Лариса Соболева - Та, которой не должно быть…

– Кстати, насчет спасения. А что ты делал у дома Эдгарика, м?

– То же, что и ты, – невозмутимо ответил он. – Вел наблюдение.

– Зачем? Ну, ну… Зачем?

– Был такой товарищ – Ганин, частный детектив…

– Знаю, – перебила Жанна, – его нанял Эдгар.

– Ты в курсе? Я был худшего мнения о тебе. Значит, ты знаешь, что Ганин вел расследование. Эдгар еще в Китае проговорился об этом, беспокоился, что с ним давно не было связи. Когда мы прилетели, я забросил вещи домой и поехал к нашему другу, следил за ним, чтоб узнать, где Ганин живет. Эдгар отправился к нему дня через три, кажется… точно не помню. Он разговаривал с женщиной, я следом переговорил с ней.

– Ммм, – ехидно промычала Жанна, – так это был ты.

– О чем она? – спросил он Володю, а не ее, но того тоже интересовало, что она скажет, потому глаз с Жанны он не спускал.

– И я говорила с соседкой Ганина, – сказала она Володе, а не Сашке, приняв его манеру общения за основу. – И ночью приехала за Эдгаром к дому покойного детектива, но там, в доме Ганина, уже кто-то был… Не ты ли? – обратилась к своему «спасителю».

– Я, я, – закивал тот. – Выходит, ты видела, как я врезал Эдгару? Признаюсь, мой хук правой доставил мне удовольствие.

– А после ты драпал, как антилопа гну от леопарда, – мстительно промурлыкала Жанна. – Зачем же ты, наш пылкий и отважный, залез в чужой дом?

– Хм! – хмыкнул он. – Соседка и тебе, наверное, рассказала, что Ганин писал о ходе следствия, мне хотелось прочесть, кого он подозревал.

– Не прочтешь. Тетрадку забрал Эдгар, я лично видела.

– Ай-я-яй… – разочарованно протянул Сашка.

– Что, боишься, стал главным подозреваемым?

– А я думал, ты… главная. Или твой Вовик. Ты получила материальные блага, а Вовка получил тебя.

– Я убью его! – процедила Жанна.

– Не надо. – Володя не отпускал ее, лишь переместил руки на талию, сцепив пальцы в замок. – Хочешь сигаретку?

– Нет! – огрызнулась она. – Я хочу прикончить этого дэва!

– В тюрьму сядешь, – предупредил Сашка, погрозив пальцем. – А в мои планы это пока не входит, я справедливости хочу.

Пикировка продолжалась бы, если б Володя не вклинился:

– Сашка, у тебя мотив тоже не хилый.

– Н-да? Какой же?

– Месть. Нине, Эдгару, а остальные под горячую руку попались. Ты и за Эдгаром следил, чтобы он больше никогда ничего не вспомнил, так?

Сашка не обиделся. Собственно, главную обиду он пережил, когда Нина ушла к Эдгару, люди с больным самолюбием, влюбленные до одури, переживают факт измены невероятно сильно. А некоторые в прямом смысле заболевают и в состоянии агонии способны натворить столько «чудес», что после сами себе удивляются. В то же время на мелкие уколы они не могут реагировать пассивно, не могут в силу склада характера, но Сашка научился держаться. Он выпил простой воды и убедительно рассказал истинную причину:

– Не так давно я случайно увидел машину Эдгара, он остановился у пешеходного перехода и не заметил меня. Рядом с ним сидела Лариса. И что-то между ними затесалось… это трудно описать, но определенные мысли на сей счет формируются сами по себе. Мне стало интересно, какая между ними связь.

– Ты лезешь в чужую жизнь, тебе не кажется? – сказал Володя.

– Не кажется. Лариса манипулятор, не могу же я отдать нашего Виталика в лапы коварной рыси.

– Вашего, – подчеркнула Жанна, – Виталика. Когда только работаешь, сыщик ты наш?

– А я отпуск взял за свой счет. И вдруг гляжу, за соседними кустами Жанна крадется. Думаю, чего ей здесь надо? На этом дело не кончилось, смотрю, и за Жанной следит тип! Что такое, думаю, откуда он и кто? Я выбрал удобный пункт наблюдения – на дереве и стал следить за обоими. Так мы и встретились.

Кашуба вошел тихо, его никто не заметил, а он не перебивал, внимательно слушал этих странноватых людей. Несмотря на ночное приключение и его последствия (голова ведь гудела и грозила отделиться от тела без гильотины), ребята вызывали у него симпатию. Видно же: образованные, умные, воспитанные, но между ними нет взаимопонимания, зато есть общая больная тема. Как только возникла пауза, он взмолился:

– Ребята… отпустите… Жена к другому уйдет.

Володя сжалился, ему-то, как никому, знакомы страхи детектива, он втянул его в неприятности, следовательно, виноват перед ним:

– Сашка, пусть идет. Слышал – жена бросит.

– Переживет, – задумчиво произнес тот. – Сначала пусть поможет нам. Зря ты, что ли, бабки ему платил? По большому счету Жанну-то он прозевал.

– Я свое отработал головой буквально, – возразил Кашуба.

Сашка остался непреклонен:

– Я тоже, когда тебя бил, думал, рядом от инфаркта упаду, так что не надо давить на жалость. Лучше скажи, как нам пробраться в дом и найти одну вещицу?

– Ограбление планируете? – фыркнул Лев.

– Мы на эту вещь посмотрим, после назад положим. Ты же детектив, должен уметь пролезать в замочную скважину.

Володя понял, что сейчас переговоры зайдут в тупик, ведь Сашка не догадался простимулировать детектива, поэтому предложил:

– Мы заплатим.

– Ладно, я подумаю, – вызывающе сказал Кашуба.

– Надо же когда-то поставить точку в нашей беспросветной истории.

Фразу произнес Сашка устало, будто только что разгрузил пару вагонов, потому не имел сил ни на что. А через пару секунд он вскинулся и предложил обсудить план взятия загородного дома в отсутствие Эдгара.

– Глупо, – резюмировал Заваров. – Алла, ты такая мнительная?

Удалив из кухни Федьку с Майкой, он пытался первый конфликт с женой решить в свою пользу и бесился, потому что она упрямо просила отменить поездку. Собственно, в конфликтном состоянии находился он, Алла, сидя за столом и болтая ложечкой в чашке с чаем, была тиха, тем не менее тверда, как наковальня. Заваров не из тех, кто на поклон ходит, но, лишившись сразу дочери и жены, ощутил пустоту. Он проектировал будущее с размахом архитектора, больного гигантоманией, а потому что любит, когда всего много: денег – много, прислуги – много, пространства – много. И нематериальных ценностей должно быть много – преданности, любви, почитания. По отношению к нему, конечно, а он платил бы щедростью. Вот такая идиллическая картинка в жанре мелодрамы ему грезилась, ведь, по сути, Геннадий Вадимович внутри нежен, как мимоза, мягок, как воск, и сентиментален, как старая дева. Но Алла позавчера взяла и уехала к сыну (которому не нашлось места в идиллии Заварова), испугавшись какого-то придурка! Геннадий Вадимович звонил и требовал вернуться, она – ни в какую! И вот он здесь, фактически у ног жены на коленях, хотя задом сидит на стуле. Он перебрал все варианты – ни один ее не устроил!

– Ты не знаешь, Гена, – произнесла Алла тихо, чтобы даже тоном не злить новоявленного мужа, он и так превзошел себя, став воплощением добра и сердечности. – Пропал Рома, друг твоей Майки и моего Федьки.