Александр Каневский - Проклятия по контракту

Он вытащил из кармана мобильник.

— Кому ты звонишь?

— Алине, любовнице Кононова. Хочу убедиться, что она была с ним в тот вечер — доверяй, но проверяй, верно?

Она помрачнела.

— Верно. Я воспользуюсь этим девизом.

— Не понял.

— Откуда у тебя телефон этой Алины?

— Я взял все телефоны, и её, и экспедитора, и бухгалтера…

— Но её телефон лежит у тебя в боковом карманчике, прямо у сердца!.. Ты не думай, я не ревную. Просто мне интересно, почему у всех молодых свидетельниц ты берёшь номера телефонов!

Она ревновала его с первого же дня их совместной жизни, к соседкам, к сотрудницам, к жёнам его друзей.

— Почему ты каждой так призывно улыбаешься?

— У меня с детства такая улыбка, — оправдывался он. — Ну, хочешь, я буду им корчить рожи и высовывать язык?

— Ни в коем случае! Они сочтут это за сексуальный призыв!

Он называл её Отелло Мавровна, она обижалась, он просил прощение, целовал, обнимал, уносил в спальню и, веками проверенным способом, доказывал ей свою любовь. После этого она успокаивалась, но не надолго. Она не забыла, каким он был до женитьбы: гуляка и бабник, весёлый, шумный, непредсказуемый, как мальчишник. Она помнила его фирменную флягу, всегда наполненную коньяком, его романы и похождения, о которых по Управлению ходили легенды… И в то же время она не могла не видеть, что после смерти матери и начала их совместной жизни он очень изменился: бросил пить, на её глазах сжёг записную книжку с телефонными номера всех прежних любовниц, и даже выбросил свою любимую флягу… Она радовалась этому, ценила, старалась не ревновать, очень старалась, но ничего не могла с собой поделать: памятуя его прежний образ жизни, в каждой женщине, с которой они общались, она видела его потенциальную любовницу.

Чтобы погасить эту новую вспышку, он предложил.

— Хочешь — позвони сама.

— И позвоню.

Борис включил громкую связь, набрал номер и протянул ей мобильник. Раздался томный голос Алины:

— Алло!.. Я вся внимание.

— Говорит помощник майора Пахомова, старший лейтенант Валежко, — холодно и официально представилась Тина. — Майор поручил мне выяснить, подтверждаете ли вы, что первого июля сего года, после семи вечера находились в квартире гражданина Кононова?

— Подтверждаю. Я и сейчас здесь нахожусь. Простите, что разговариваю с вами лёжа.

Не отреагировав на эту дерзость, Тина продолжила тем же «официальным» голосом:

— Мы вас завтра пригласим, и вы подпишете эти показания.

— Ваш майор такая душка, что я откликнусь на любые его приглашения.

Тина в сердцах отключила мобильник.

— Какая наглая баба!.. Ты её, конечно, охмурял, как мог, поэтому она и позволяет себе так разговаривать!

Всю дорогу до дома она сидела, насупившись, не реагируя на его попытки восстановить мир. Пришлось ему и в эту ночь опять доказывать, что она не права. Когда они, наконец, уснули, раздался звонок: Борису сообщили, что бизнесмен Владимир Кононов попал под машину, подозревается покушение.

Когда они в восемь утра примчались в больницу, к Кононову их не пустили: он лежал в реанимации, без сознания — обе ноги были буквально раздавлены колёсами. В холле на стуле сидела заплаканная женщина.

— Его жена, — сообщил врач, — тоже пыталась к нему прорваться.

Борис и Тина направились к ней.

Женщина была ещё достаточно молодой, высокой и очень толстой. Огромные груди, как два тяжёлых арбуза, тянули плечи к земле и делали её сутулой. Жирные бока распирали блузку и свешивались через пояс, как тесто, вылезшее из кастрюли. Они попытались с ней заговорить, но она не отвечала — глядя в пол, раскачивалась, как раввин на молитве, и что-то всё время приговаривала. Они прислушались к её бормотанию и разобрали: «Это я, я виновата… Но я так не хотела… Я не думала…». И снова: «Это я виновата, я…»

— Любопытное заявление, — отметил Борис, — но сейчас с ней пытаться говорить бессмысленно.

— Приходите позже, — посоветовал врач, — мы постараемся привести её в нормальное состояние. Да может, и он в сознание придёт.

Когда вышли из больницы, Борис сообщил:

— Лукоперец вызывает на десять утра. Ещё есть время — давай заедем к соседу Кононова: мне сообщили, что он последний, кто видел его машину.

У входа в подъезд высотного элитного дома стояла толпа парней в модных рванных джинсах, патлатых и шумных. Они читали друг другу стихи и громко их обсуждали. Пахомов сквозь дверное стекло показал охраннику своё удостоверение, и тот впустил их вовнутрь.

— Нам нужен Аскольд Крымский.

— Четвёртый этаж, двенадцатая квартира, — сообщил охранник и с надеждой спросил. — Неужели вы, наконец, его арестуете?

— Почему его надо арестовывать? — удивлённо спросила Тина.

— А вы его песни слышали?.. Нет?.. То-то!.. Он называет себя композитором-песенником, а я считаю, что он композитор-убийца!..

— За что вы его так?

— Он же калечит вкус молодёжи… Вот, видите… — Охранник кивнул в сторону толпы у входа. — Они все к нему.

— А кто это? — спросил Борис.

— Молодые стихоплёты — сегодня у него «рыбный день».

Борис удивлённо поднял брови.

— Простите, не понял?

— Он им раздаёт «рыбу»… Болванки для будущих текстов, — пояснил охранник и напел: — Та-та-та-та, тата-та-та, та-та, та-та, та-та… Это и называется «рыба».

— Откуда вы так хорошо в этом разбираетесь? — уважительно спросила Тина.

— Я сорок лет проработал музыкальным критиком, а теперь вот Крымского охраняю. Подрабатываю к пенсии… Попался бы он мне тогда, этот Крымский-Корсаков!..

Дверь им открыл сам хозяин, маленький, худенький, приветливый, бородка и усы подстрижены под Чайковского.

Он пригласил их в свой просторный кабинет. Все его стены были увешаны фотографиями, на которых был запечатлён Крымский в компании с популярными певцами, артистами и политиками.

— Чаёк?.. Кофеёк?.. Коньячок?.. Водочку?.. — гостеприимно предложил он.

— Спасибо, мы спешим. Пожалуйста, расскажите про машину Кононова, как, откуда и когда она появилась?..

— Рассказываю. Я обычно работаю по ночам. Тёмное небо, луна, звёзды — всё это даёт эмоциональный всплеск, тонизирует меня, наступает прилив вдохновения и я…

— Простите, — осторожно, чтобы не обидеть, прервал его Борис, — мы обязательно поговорим о процессе вашего творчества, но сейчас нас очень интересует всё, что связано с Кононовым. Когда вы увидели его машину?

— Было около часа ночи. Я стоял на балконе, проверял на слух только-только сочинённый припев… Я всегда так делаю, чтобы проверить мелодию, ритм, тональность… — Увидев нетерпеливый жест Бориса, продолжил. — Так вот, стою я на балконе и вижу, как Кононов заезжает на стоянку… — Вы уверены, что это был Кононов?

— Конечно. У него светло-серая «Вольво», её все у нас в доме знают.