Виктория Готти - Кто-то следит за мной

А миссис Миллер уже заметила Алексис, Майру и Малколма, которые вернулись с экскурсии и теперь дожидались ее у входа в магазин. Рядом с ними стояли сотрудники службы безопасности. Только тут Роз осознала, что начисто забыла про свои страхи.

— Мне пора, — оборвала она управляющую. — Вы уж меня извините, но…

— Разумеется, миссис Миллер, но сначала позвольте передать вам вот это. — И она сунула в руку Роз белый конверт с надписью: «ПЕРЕДАЙТЕ РОЗ МИЛЛЕР — СРОЧНО».

По спине Роз пробежал холодок, сердце ее бешено забилось. Она медленно разорвала конверт. Там лежал белый прямоугольник. Роз прочитала:

«Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА!

НАДОЛГО ТЕБЕ ОТ МЕНЯ НЕ СКРЫТЬСЯ!

Я ДОБЕРУСЬ И ДО ТЕБЯ, И ДО АЛЕКСИС!»

В заброшенном доме на окраине Майами встретились двое.

— Она должна понять, что это никакая не случайность. Пусть получит еще одно послание. Сможешь передать? — спросил старший.

Собеседник воспринял вопрос как оскорбление, он прямо-таки кипел от злости. В конце концов, зря, что ли, его учили убивать? Раньше он держал ответ перед правительством Соединенных Штатов. Теперь — перед тем, кто больше заплатит. Он считал себя профессиональным киллером, и вряд ли кто-нибудь мог сравниться с ним в мастерстве. Так какого черта этот слюнтяй сомневается?! Исполнителя так и подмывало с ехидством ответить: «Думаю, что смогу. Списали же смерть иранского дипломата на сердечный приступ. И юная наследница из Марокко, по заключению полиции, погибла, случайно свалившись с лестницы».

Но он промолчал. Потому что никогда не кусал руку дающего. И когда заказчик протянул ему конверт с пятнадцатью «штуками», ограничился лишь парой слов:

— Да, смогу.

Заказчик ответил долгим, изучающим взглядом.

— Все детали — на твое усмотрение. Босс не хочет, чтобы она получила тяжелые увечья. Но напугать ее надо до смерти.

— Желания твоего босса — для меня закон. И никто не сможет связать его со случившимся.

«Зачем ты его убил?»

Слова Роз неотступно звучали в его голове. За ее преступление он заплатил долгими шестью годами тюрьмы. Он взял на себя ее вину, навеки замарал свое доброе имя. А в итоге потерял и ее. И его радовало, что она наконец-то узнала правду — пусть пострадает. Он ведь не раз задавался вопросом, что она помнила о той ночи, а что изо всех сил пыталась забыть. Теперь-то, конечно, ни о какой забывчивости и речи быть не могло. Он напомнил ей о случившемся и собирался напоминать до тех пор, пока она не заплатит по всем счетам.

В пятницу вечером, в Атлантик-Сити, он здорово рисковал. Женщина наиболее опасна для мужчины именно в том момент, когда он хочет ее спасти. И он не мог не признаться, во всяком случае, себе, что почувствовал угрызения совести, видя ее страдания. Но чувство это ушло, едва он напомнил себе о ее предательстве. Слишком многие предавали его: мать, Джеймс, Роз.

Что ж, теперь, выжидая удобный момент для следующей встречи с Роз, можно пообщаться и с другими. В этот вечер он пригласил сразу двух девиц: пусть составят ему компанию, пока он будет проверять работу нового крупье за столом для игры в блэкджек. После Джейнис он взял за правило не использовать подчиненных для удовлетворения плотских потребностей. Юная брюнетка Джулия работала в «Белли». Вторая девушка, Серена, ходила в «перспективных актрисах». В Атлантик-Сити она приехала в поисках работы, и как предположил Димитрий, ее устроила бы не только сцена, но и постель какого-нибудь богача. Серена, с темно-каштановыми волосами и телом, созданным для греха, выглядела поинтересней. И на ночь Димитрий решил оставить именно ее, а утром отпустить с деньгами или дорогим подарком. «Так проще, — думал он. — И опять же, не надо слоняться до утра по казино».

Официантка принесла полный поднос: высокие стаканы с коктейлем «Маргарита» для дам, стопку ледяной водки — для него.

Опрокинув стопку, он поймал на себе чей-то взгляд: к нему направлялся детектив Фальконе. Надо же, а Димитрий ждал его раньше — сразу после той ночи, когда он умыкнул Роз. Что ж, будь что будет. Он взглянул на Серену и вздохнул: «Похоже, сегодня будет не до тебя».

Из кабинета Константиноса открывался прекрасный вид на набережную. Высокие, от пола до потолка, окна выходили прямо на длинный, уходящий в Атлантику пирс, где располагались искрящиеся огнями колесо Ферриса и прочие увеселительные аттракционы, отбрасывающие блики на белые буруны накатывающих на берег волн. Пол кабинета Димитрий приказал выложить мрамором, в мебели отдавал предпочтение красному дереву и коже. Стены украшали картины Дали, Кейта Харингса и Пикассо. Сам же он восседал за массивным письменным столом, сработанным явно не в двадцатом веке.

Его рубашка, белая, в светло-синюю полоску, идеально сочеталась с серым костюмом, какие могли позволить себе только очень богатые люди. «Класс! — подумал Фальконе. — Вкус у него отменный».

Детектив заговорил первым.

— Извините, что вновь приходится вас беспокоить, мистер Константинос. Но утром я должен уехать из города и буду очень вам признателен, если вы уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени.

Димитрий взглянул на часы.

— Несколько — согласен. Чем могу помочь?

Димитрий нисколько не растерялся, он словно ждал Фальконе. Само собой, детективу это не могло понравиться. Элемент внезапности обычно приносил неплохие плоды.

— Уж простите, что вновь обращаюсь к вашему прошлому… — Он ожидал хоть какой-то реакции, но лицо Димитрия осталось бесстрастным. «Должно быть, он здорово играет в покер», — подумал Фальконе. — В ночь убийства Тома Кальветти… вы можете мне сказать, почему в полицейском протоколе не упомянули Роз?

Димитрий усмехнулся.

— А кто сказал, что она там была?

— Патрульный Хьюстон, который первым прибыл на место происшествия. Согласно его рапорту, ваша версия событий не совпадает с результатами баллистической экспертизы. Они со всей очевидностью доказывают, что вы не убивали Тома Кальветти. Почему бы вам не сказать мне, кто его убил? Кого вы прикрываете? Роз?

Константинос, опершись локтями о стол, картинно сложил кончики пальцев.

— Мне нет нужды что-либо опровергать или доказывать, и я не хочу обсуждать то убийство с вами или с кем бы то ни было. А потому, если вы не намерены меня арестовывать, детектив Фальконе… — И глаза Димитрия превратились в две колючих ледышки.

Намек на то, что аудиенция закончена, Фальконе предпочел пропустить мимо ушей. Теперь для него все окончательно встало на свои места. Он и раньше не сомневался, что купить Константиноса невозможно. Следовательно, вину на себя он взвалил не ради денег, а из любви к Роз. Ради нее и принес себя в жертву.