Марина Серова - Кто кого

— И ему, и его матери.

— А где его мать?

— Анна Сергеевна? Он отправил ее в Петербург к каким-то дальним родственникам.

Она хотела поехать с ним, но он не позволил.

— Значит, он уже чувствовал опасность, — произнесла я.

— Вероятно. Тем более что в первом полуфинальном матче — а всего серия идет до двух побед — Савичев сыграл просто блистательно, сделал хет-трик, а Смолинцев забросил одну шайбу и сделал точную передачу… две.

— А что за команда вообще — «Сатурн»?

— Команда, как говорится, новейшей формации. В суперлиге первый год. Сразу громко заявила о себе, приобрела ряд дорогих и известных игроков. По слухам, в которых немало истинного, финансируется задольской преступной группировкой. Президент клуба — Воронин Вадим Николаевич, совладелец ряда фирм различного рода занятий и, опять же по слухам, имеющий покровителей чуть ли не в правительстве.

— Так… Воронин.

— Сейчас, кстати, он в Тарасове, — произнес Никифоров, — серьезный господин.

— Значит, матч завтра?

— Да.

— Как вы оцениваете ваши шансы на выигрыш?

— После исчезновения Савичева и ранения Смолинцева? Едва ли они очень велики, если честно. У «Сатурна» состав более ровный и сильный, и у них есть свои Смолинцевы, Климовы и Новосадовы. Единственное, чем они нам сильно уступали, — то, что у них не было суперталанта, способного в одиночку разнести команду соперника, не было Савичева. Так он поступил с ними в первом матче. Но теперь его нет и у нас.

— У Алексея есть девушка?

— Да. Она тоже из Задольска.

— Она не приехала с вами в Тарасов? Я имею в виду — вчера.

— Нет, — ответил Никифоров.

— Как ее зовут?

— Наташа. Наталья Башкова. Они встречаются с Алексеем уже не меньше года, и были разговоры о женитьбе. Но Леша не спешит с этим, ждет, пока разрешится вопрос о контракте с «Детройтом».

— Вы действительно допускаете мысль о том, что это могло быть осуществлено по инициативе руководства «Сатурна», а конкретно Воронина?

— Все возможно, — после паузы ответил Василий Афанасьевич.

Я прошлась по комнате, затем, резко повернувшись на каблуках, спросила в упор:

— Ваша дочь Елена… каковы были ее отношения с Савичевым и Смолинцевым?

Тренер нахмурился, потом быстро постучал пальцем по столу и ответил напряженным, деланно-равнодушным голосом:

— Она была близка со Смолинцевым. Если честно, я был против этих отношений, но ничего не мог поделать.

— Почему вам это не нравилось?

Никифоров снова поморщился, но переборол себя и ответил, не разжимая зубов:

— Вы понимаете… Максим, конечно, хороший хоккеист, но он слишком легкомысленный.

Я не имею в виду тренировочный процесс, хотя и тут он часто нарушал режим, пропускал тренировки… бывало, злоупотреблял алкоголем.

В свое время я даже хотел отчислить его из команды.

— И почему же не отчислили?

— Я же сказал, что для этого он слишком хороший хоккеист.

— Кто был ближайшим другом Савичева в команде?

— Я думаю, Климов. Смолинцев… он тоже, но он в коме, и говорить о нем, как о возможном источнике информации, бессмысленно.

— А эта девушка… Наташа… она может быть связана с задольскими?

— Поговорите с Климовым. Он больше моего знает об амурных делах Савичева.

Климова я нашла на тренировке, которую проводил в ледовом Дворце спорта «Кристалл» второй тренер Сафонов. Два десятка рослых молодых ребят на площадке отрабатывали те или иные приемы борьбы, катания или какие-то элементы бросков.

Климов подкатился ко мне, неузнаваемо огромный в черно-зеленом хоккейном свитере с наплечниками, в черном шлеме и с клюшкой в руках.

— А, это ты, — хмуро сказал он, — говорят, наш шеф, Александр Иваныч то есть, нанял тебя расследовать это дело?

— Я хотела задать тебе несколько вопросов, Валера, — утвердительно кивнув, сказала я.

— Ну что ж, попробуй.

— Что ты знаешь об отношениях Савичева с Натальей Башковой? Ведь он подумал, что это она пришла к нему в комплекс хоккейной базы.

— И я думаю, что это была она, — все тем же весьма нелюбезным тоном проговорил Климов.

— Тем более. Кто она и каковы были ее отношения с Савичевым? Ты должен знать, Валера, ведь он твой близкий друг.

— Отношения как отношения, — уже более ровным и доброжелательным голосом выговорил Климов. — Познакомились они в Задольске… нет, в Москве, в мае прошлого года. Ну и покатилось. Если тебя интересуют какие-то «жареные факты», по этому вопросу могу сообщить, что брат Наташи, Олег, знает Леху с детства и даже шастал с ним в одной мелкоуголовной кодле. А сейчас этот Олег работает в «Сатурне» чуть ли не коммерческим директором.

— Вот оно как все просто, — произнесла я. — То есть ты подозреваешь Наталью и Олега?

— Наташу? Чтоб она подставила Савичева под стволы этих ублюдков и допустила, чтобы они застрелили Петрова и продырявили Макса Смолинцева? — воскликнул Климов. — Ну нет!

— Но ты считаешь, что это была она?

— Да!

— Неувязочка выходит, родной, — сказала я, — впрочем… А что ты можешь сказать об Игоре Михайловиче Костичкине?

— А об Игоре Михайловиче я не могу сказать ничего. Работал он на базе полгода, нанимал его Суворов, и откуда он и кто таков, ничего не знаю.

— Это вы ведете дело? — подъехал к нам совсем еще молодой паренек. — Вы узнали что-нибудь о Савичеве?

— Пока нет…

— Вы должны найти его, — серьезно сказал юный Слава Ставрогин, — без Смолинцева еще можно, а без Леши команда обезглавлена. Мы не можем без него.

…Почувствовав на затылке грубое прикосновение пистолетного дула, Савичев похолодел и, чуть повернув голову налево, скосил туда же глаза, стараясь разглядеть человека, столь учтиво обошедшегося с ним.

— Уйми чердак! — грубо прикрикнул тот, весьма болезненно ткнув дулом в затылок Алексея.

Савичев поднял глаза — туда, где на ледовой площадке неподвижной черной тенью застыла девушка. Алексей как-то беспомощно улыбнулся ей и выговорил:

— Ну спасибо тебе, Наташенька…

— Молчать! — рявкнули за спиной.

Она медленно повела плечом, словно желая укрыться от пристального взгляда Савичева, и тихо сказала:

— Леша, все будет хорошо. Я не виновата… ты сам поймешь. Я тебе все объясню.

— Зачем ты? — горько сказал он. — Я думаю, и без тебя найдется немало желающих все мне разъяснить.

— Слюшь, дарагой, пачиму абижаищ? — произнес другой голос с сильным кавказским акцентом. — Если будэш вэсти сэбя хараще, праживещ балшую и счастлывую жизн.

— Кто вы такие? — агрессивно спросил Смолинцев, не обращая внимания на то, что и в его голову с силой упирался ствол.

— Молчи лучше, дятел! — сказал первый террорист. — Тахир, выведи их во двор и посади в машину.