Джон Кризи - Странный уик-энд инспектора Роджера Уэста

— Это объясняет эмоции, которые он проявил, когда узнал о смерти Дорис Блейк.

— Без сомнения.

— А вам не кажется удивительным, что Ричардсон терпел это?

— Да, конечно. Но это вообще странный человек. Он очень изменился со времени последней забастовки. Когда вся страна уже перестала работать, он был так наивен, что верил: его рабочие не последуют приказам своего профсоюза только ради того, чтобы доставить ему удовольствие. Когда же он был поставлен перед свершившимся фактом, он собрал всех старых мастеров и начальников и просил их обратиться к рабочим. Одного из них рабочие особенно уважали. Только он еще мог повлиять на них.

— Я догадываюсь… Чарли Блейк?

— Точно. Прежде всего, он один из старейших, да к тому же порядочный и честный человек, все его очень уважают.

Роджер Уэст кивнул.

— Между тем на этот раз его не послушались?

— Нет, это было не так. Как и всех, Ричардсон попросил Чарли Блейка повлиять на своих товарищей, но тот категорически отказался. Если бы он согласился, вряд ли это что-нибудь изменило в ситуации. Но после этого Ричардсон посчитал его ответственным за забастовку и затаил против него злобу, и мне кажется, что именно из чувства мести он не запретил Дженсену принимать в типографии Дорис Блейк.

Не успел Уэст ответить, как снова зазвонил телефон.

Тентенден протянул трубку своему коллеге.

— Это вас, Роджер.

— Хелло? Это вы, Браун? Что нового?

— Нашли велосипед Дорис Блейк под ветвями, около башни. А поблизости обнаружены следы Блейка.

— Хорошо, больше ничего?

— У нас еще есть рапорт доктора Овена.

Полицейский врач подтвердил: Дорис Блейк задушена после ожесточенного сопротивления.

Что касается Дженсена, то страшный удар по голове, который он получил, сломал шейные позвонки. Последовала немедленная смерть.

Нигде не было подозрительных отпечатков пальцев. Те, что были обнаружены на велосипеде Дорис, принадлежали либо ей, либо ее мужу.

Следы мужчины, оказавшиеся вблизи кустов, где убили Дорис, несомненно принадлежали Блейку. Это очень осложняло его положение.

Все возможное было сделано, чтобы найти машину, оставившую отпечатки шин. Но поиски были безрезультатны.

— Мой бедный Артур, — сказал Роджер Уэст, вздохнув. — Я очень опасаюсь, что ваш друг Чарли все же окажется виновным, несмотря ни на что.

— Я это знаю, — ответил Тентенден упавшим голосом. — Мне кажется, что я это подозревал с самого начала. Между тем эта машина…

— Мы начнем все сызнова, все проверим. Уговоримся так: если завтра к полудню мы ничего не найдем, нам останется лишь предъявить Блейку официальное обвинение.

— Согласен.

Тентенден надеялся на чудо, но этого чуда не случилось. Да и Блейк не пытался оправдываться, а только повторял, что он невиновен.

Дело, таким образом, казалось законченным, и Роджер готовился отправиться в Бедфорд к своей жене.

Случайно он узнал, что Ричардсон решил провести свой уик-энд в Лондоне. Поскольку это было необычно, Роджер попросил последить за ним и известить его, если случится что-либо чрезвычайное.

Браун проводил Уэста до машины. Он казался озабоченным.

— Какая муха вас укусила, Браун? — спросил Уэст.

— Вероятно, это не имеет никакого отношения к тому, что мы расследуем, да к тому же здесь не было ограбления. Тем не менее я только что около типографии видел Рагга… Вы помните его?

— Рагг?.. Нет, это имя мне ничего не говорит.

— Не так давно он был приговорен к двум годам за явное мошенничество на бегах. Не помню теперь почему, но я занимался этой историей. Тогда он попался один, хотя у него в помощниках ходили двое отпетых пройдох. Я помню их имена: Картер и Тат. Эти оба выпутались почти без всякого возмездия. Это вызвало всеобщее осуждение. Я тогда выяснил, что Рагг, Тат и Картер неразлучны. Когда видишь одного, можно быть уверенным, что и остальные тут. Нет никаких оснований предполагать, что это изменилось. И раз Рагг находится здесь, значит, и те двое бродят поблизости.

— Это может быть важным. Что еще?

— Есть кое-что еще. Ричардсон активно занимается Ассоциацией помощи бывшим заключенным, или АПБЗ. Кажется, он регулярно принимает их на работу.

— Проверьте список персонала и, если обнаружите что-либо подозрительное о бывших заключенных, попытайтесь поточнее узнать, что каждый из них делал в ночь преступления.

— Понятно.

— Постарайтесь узнать, не видели ли тут в последнее время Картера и Тата.

Пока Роджер Уэст ехал по направлению к Бедфорду, он не мог не думать о всех подробностях следствия. В глубине души он сомневался в виновности Чарли Блейка. Возможно, суперинтендант Тентенден был прав с самого начала, утверждая, что его друг не мог совершить такое преступление.

В сущности, факты свидетельствовали против Чарли Блейка, но для судей этого было недостаточно. И когда стало известно, что Ричардсон таил к нему ненависть и что он имел обыкновение принимать на свое предприятие немало подозрительных людей, даже с небольшой долей воображения можно было себе представить… Нет!.. Все же это было неправдоподобно.

Уэст постарался не думать об этой гипотезе, пытаясь настроиться на приятный уик-энд в Бедфорде. Однако как только он достиг окрестностей Бедфорда, он вошел в почтовое отделение и позвонил в Корби Брауну.

Тот не скрыл своего удивления.

— Что это вы, Красавчик? Что за сумасшествие думать об этой истории, когда вам наконец-то предстоит возможность отдохнуть два дня спокойно! Это же ненормально!

— Может быть и так, но то, что вы мне сказали об этой троице, меня беспокоит. Мне бы очень хотелось, чтобы вы выяснили, располагает ли кто-нибудь из них машиной, и если это подтвердится, то не ее ли шины оставили следы?

— Согласен, сделаю все необходимое.

Успокоив таким образом свою совесть, Роджер Уэст наконец присоединился к Джанет и своим двум сыновьям: Мартину по прозвищу Проныра и Ричарду.

Он нашел их в многочисленной компании. В честь приезда брата Джанет, который не был в Англии пять лет, и его совсем молоденькой жены, на которой он только что женился в Кентукки, вся семья собралась вместе, и никто из двадцати семи ее членов не отличался меланхоличным нравом. Уэст быстро забыл про Корби и Блейка, Дорис и Дженсена — все отошло на задний план.

Но вечером, ложась спать, он снова стал беспокоиться. Он упрекал себя, что слишком упростил дело, что не взял, как собирался с самого начала, отпечатки пальцев у всех работников типографии. Это, конечно, могло ни к чему и не привести, но могло навести на новый след в случае, если бы один из отпечатков оказался известным полиции. Узнали бы также, входил ли кто-нибудь из посторонних на фабрику.