Марина Серова - Экстрим по праздникам

Колюня прислонился к стене и с отсутствующим видом взирал на все происходящее. Галюня упавшим голосом произнесла:

— Лина, а; может, вам домой пойти?

Мы что-то спать захотели.

Я возмутилась:

— Вот уж здравствуйте! Мне ж идти некуда, и дома у меня в этом городе нет. А вы обещали оставить переночевать. Нет, так не годится! Я, кстати, есть захотела. А вы все съели, пока я по туалетам бегала. Могли бы оставить немножко.

Я залезла в холодильник и, полазив по кастрюлям и тарелкам, достала масло, сыр, копченую кету и оставшуюся колбасу. Взяла хлеб из хлебницы и села за стол делать бутерброды. Коля стекал на пол по стене.

Галюня почти валялась на столе — ни руки, ни ноги ее не держали, но от моего произвола у нее от удивления глаза полезли на лоб:

— Не слишком ли наглеешь, девка, а?

Она хотела встать со стула, но у нее это не получилось. Вот и славно! А мозги у обоих останутся ясными еще какое-то время, и это мне на руку. Что ж, вперед, Охотникова!

— Ну что, господа Толкачевы, как вам фотоаппарат — понравился? А то ведь у вас нет, фотографировать нечем.

— Что ты плетешь, дура? — еле ворочая языком, подал голос Колюня.

Я вскочила со стула и нанесла Коле сокрушительный удар в челюсть. Он рухнул на пол вместе с табуреткой, и больше я его не слышала до конца вечера. Парень мне особо и не был нужен.

— Ты что делаешь?! — вякнула Галюня и тоже хотела было вскочить, но я схватила ее за плечи и практически без применения силы усадила на прежнее место.

— Не надо дрыгаться. Ну что, Галчонок, побеседуем? Или как? Может, тебя сразу в милицию сдать за все твои проделки? За то, что ты воровством промышляешь… У меня-то деньги и вещи ведь сперла, а? А еще за то, что вы с супругом одну женщину шантажировать надумали.

— Тебе чего от меня надо? — хмуро спросила Толкачева. Она даже и не думала оправдываться.

Я решила сразу взять быка за рога:

— Мне нужны фотографии, которыми вы шантажируете Лину Кечаян. Если ты мне их сейчас не отдашь, то пеняй на себя.

Галя весьма правдоподобно возмутилась:

— Какие фотографии, какой шантаж!

Да за кого ты меня принимаешь, сопля малолетняя, дура недоделанная!

Я врезала и ей — раскрытой ладонью по уху — весьма болезненный, но быстро приводящий в чувство прием. Она охнула и схватилась руками за голову.

— Это за соплю и дуру, — сообщила я и предупредила:

— Следующий раз будет хуже.

— Я вот сейчас милицию вызову, посмотрим, кому хуже будет! — затряслась от злости Толкачева.

Я достала из кармана диктофон и, перемотав на начало, нажала на кнопочку воспроизведения. Услышав голос супруга, Галя замерла и сразу сжалась. Я дала ей возможность послушать наш разговор с Колюней на лавочке от начала до конца, а потом спросила:

— Интересно, правда? Можешь милицию вызывать. Некоторым тоже будет очень интересно послушать это и приобщить пленочку к уголовному делу. Например, следователю. За шантаж статья есть. Ты не знала?

— К какому уголовному делу, что ты несешь? У тебя нет доказательств, тебе никто не поверит!

Я достала другое записывающее устройство. Не зря же я втыкала «жучок», сидела в прокуренной кухне и терпела общество двух пренеприятнейших людей целый вечер. Теперь моя очередь подпортить им настроение. Мы вместе с Галюней послушали разговор, который происходил на кухне, когда я находилась в туалете. Она нагло ухмыльнулась:

— И что теперь? Да сто человек подтвердят, что в этот вечер я находилась в гостях. Ты ничего не сможешь доказать.

Я недобро улыбнулась. Хорошо, не хотите по-хорошему, тогда уберем вазелин.

Я взяла в руки свой мобильник, потыкала для вида кнопочки и заговорила в трубку:

— Алло! Это Дмитрий? У меня есть информация о том, где и при каких обстоятельствах вы лишились своих пластиковых карточек, а также наличных денег. Хотите приехать? Отлично. Можете записывать адрес: улица .

— Подожди! — Галя из последних сил приподнялась со стула, но я так грозно на нее посмотрела, что она немедленно плюхнулась обратно.

Я сделала вид, что отключила мобильник и вопросительно на нее посмотрела.

— Подождите, я сделаю все, что вы хотите. — От волнения Толкачева опять перешла на «вы». — Может, вам нужны деньги?

Я отрицательно покачала головой:

— Мне не нужны твои поганые деньги.

Ведь не исключено, что ты мне отдашь не те деньги, которые заработала горбом, стоя за прилавком, а те, которые у кого-нибудь украла. А мне ворованных денег не надо.

Повторяю еще раз: мне ничего от тебя не нужно, кроме фотографий Лины Кечаян.

Где они?

Галя наморщила лоб:

— Если честно, то я толком и не знаю.

Колька вчера на встречу с ней ездил, а потом куда-то их положил. Я у него и не спросила. Надо поискать.

— Так иди и ищи! Я не собираюсь тут с тобой до утра рассиживаться, — скомандовала я.

Она резко вскочила со стула и.., рухнула обратно. Встала опять, но уже потихонечку, держась руками за стол, потом за стенку и на подкашивающихся ногах поковыляла в комнату. Я последовала за ней.

В комнате Галина принялась лазить по шкафам и полкам. Я села на диван и стала наблюдать за процессом поиска. Шатаясь и передвигаясь от одного шкафа к другому, выкидывая все содержимое прямо на пол, Галюня нашла наконец знакомый мне конверт.

— Этот? — спросила она заискивающим голосом, протягивая его мне.

— А то ты не знаешь! — раздраженно буркнула я, думая о том, что мне придется делать дальше, если вдруг фотографий окажется меньше. Они ведь могли и подстраховаться, разложить их по нескольким конвертам. Но снимков было тринадцать, и я успокоилась. Положила конверт в карман пиджака, встала и направилась в коридор.

Галя поплелась за мной.

— Подождите, а вы разве не отдадите мне записи наших разговоров?

— А зачем? — равнодушно спросила я.

— Как зачем? — Галя присела на краешек журнального столика. — А где гарантии того, что вы не отнесете пленки в милицию или еще куда?

Я усмехнулась:

— Гарантий никаких, разве только мое честное слово. Но у меня есть подозрение, что о честности ты и не слышала. Поэтому просто надейся, что все обойдется. Кстати, а где мои вещи: фотоаппарат и деньги?

Галя погремела кастрюлями и достала мой кошелек и коробку с фотоаппаратом.

Это ж надо додуматься, куда прятать! Я выдернула «жучок» из тряпочной розы и подошла к входной двери. Из комнаты хриплым голосом вещал Аркаша Северный:

Лежали на нарах два рыла:

Один был — Чума,

Другой был — Бацилла.

Однако, какие приятные песни слушает Колюня. Прямо про свою семейку.

На пороге я обернулась:

— Током-то не сильно стукнуло? А то я аж переволновалась. Хотя такую, как ты, ничем не прошибешь. Тебя не ангел-хранитель оберегает, а сам дьявол. Но и этому настанет скоро конец. И, думаю, далеко не такой приятный, как тебе хотелось бы. Ну ладно, я пошла. Приятно было познакомиться. До свидания.