Джон Кризи - Двойная ставка на смерть

Триветт замолчал.

— Я само внимание, Билл, — напомнил о себе Доулиш. — Продолжай!

— Тогда мы обыскали магазин Гейла. Когда нашли изумруды, решили, что ты купил их, желая помочь клиенту, если считать клиентурой преступный мир, — продолжил Триветт. — На первый взгляд это, конечно, могло быть случайным совпадением, но коль скоро Пратт клянется, что ты не тот человек.., Как ты вышел на него?

Доулиш улыбнулся:

— Сегодня видел его впервые в жизни!

— Ну ладно, ладно, — пробурчал Триветт. — Если узнаю, что вы на пару надули меня, тебе не поздоровится. А теперь ответь мне на другие вопросы…

— Легко сказать, — запротестовал Доулиш. — У меня и своих хоть отбавляй. Пратт мне не продавал… Так кто же купил их?

— Некто, именующий себя Патриком Доулишем, — спокойно ответил Триветт. — Похож на того, про которого ты мне рассказывал и который женился на этой твоей юной красавице-испанке. Использование в злостных противоправных намерениях чужого имени — типичный случай, но мы не можем заниматься им, пока не узнаем все подробности. Опиши мне, что ты делал вечером девятого мая, как можно подробнее, и постарайся ничего не пропустить.

Доулиш напряг память…

Глаза Фелисити светились, на лице сияла радостная улыбка, но скрыть, что она пережила несколько ужасных часов, ей не удалось.

Доулиш, вернувшись домой, рассказал ей, что произошло за это время.

— Девятого мая, когда, как предполагается, я получил изумруды от Пратта, ни ты, ни я из дому ни разу не отлучались, — размышлял он вслух. — Доказать это чрезвычайно трудно. Но когда мне все же удалось убедить в этом Триветта, он решил принять версию о том, что кто-то орудует, действительно прикрываясь моим именем. Во всяком случае, шанс он мне дал., хотя, может быть, и думает, что я выполняю поручение клиента, о котором ему пока ничего не известно.

— Ты рассказал ему о Фернандесе?

— Почти все, — приглушенным голосом произнес Доулиш. — Я забыл ему рассказать только, что Фернандес не был в восторге от перспективы знакомства с английской полицией. О память, где твой узелок? Кстати, я ведь заключил соглашение. — Он мягко улыбнулся, вспомнив предложение Триветта о сотрудничестве. — Скотленд-Ярд ничего не станет предпринимать против Фернандеса без согласования со мной. Драгоценные камни, о которых рассказывал Фернандес, это наверняка и есть те самые изумруды «кру». Жаль, что мне неизвестно, где отыскать Фернандеса. Разве только Эллисон что-нибудь выведает. — Он помолчал, потом задумчиво спросил: — Фернандес не звонил?

Фелисити покачала головой:

— У меня столько собственных забот, что я совсем забыла про эту девушку. Где она сейчас? Кто на ней женился? Что это было: искренний поступок или загодя рассчитанный шаг, чтобы простейшим образом овладеть драгоценными камнями?

— Да, вопросов предостаточно, — согласился Доулиш, — и ответов на них мы пока не знаем. Но есть среди них такой, ответ на который я жажду узнать больше, чем на все остальные.

Вид у него был хмурый, внушающий опасения. Фелисити заметила в его поведении признаки, свидетельствовавшие, как подсказывал ей опыт их совместной жизни, о том, что он вполне оправился от пережитого шока, но теперь чувствовал себя крайне неловко: вероятно, стыдился проявленной слабости.

— Ты имеешь в виду — кто использует твое имя? — спросила Фелисити.

— Я имею в виду — где находится Мепита Фернандес? — мягко пояснил Доулиш. — А в этом разрезе и другой вопрос: где находится сам Фернандес? Интересно, есть ли новости у Эллисона?

Он направился в кабинет.

Когда он был уже в двух шагах от столика, на котором стоял телефон, тот вдруг пронзительно зазвонил.

— Патрик Доулиш слушает, — сказал он, подняв трубку.

— Мистер Доулиш, — выпалил Фернандес срывающимся голосом, как будто в это мгновение его травила стая демонов-изуверов. — К сожалению, сам я не могу зайти к вам, но… может, вы зайдете ко мне? Очень прошу вас!

Доулишу и раньше доводилось выслушивать подобные душераздирающие призывы. Любой актер смог бы изобразить такое, но собеседник говорил с явным испанским акцентом, да и оснований объявиться у испанца было более чем достаточно.

— Где вы? — спросил Доулиш и жестом подозвал Фелисити. Та поспешила к нему в кабинет.

— Я в отеле, на Кромвель-роуд, — быстро ответил Фернандес. — Отель «Литтон». Я был вынужден остаться, мне срочно нужно поговорить с вами, Я приношу свои извинения по поводу событий вчерашнего вечера, я действительно проявил излишнюю горячность. Пожалуйста…

— Хорошо, — прервал его Доулиш. — Ждите.

— Пожалуйста! — снова крикнул Фернандес. — Поскорей!

И повесил трубку.

Доулиш тоже положил трубку на аппарат, и в это мгновение в кабинет вбежала Фелисити, ее любящие глаза выражали крайнюю озабоченность.

— Пат…

— Отель «Литтон», Кромвель-роуд, — с рассеянным видом сообщил ей Доулиш. — Это, конечно, не «Савойя», пошиб не тот, верно?

— Ты уверен, что это был Фернандес?

— Не совсем, разумеется, но очень на него похоже.

— Тебе нельзя идти туда одному.

— Попрошу пойти со мной Эллисона, — согласился с ней Доулиш. — Если возникнут осложнения, обещаю тебе: буду осторожен, как была бы осторожна в этой ситуации ты сама.

— Пат, — озабоченно проговорила Фелисити, — я беспокоюсь насчет той испанской девушки. Я думаю, что именно это беспокоило меня вчера больше всего; она была так… мила…

— Мила? — недоуменно поднял брови Доулиш.

— Ну, действительно, в прямом значении этого слова, — зардевшись, объяснила Фелисити, — Не смейся надо мной!

— Что ты, дорогая, и в мыслях такого не держу!—воскликнул Доулиш. В это самое мгновение вновь зазвонил телефон.

Это был Эллисон.

— Я основательно порылся, — сообщил репортер, — но ничего такого, из чего бы следовало, что Фернандес отъявленный злодей, не нашел. Может, обсудим все за ленчем, как ты на это смотришь, Пат? Даю гарантию, что «Рекорд» раскошелится по такому случаю, и я знаю такое местечко…

— На углу Кромвель-роуд, тебе двадцать минут ходьбы, — коротко бросил Доулиш.

Своим «хамбером» Доулиш пользоваться не стал — тот слишком бросался в глаза, а взял в прокатной фирме, к услугам которой обыкновенно прибегал в случае необходимости, «остин-40». Через двадцать пять минут он был уже на Кромвель-роуд. Эллисон стоял на самом солнцепеке, выражение на лице — самое что ни на есть невинное.

«Остином» Доулиш его удивил.

— С какой стати такой камуфляж? — поинтересовался Эллисон.

— Можно поставить вопрос и так, — уклонился от прямого ответа Доулиш.

Эллисон забрался в машину.

— Что все это значит?

— Подробности чуть позже. Есть какие-нибудь вести из аэропорта?