Джон Кризи - Странный уик-энд инспектора Роджера Уэста

— Да, я, конечно, постараюсь сделать все, что от меня зависит.

— Со своей стороны я надеюсь, что через час смогу передать вам заключение. Это вас устроит?

— Чем скорее, тем лучше.

Доктор Овен удалился быстрыми шагами, а Уэст дружески ударил по плечу суперинтенданта Тентендена, который начинал понемногу оттаивать.

— Артур, друг мой, не будете ли вы любезны сопровождать меня в типографию? Мне хотелось бы узнать, что дали поиски.

— Согласен, — все еще холодно ответил Тентенден, но затем, собрав все свое мужество, он посмотрел Уэсту прямо в глаза. — Боюсь, что я вел себя немного неуравновешенно. Надеюсь, что вы не обиделись на меня. Мы можем после посещения типографии, если вы не возражаете, отправиться ко мне… Моя жена приготовила чем закусить и ожидает вас и Брауна. Надеюсь, что вы примете это приглашение так же просто, как оно было сделано.

— С большим удовольствием, спасибо.

Атмосфера немного разрядилась.

Ситуация в помещениях предприятия «Ричардсона и компании» ни в чем не изменилась. Только были установлены прожекторы, которые освещали то место, где были обнаружены следы шин и осколки стекла.

Все, что было найдено здесь, полицейские собрали: старую трубку, заржавленное велосипедное колесо, пустые пачки от сигарет, несколько мелких монет, кухонный нож с испорченной ручкой и даже детский башмак.

Все это было разложено на листках бумаги и старательно описано.

Инспектор Браун, который руководил операцией с самого начала, был совершенно измучен. Около дюжины человек продолжали поиски под его руководством.

— Трудно будет доказать, прогуливался ли здесь Чарли Блейк вчера вечером или нет, — проговорил Тентенден.

— Не настолько, как вы думаете. Если мы сможем доказать, что он приходил сюда прошлой ночью, он окажется в опасном положении. Мы уже теперь уверены, что следы, найденные около ограды, принадлежат Дорис Блейк. Она доехала на велосипеде до этого места, потом по причине, которая нам пока неизвестна, сошла с велосипеда, чтобы спрятаться за кусты. Там на нее напали. Но кто напал — вот проблема.

— Кажется, вы не уделяете большого внимания подозрительной машине?

— Нет, напротив. Но прежде всего следует ее найти и узнать, кто в ней находился.

— У вас есть под рукой Чарли! Это ведь подходящий тип!

— Не расстраивайтесь так, Артур. Ничего еще не доказано, и я вам клянусь, что мое единственное желание — найти виновного, кем бы тот ни был, и не обвинять невиновного. Вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы не учитывать это!

— Вы правы, Роджер.

Переменив тему разговора, Тентенден обратился к Брауну:

— Не голодны ли вы случайно?

Инспектор выпрямился и посмотрел на него.

— Это шутка? Если это так, то я должен вам сказать, что не понимаю ее.

— Я вполне серьезен.

— В таком случае знайте, что у меня такое ощущение, будто я несколько недель ничего не ел и не пил. Я задаю себе вопрос, не деревенский ли воздух так действует на меня, но еще никогда я не был так голоден.

— А вы, Роджер?

— Должен вам сказать, что и мой аппетит способен испугать хозяйку дома.

— Не волнуйтесь за Маргарет, она привыкла к хорошим едокам.

Действительно, миссис Маргарет Тентенден нисколько не испугалась при виде того, как гости накинулись на еду. Она заранее приготовила всевозможные добавочные блюда и приняла гостей с очаровательным радушием.

Эти Тентендены составляли курьезную пару. Он и внешне и по уму был тяжеловат — настоящий тип провинциального суперинтенданта, честного, но ограниченного. Она казалась высокой, очень элегантной, причесанной и подкрашенной с большим искусством. Такую женщину легко было представить себе в высшем лондонском свете. Тем не менее оба казались счастливыми, и нежный взгляд Маргарет, устремленный на Артура, дал понять Уэсту, что внешние признаки обманчивы. Миссис Тентенден сумела окружить своего мужа не только элегантной обстановкой.

Обед был очень удачным и прошел оживленно. После обеда хозяйка скромно удалилась.

— Покурите в гостиной, пока я здесь немного уберу. Прошу меня извинить, но потом мне необходимо отправиться на собрание в муниципалитет по общественным делам, и бог знает, когда оно окончится.

Трое детективов комфортно устроились в гостиной. Перед каждым стоял стакан с виски, которым они собирались угоститься.

К несчастью, телефонный звонок нарушил приятное времяпрепровождение. Тентенден подошел к телефону и скоро вернулся.

— Звонили из больницы. Блейк пытался покончить самоубийством… Он выбросился из окна своей комнаты на третьем этаже. Остался жив лишь благодаря одежде, которая зацепилась за какой-то крюк.

— Он ранен?

— Нет.

— Он пытался кончить самоубийством, — задумчиво пробормотал Уэст. — Можно это считать признанием вины.

— Вы так и не отступитесь от своего, — проворчал суперинтендант, становясь внезапно вновь агрессивным.

— Не знаете ли вы, нашли велосипед Дорис Блейк?

— Нет, пока нет.

Уэст с усталым видом потер глаза, потом обратился к своему помощнику:

— Старина Браун, я очень огорчен, что приходится прервать ваш отдых, но совершенно необходимо узнать, не обнаружили ли что-нибудь новое около силосной башни… Убедитесь сами и одновременно посмотрите, в каком состоянии находится Блейк.

Браун, заинтригованный враждебностью суперинтенданта, сразу же встал: ему не особенно хотелось присутствовать при объяснении двух детективов.

Он угадал верно: как только он вышел из комнаты, Уэст решил раз и навсегда, если будет возможно, устранить непонимание между ним и Тентенденом.

— Так больше продолжаться не может, Артур, — сказал он. — Вы думаете, что это я вынудил Блейка к самоубийству, но вы ошибаетесь… В этом повинна его жена, и вы это понимаете так же, как я, ведь правда? Вы так упорно настаивали, чтобы кто-нибудь из Скотленд-Ярда приехал проводить следствие в Корби, потому что сомневались в себе самом в случае, если кто-нибудь из ваших сограждан станет подозреваемым.

Тентенден пожал плечами, потом вздохнул и сказал:

— Да, вы попали в точку. Признаюсь, мысль о том, что Чарли Блейк может оказаться виновным, для меня невыносима… Я всю жизнь знаю его, мы протирали вместе с ним штаны на школьной парте. Он однажды спас мне жизнь, вытащив меня из реки. А вы обращаетесь с ним страшно грубо и даже жестоко.

— Возможно, вы правы. Я буду рад публично признать свою вину, если он невиновен. Но повторяю: если бы вы с самого начала рассказали его историю, мне не пришлось бы выпытывать у него правду таким образом.

— Может быть. Что вы хотите, чтобы я теперь сделал? Рассказал вам?

— Да, пожалуйста.

— Чарли был влюблен в Дорис в течение нескольких лет, но никому об этом не говорил, даже своим самым близким друзьям, к которым принадлежу и я… Его первый брак был очень удачным, и он, без сомнения, боялся проделать новый эксперимент. Но все же он однажды решился. Дорис Миллер — это ее девичья фамилия — сразу же согласилась стать его женой, и они поженились. Но я тогда же понял, что он не так подходил к своей молодой жене… Он испытывал к ней чувство обожания, но не решался ее трогать. А у меня создалось впечатление, что это ее мало устраивало. Приблизительно три месяца назад она увлеклась Дженсеном. Каждый раз, когда Чарли отправлялся играть в карты в таверну, она ходила к Дженсену в типографию… Несмотря на все ее предосторожности, все равно ее увидели, и два или три языка немедленно сообщили мне эту новость. Из страха, что Чарли узнает об этом из таких же источников, я отправился к Сиднею Ричардсону. Я рассчитывал, что он запретит своему ночному сторожу принимать посетителей во время работы. Он не согласился. Но, должен признаться, был очень поражен этим.