Александр Каневский - Проклятия по контракту

— Немножко верить в Бога — это всё равно, что быть немножко беременным… Ладно, отставим философию… Ещё один деликатный вопрос. Вы имеете право на него не отвечать, но если ответите, поможете следствию.

— Вы меня заинтриговали. Какой это вопрос?

— С кем вы сейчас встречаетесь?

— Вам всех назвать?

— А у вас их так много?

— Нет. Всего трое. Каждый имеет свой день недели: вторник, четверг, суббота… Кто заслужит, получает и воскресенье…

— Значит, трое?.. И больше никого?

— Нет. Я им, троим, не хочу изменять.

Вкратце, не называя фамилий, их профессии?

— Очень разные: Алик — популярный музыкант, гастролирует по миру; Тимур — парикмахер, известнейший, два салона имеет, к нему запись на месяц вперёд…

— А третий?

— Володя, бизнесмен, довольно успешный…

— Стоп. Вот его координаты я бы хотел получить…

Дадите?

— Я бы сказала нет, но вы же всё равно узнаете.

— Конечно. Только времени больше займёт.

— Ладно, сэкономим ваше время. У меня есть его визитка. — Она вынула из сумочки визитку и протянула Пахомову. Он глянул и удивлённо спросил. — Володя Кононов?! Сколько ему лет?

— Примерно вашего возраста.

— Он!

— Вы его знаете?

— Когда-то в одном доме жили. Потом их семья куда-то переехала… Потом мы в секции карате встретились, три года вместе занимались… Он знаком с Бурляевым?

— Нет. Но за мной часто заезжал…

— Знает, чем занимается ваша фирма?

— Конечно. Шеф никогда не делал из этого секрета. Пожалуйста, когда с ним встретитесь, не говорите, что я передала вам его визитку — бизнесмены это не любят.

— Обещаю. А какой его адрес?

— Где живёт с семьёй, не знаю, а со мной он встречается на Ленинградском проспекте — у него там куплена однокомнатная квартирка, для интимных встреч… Дайте визитку. — Она взяла у Бориса визитку и вписала туда адрес Кононова. — Надеюсь, за это не судят?

— Что вы! Наоборот — лично я это всегда приветствовал.

— Почему в прошедшем времени?

— Влюбился и женился.

— Не очень уважительная причина.

— Как для кого. — Он встал. — Спасибо за сотрудничество… И последний вопрос, «на посошок»… Из всех рассказов о нём, я понял, что ваш шеф деловой, порядочный и, как раньше писали в характеристиках, морально-устойчив… Как же при таких… Как бы это мягко сказать… При таких полярных взглядах на жизнь, он вас терпел?

— А я работник классный! За плечами ИнЯз, два языка: английский и французский… В компьютере разбираюсь, как в косметичке… Обаятельна… Пью и не пьянею — это очень важно на официальных приёмах…

Он мной был доволен, хвалил, зарплату повышал…

— А вас что здесь держало?.. Ведь вы, при ваших вышеперечисленных достоинствах, могли более интересную работу найти… В модельном агентстве, например.

— Опоздала. Туда надо было лет в семнадцать пробиваться. А мне уже двадцать шесть, а женщина — товар скоропортящийся… Нет, мужиков я ещё привлекаю, но надо и на себя рассчитывать, хочу стабильности, мне дочь растить. Вот Бурляев и обещал мне место в своей гостинице, когда построят… Администратором, даже главным, а это уже путь в директоры. Интересно, престижно… А какой выбор среди постояльцев!..

— Хороша стерва! — подумал Борис, невольно снова бросая взгляд на её роскошные ноги. — Встретил бы я тебя чуть раньше!

— Даже и не мечтайте! — предупредила она, легко прочитав его мысли. — Вы же приехали не на джипе…

…Третьим в кабинет вошёл, вернее, вкатился экспедитор, толстенький, кругленький, похожий на маленького бегемотика. Представился:

— Радов, Павел Павлович, можно просто: Пал Палыч.

Борис пригласил его сесть. Пододвинул к нему пачку сигарет и зажигалку.

— Давно здесь работаете?

— Чуть больше года.

— А фирма сколько существует?

— Лет пять.

— Кто до вас был на этом месте?

— А никто. Объём работ не такой уж большой — Бурляев сам прекрасно справлялся. Он эту должность для меня придумал.

— Чего вдруг такая благотворительность?

— Одноклассники мы, за одной партой сидели. Потом жизнь разбросала. Отец — кадровый военный, он меня без мамы растил, его в Якутию перевели, ну, и я с ним.

— Чем же вы там занимались?

— Сперва в Сельхозакадемию поступил, но больше года не выдержал, бросил. Потом в строительном техникуме поучился, тоже бросил, понял, что не моё… Отец меня при казарме устроил, завхозом… Пару лет поработал, потом женился, потом развёлся… Недвижимостью занимался… Пушнину скупал для аукционов… Нормально жил. Отцу квартиру трёхкомнатную дали, он — полковник, обеспеченный человек, ну, и я при нём.

— Чего ж уехали?

— Во-первых, отец умер, а во-вторых, надоело струёй звенеть.

— Не понял. Что это значит?

— Когда мороз за пятьдесят и писаешь на улице — струя замерзает… Пытался отца спасти, лучших специалистов приводил, врачи от меня вторую зарплату имели, медсестёр конфетами закармливал… А!.. — Он горестно махнул рукой. — Не возражаете, если я закурю? — Достал из пачки сигарету, прикурил от зажигалки, затянулся. — После смерти отца квартиру продал, собрал манатки и в Москву. Снял комнатёнку, пытался устроиться, а тут кризис, всех увольняют… За год все денежки проел, за комнату платить нечем было… На счастье Витальку встретил, он пообещал помочь, но, видно, никуда не смог меня пристроить — вот и взял к себе.

— Вижу, он, и вправду, классный мужик. Как вы думаете, почему же в него стреляли?

— Наивный вопрос! Вокруг столько отморозков — решили порезвиться.

— Нет, это были неслучайные выстрелы… Пал Палыч, вы встречались со всеми поставщиками и производителями работ — кто-нибудь на него имел зуб?..

Ругался, угрожал?..

— Наоборот! Его все уважали, даже любили. Всегда приветы передавали, сувениры… Я редко встречал такое единодушное восприятие человека. Обычно ведь как? Завидуют, злословят… А про него ни-ни! Знаете, что в нём больше всего подкупало, помимо доброты и порядочности?.. Чувство собственного достоинства!.. Сегодня это такое редкое и такое дорогое качество! Ведь чувство собственного достоинства каждого гражданина — это суммарное чувство достоинства всей страны. Как нам этого сегодня не хватает! Поэтому и катимся в тартарары!.. Убиваем, воруем, обманываем друг друга… Россия постепенно превращается в полигон Сатаны!..

— Пал Палыч, — прервал его Борис, — чувствую, что это у вас наболевшее, я буду рад продолжить эту тему, но не сейчас…

— Простите, занесло.

— Не страшно. Последний вопрос: как вы думаете, кому может быть выгодно прервать деятельность Бурляева?