— Пожалуйста, поговорить с этой женщиной?

Та испуганно шарахнулась в сторону.

— Не приставайте ко мне!

— Ну, хоть немножко, хотя бы две-три фразы, — настаивал Борис.

— Да не хочу я с ней говорить! — няня, прикрывая своим телом коляску, откатывалась от Бориса. — Отстаньте от меня!.. Я сейчас полицию позову!..

— Видишь? — Борис с торжествующим видом вернулся к Тине. — С тобой никто не хочет говорить, кроме меня. А я готов говорить с тобой! Всегда, везде, всю жизнь и… — Он не договорил: Тина хохотала, громко, не в силах сдержаться, чуть ли не навзрыд.

— Что с тобой? — испуганно спросил он.

Она, захлёбываясь от хохота, не в силах что-то произнести, вместо ответа только махала руками, мол, не могу, не могу, подожди чуть-чуть… Наконец, справившись с этим приступом, обняла его, прижалась щекой к щеке.

— Какой же ты сумасшедший!.. Я тебя обожаю!.. Зачем ты приставал к людям?.. Зачем ты их пугал?.. Ты видел их лица?.. Только, пожалуйста, не отвечай мне, а то… я опять… я опять… ой, не могу!..

И снова зашлась в приступе хохота. Она смеялась так искренне и заразительно, что Борис не выдержал и стал хохотать вместе с ней.

…На Главпочтамте письма всё ещё не было. Борис вызвал заведующую отделением, возмущался, тряс удостоверением, но та только разводила руками:

— Ничего не могу поделать, очевидно, письмо заказное, оно дольше идёт.

— В одном городе! Третьи сутки!

— Москва — это не город, это страна. Если б вы хоть знали, из какого отделения послано, можно было бы дать запрос, а так… Ждите. До вечера поступит.

— Наша почта — самая почтовая! — объяснил Тине Борис, и они вышли на улицу. — Надеюсь, письмо сегодня всё-таки придёт. Потеряны три дня — важен каждый час. Поэтому, Тинуля, ты садишься за столик в ближайшем кафе, кушаешь свои любимые сосиски, заедаешь шоколадным мороженым, пьёшь кофе с ликёром и каждые полчаса приходишь сюда и требуешь письмо — или они его разыщут, или сами напишут. А я сейчас еду к твоему любимому Августу Генриховичу Шляпке, мы договорились, он ждёт.

— Ой, я тоже к нему хочу.

— Как только получишь письмо, прыгай в такси и мчись к нам. Где он живёт, запомнила?

— Конечно.

— У меня есть пару вопросов, надеюсь, он что-нибудь подскажет.

— Он подскажет. Он такая умница!.. У него такая светлая голова!.. Такое чувство юмора!..

— Прекрати или я сейчас тоже устрою сцену ревности!

Через полчаса Борис позвонил в квартиру Шляпке. Профессор-гномик встретил его в вечернем чёрном костюме, под которым была надета чёрная рубашка с тёмно-серым галстуком. Заметив удивлённый взгляд гостя, объяснил:

— Я только что вернулся с кладбища. Хоронил старого друга, Когда-то он занимал важный пост, попытался бороться с коррупцией, замахнулся на больших людей — ему этого не простили: подбросили доллары, обвинили во взяточничестве, был суд, дали условный срок и, конечно, уволили. Последние годы жизни он посвятил реабилитации своего имени, было много адвокатов, апелляций, пересмотров… И вот итог: за гробом несли все его удостоверения, ордена, почётные грамоты и, самое главное, решение Верховного суда в его пользу. Так что правда, в отличие от здоровья, восторжествовала. — Он помолчал пару секунд и продолжил. — Где-то я прочитал: война государства с коррупцией — это борьба нанайских мальчиков…

— Смешно, — оценил эту шутку Борис.

— И грустно, — добавил Шляпке. — С вашего разрешения, я сниму пиджак и перейду в другое настроение…

Он вышел в спальню и через минуту вернулся: вместо чёрного пиджака на нём была ярко-желтая домашняя куртка.

— Так чем вы озабочены, друг мой?

— Удрал от нас Мерлин. Всех его пособников взяли, а он ускользнул, буквально между пальцами. Такая неудача!

— Не надо огорчаться, это естественно: на каждую удачу приходится доля неудач, они идут рядом, параллельно… Я всегда волновался, когда в моей жизни всё было хорошо: понимал, что неудачи накапливались. И только, когда начинались неприятности, я успокаивался… Поведайте мне всё по порядку. — Выслушав подробный рассказ гостя, подытожил: — Ещё не всё потеряно — его письмо вашей жене может что-то прояснить. А пока… Вы не забыли принести то, что обещали?

— Конечно, нет!.. — Борис протянул ему конверт. — Здесь и его фотография, и его письмо, оставленное для меня.

Шляпке вынул из конверта принесенное и разложил на столе.

— Попробую тряхнуть молодостью. Правда, после шестидесяти лет я перестал этим баловаться, но ради такого случая… — Потёр ладони одну о другую, потом накрыл ими фотографию Мерлина и его письмо, сосредоточился, закрыл глаза и секунд десять сидел так, не раскрывая веки. Сейчас он ещё больше был похож на гномика, гномика-волшебника.

Прошло ещё какое-то время, профессор открыл глаза и грустно произнёс:

— Или я уже очень стар или он поставил сильную защиту: я не могу его сфокусировать, он как будто растворяется в воде… Много воды и он в ней прячется… Во входную дверь позвонили.

— Это Тина! Я открою!

Борис бросился в переднюю и распахнул дверь. Тина шагнула через порог, держа, как знамя, в поднятой руке долгожданное письмо.

— Любовь — великая сила!.. Теперь он наш!

— Почему не позвонила?

— Хотела зачитать лично! — Они вошли в гостиную. Тина радостно бросилась к профессору. — Август Генрихович! Я так рада вас видеть! — прижалась щекой к его щеке. — Но вы не сможете на мне жениться — меня любит Мерлин! — И снова подняла вверх полученное письмо.

— Я уже понял, что потерял вас, — улыбнулся Шляпке, — но если вы немедленно не прочитаете письмо, вы потеряете и Бориса: он умрёт от нетерпения.