Джон Кризи - Вопль убийства

— Вы… вы наверняка лжете, должны лгать, — произнес Марлин, но говорил он без убежденности. — До сегодняшнего дня вы понятия не имели, что он хотя бы отдаленно связан с этим.

— Знаете, для человека, который так далеко зашел, вы на редкость наивны, — сказал Доулиш. — Конечно, я знал об этом.

— Но ведь вы не приезжали сюда до вчерашнего вечера. Вы мне это сами сказали!

— Я хотел, чтобы вы считали, будто меня после смерти Халла интересуют только Хэйл и Бэнфорд-Мэнор. Но я уже давно вел наблюдение. Неужели вы думаете, что иначе я смог бы действовать с такой быстротой? Наконец я получил предлог показать свой интерес к происходящему здесь.

— Да вы и не думали вовсе…

— У меня здесь кое-кто работал, — прервал его Доулиш. — Новая постановка дел в Бэнфорд-Мэноре давно была загадкой, и мы расследовали деятельность Дэвида Тэвнотта. Нам были известны все его маленькие фокусы, даже привычка обворовывать собственного отца, когда ему нужны были еще деньги. Что он делал с этими деньгами, Боб? Вкладывал в вашу организацию свой пай? Этого я совсем не понимаю. Зачем ему было нужно столько денег? У вас их много. Что он делал с этими деньгами?

Марлин, он же Коллис, посмотрел вниз на лежавшего на полу юношу и, казалось, в первый раз осознал, что означает его длительное молчание. Он дернулся, и снова его пальцы сжали прибор.

— Вы его убили!

— Возможно, — ответил Доулиш. — Вряд ли он заслужил снисхождение. Зачем ему нужны были деньги? Вы можете без страха объяснить мне: ведь этого мне уже не рассказать никому. — Когда Марлин не ответил, Доулиш продолжал с внезапным гневом: — Меня от вас тошнит. Вы держите палец на кнопке, и я не смею ничего предпринять из-за этого, а вы ведете себя как испуганный кролик. Я ведь никак не могу помешать вам убить меня и сбежать. Вы не можете вернуться в Лондон, но… — Он оборвал себя, глаза его расширились, и он продолжал более громким голосом: — Он что, потому хотел столько денег, что откладывал их на случай вашего бегства?

— Я никогда не прибегаю к ненужному риску, Доулиш, — уклонился от ответа Марлин. — Я хочу знать правду, понимаете? Я хочу знать, действительно ли вы проводили эти расследования… — Он прервал себя на полуслове.

Доулиш рассмеялся.

— Ну как можете вы знать точно, проводил я их или не проводил? Вы не можете рисковать. Вы можете только примириться со своими потерями и бежать, пока не поздно.

— Я заставлю вас сказать правду, — почти завизжал Марлин. — Возьмите его в передаточную комнату, — продолжил он, и, когда его спутники не двинулись с места, добавил: — Он не будет вам мешать. Он знает, что произойдет, если он попробует это сделать. Заберите его в передаточную комнату. Знаете, что мы можем там сделать, Доулиш? — Он растянул губы в усмешке. — Мы можем сделать передачу на вас, мы можем передать только вам звуковые волны, которые сведут вас с ума. Мы можем сделать так, что вы почувствуете, как будто внутри вашей головы вращается нож, все быстрее и быстрее. Когда мы с вами закончим, вы будете ненавидеть себя за то, что сразу не сказали всей правды. С самого начала! — Он замолчал, глаза его сверкали, в уголках губ белела пена.

И тогда Доулиш угрожающе шагнул вперед.

— Не подходите ближе! — закричал Марлин и поднял правую руку с маленьким приборчиком дальнего контроля. — Идите с ними, или я включу на полную мощность, и ни одной живой души не останется во всем поместье!

Между тем люди в окрестностях мирно спали: все, кто жил на территории поместья, все, кто жил в Хэйле, в коттеджах, разбросанных вокруг, молодые и старые, вдовы и жены, девушки и дети.

Не спали и были наготове в пределах убийственного действия звука сотни молодых солдат, почти столько же полицейских — мужей, отцов, сыновей, чьи родители находились за сотни, а некоторые — за тысячи миль отсюда. Эти люди были в опасности. Если бы Марлин нажал на кнопку, все они должны были бы умереть.

И все звери и зверьки на полях. Доулиш не сомневался в этом. Он знал о почти неминуемой опасности, о разрушительной силе того, что держал в своей нетвердой руке Марлин.

У Шейлы Бернс тоже не было сомнений.

Она знала, что смерть очень близка, чувствовала, что Доулиш без борьбы не сдастся. Такой человек, как он, попытается отобрать прибор у этого человека с почти беспредельной властью.

Широко раскрыв глаза, она смотрела на Доулиша, стоявшего в стороне от нее, и не могла понять его неподвижности, когда двое мужчин с явной неохотой стали приближаться к нему.

Рядом с его мощной фигурой они выглядели такими жалкими и маленькими. Однако он допустил, чтобы они взяли его за руки. А когда это произошло, они сразу расхрабрились.

— Заберите его в передаточную комнату, — снова приказал Марлин. — Скорее!

— Боб, — мягко проговорил Доулиш, — ты зря теряешь время, ты же знаешь.

— Вот там ты увидишь, теряю я время или нет!

— Теряешь, — повторил Доулиш. — Я же тебе сказал, что за этим местом наблюдают. Сказал? Но я не сказал тебе кто…

— Что ты имеешь в виду?

— Ведь нет никакой уверенности в том, что каждый из тех, кто сейчас держит мои руки, по-настоящему тебе предан, — сказал Доулиш и, резко взметнув руками, отбросил их от себя так, что они полетели в разные стороны. — Хотел бы ты узнать, кто был моим шпионом?

— Ты все еще врешь! У тебя нет шпиона в Мэноре! — закричал Марлин.

— Нет, есть, — произнес женский голос, и Марлин, обернувшись к двери, увидел Рут Десмонд. В ее правой руке был крошечный автоматический пистолет, направленный в грудь Марлина. Как только Марлин повернулся к двери, Доулиш рванулся к нему и выхватил у него из рук электронное контрольное устройство.

Он победил смерть! Ему удалось!

— Привет, Рут, — лаконично сказал он. — Я думал, ты никогда не придешь.

— У Гая были трудности с принятием решения, — отозвалась Руг, — но в конце концов он решил, что достаточно меня любит, чтобы помочь мне бежать.

Рядом с Рут появился Гай Эванс, дрожавший с головы до ног. Рут выглядела такой юной, хорошенькой, полной кокетства, что казалось невероятным, чтобы именно она в единственную решающую секунду держала их судьбу в своих руках.

— Ты? Ты работала на Доулиша? — ахнул Эванс.

— Да, — ответила Рут. — И самым трудным было притворяться, что мы незнакомы. Даже когда мы были одни, мы не могли быть уверены, что в самой земле нет подслушивающих устройств.

Марлин не проронил ни слова. Ни тогда, ни когда они вывели его наружу, навстречу полиции и военным, подоспевшим в ответ на радиовызов Доулиша. Там были и Сим, возбужденный и энергичный, и какой-то молодой офицер, и расстроенный сэр Хьюго Тэвнотт, которого нашли в одном из коттеджей и который, услышав о смерти сына, был на грани обморока.