Джон Кризи - Убить или быть убитым

— Хочешь, я пригляжу за ней? — предложил Доулиш.

— Конечно! Прекрасная мысль. Но прежде всего мне хотелось бы, чтобы ты осмотрел труп.

— Неприятное занятие, ну да уж ладно! —сказал Доулиш.

Он шел за детективом по длинным узким коридорам, потом вниз по узкой лестнице, затем через небольшой двор, окруженный высокими стенами. Наконец они пришли к низкому кирпичному зданию, которое выглядело мрачным и строгим. Ален открыл дверь в длинную сумрачную комнату с узкими окнами с железными решетками, и стеклами, закрашенными белой краской. В комнате было полдюжины длинных каменных столов; над каждым из них висела, электрическая лампочка. На столе в дальнем углу под простыней лежал труп.

Служащий морга поднялся со стула, оторвавшись от газеты, и включил свет.

Ален осторожно подошел к столу в дальнем углу и откинул простыню. Доулиш во второй раз увидел лицо Райана.

Ален отогнул простыню дальше.

Доулиш увидел страшные ножевые раны с вздувшимися краями. И это было еще не все: с обеих сторон на груди были свежие рубцы от ожогов.

В середине живота был еще один рубец в форме полукруга. Хотя он частично зажил, но был все еще красным и воспаленным.

Ален позвал служащего. Вместе они перевернули труп; теперь Райан лежал на животе.

Доулиш стиснул зубы.

Спина Райана была покрыта рваными ранами: значит, били кошкой или чем-то в этом роде. Раны начинались от лопаток и доходили до поясницы.

— Здесь поработал мастер своего дела, — сказал Доулиш. — Ищите старого морского волка.

— Не понимаю.

— Вы поняли бы, если бы когда-нибудь видели, как сержанты пользовались кошкой, до тех пор пока наш морской флот не стал цивилизованным. Ваш врач не определил, когда это с ним сделали?

Он говорил, не отрывая взгляда от ран. В его голосе не было ни малейшего признака той холодной и дикой ярости, которая охватила его. Мучения Райана были страшными, а истязатели — бесчеловечными, когда сдирали с него кожу и жгли.

Ален сказал:

— Его били три-четыре недели назад. Ожогам дней десять или около двух недель. Они не очень сильные, и, вероятно, их единственной целью было причинить ему боль.

Доулиш ехал по центральной улице Лондона, рядом с ним сидела притихшая Хелен. За ними следовала полицейская машина.

Доулиш спросил:

— Что ты рассказала полиции?

— Ничего.

Доулиш заметил, как она украдкой взглянула на него: боялась, что он будет задавать новые вопросы. На протяжении почти всего пути Хелен дремала. Когда машина свернула в переулок, он заговорил снова:

— Проснулась?

— Да.

— Тебе нельзя сейчас спать, если не хочешь неприятностей, — сказал Доулиш. — Слушай меня внимательно. Ты пойдешь домой, пробудешь там до пяти часов, и не выходи ни под каким предлогом, пока за тобой не приедет полиция. Если кто-нибудь придет и назовется полицейским, позвони по этому телефону. — Он передал ей карточку. — Тим Джереми — мой друг. Это его телефон. Он будет знать о тебе все. Затем иди прямо на Лейстер-сквер и жди около станции со стороны «Эмпайр Синема». Знаешь его?

— Да.

— К тебе подойдет человек и передаст пакет. В нем будут ключи, копия тех, которые находятся у меня. Потом иди на свое свидание на Пиккадилли и передай ключи тому,-кто придет. Откажись идти с ним, что бы он ни говорил.

— А если он будет заставлять меня?

— Не будет. Если почувствуешь опасность, побольше шуми. И еще раз: ни в коем случае не ходи с ним. Кроме того, это тоже важно, не разговаривай с ним, только откажись идти. Не говори больше ни слова. Если сделаешь то, что я говорю, тебе не нужно будет больше думать о полиции. А теперь повтори то, что я сказал.

Она повторила наставления, как ученица заученный урок.

Доулиш замедлил ход и спросил у нее адрес. Это был Фалхэм, недалеко от Патней-бридж. Доулиш запомнил адрес и спросил, где ее лучше высадить: он не хотел подвозить ее к дому.

— На углу Нью-Кингс-роуд, — сказала она.

Доехав до этого места, Доулиш распахнул дверцу с ее стороны, одновременно глядя назад. Полицейская машина остановилась на некотором расстоянии. Поедет за ним или будет следить за Хелен? Он сидел и наблюдал, как она направилась к дому — одинокая, понурая фигура. Полицейская машина тронулась, из нее на ходу выскочил полицейский и последовал за Хелен.

Доулиш доехал до Хамерсмит-бродвей, где повернул налево, и затем направился в Чизвик. Он долго ехал по узким улицам этого перенаселенного района, где любой новичок мог бы заблудиться. Но он бывал здесь и прежде. Не в первый раз тут был и водитель маленького седана, который не отставал от него. На водителе была шляпа-котелок.

Доулиш остановился у магазинчика, чтобы купить сигарет, потом, по-прежнему сопровождаемый седаном, поехал по направлению к Уэст-Энду.

На улицах Лондона было полно народу и машин. Доулиш повернул на Риджент-стрит, объехал вокруг Пиккадилли-серкус, где его поприветствовал Эрос, направился вниз к Хаймаркету, потом завернул на площадь Ватерлоо. Он замедлил ход, как бы любуясь богатой зеленью Сент-Джеймс-парка, затем повернул направо и вскоре добрался до своего клуба.

Это был большой и солидный дом, который молодые члены клуба называли мавзолеем. Джордж, швейцар, поздоровался с ним:

— Доброе утро, сэр. Давно вас не видел. Хотите, чтобы я убрал вашу машину, сэр?

— Нет, спасибо. Но мне понадобится такси через четверть часа, у входа в кухню.

Спокойное расположение духа Джорджа как рукой сняло.

— У… входа в кухню? — с недоумением спросил он.

— Что я люблю в вас, Джордж, так это то, что вам никогда не нужно дважды повторять одно и то же. Да, и еще я вспомнил, — Доулиш повернулся и наклонился к Джорджу. — в любой момент в клуб может зайти человек и спросить обо мне. И если он проявит желание узнать что-нибудь про меня, расскажите ему. Вы уже слышали много нелепых историй, придумайте еще одну. Пусть он знает, какой я свирепый, когда выхожу из себя. И пока будете рассказывать, постарайтесь запомнить его лицо, глаза и одежду. Запоминайте все подробности, которые сможете запомнить, а когда он уйдет, запишите. Однако не забывайте, Джордж, что он может и не прийти. И в этом случае не забудьте о такси, ладно?

— Нет, нет, сэр!

Легкой походкой, тихо насвистывая, Доулиш направился к мраморной лестнице. Он вошел в телефонную будку и позвонил сначала своему другу Теду Берсфорду ,-а затем Тимоти Джереми.

Когда он вышел из будки, находившейся на этаже, где была библиотека, и посмотрел вниз, то увидел, что Джордж разговаривает с невысоким темноволосым человеком, державшим в руке шляпу-котелок.

Водитель седана тоже носил шляпу-котелок.

Доулиш вошел в кухню. Несколько поваров вместе с шефом с удивлением уставились на него. Он поздоровался с ними и прошел мимо огромных блюд с начищенной картошкой, еще больших с капустой, мимо разделанной туши.