Марина Серова - Старые амазонки

— Двадцать два, — он со значением поднял палец вверх.

— Так вы утверждаете, — продолжал следователь, — что находились в доме номер 21 совершенно случайно?

Боже мой, это же мой дом. А как же это мои бабульки его проворонили? А может, наоборот, это они его и видели?

— Я же говорю, случайно, — бубнил подозреваемый.

— А фотоаппарат вам нужен зачем?

— А что, это не разрешается?

— Я спрашиваю, зачем?

— Хотел сфотографировать одну девушку, она мне очень нравится.

— А почему утром?

— А когда же? Она утром в школу идет.

— Вы знаете, где она учится?

Юноша явно занервничал, а потом вдруг сказал:

— Я не буду отвечать на ваши вопросы без адвоката.

Мишка даже присвистнул. Следователь, похоже, тоже был слегка удивлен.

— Да ты, дружочек, тут столько уже наговорил, что никакой адвокат не поможет.

— Все показания я давал под давлением.

— Ясно, рехнулся, — сказал следователь, вызывая охрану. — Уведите в камеру. До выяснения обстоятельств ты можешь там подумать.

— Миш, а я могу посмотреть, что он там наговорил? — шепотом спросила я.

— Володь, дай почитать протокол.

Володя покосился на меня.

— Да ладно, там, — Мишка указал на потолок, — знают.

— Ну если там знают, то берите. Принесешь потом?

— Хорошо.

Я села за стол и начала просматривать еще тоненькое «Дело». Полистав минут пять, я отложила его, внимательно посмотрела на Мишку. Тот с отсутствующим видом наблюдал в окно за воробьями.

— Миш, ты что издеваешься?

— Что? Ты о чем?

— Я все о том же. Что это? — я подняла папку. — Ты это читал?

— Нет, а что?

— Да он же ненормальный. Ты только посмотри, что здесь написано.

Мишка взял «Дело» и углубился в чтение, но буквально через секунду, подняв голову, начал хохотать.

— Тань, извини, я действительно не читал, а вот о чем Володька думал, записывая всю эту галиматью?

" — Ваше имя?

— Владимир Ульянов.

— Где вы живете?

— В Ульяновске. Там жили мои предки.

— С какой целью вы приехали в наш город?

— Влюбиться.

— И как?

— Успешно.

— Что вы делали уже несколько дней у дома номер 21?

— Хотел познакомиться.

— Это письмо написано вами?

— Какое?

— Это: «Если вы, юная леди, опять откажете мне в свидании, я расскажу вашим родителям, что вы моя любовница, и возьму вас силой».

— Да, это писал я.

— Вы осуществили бы свою угрозу?

— Да, конечно. Нельзя издеваться над влюбленным человеком.

— А если она не влюбится в вас?

— Я все сделаю так, что она сразу влюбится…"

Мишка сидел и ржал самым безобразным образом, а я стояла чуть не плача.

— Мишка, сегодня уже заканчивается среда, а к пятнице я должна все знать. Какой к пятнице, в четверг, завтра. А ты скалишься, и я как дурочка бегу на твои приманки. Так, ты будешь мне помогать?

Мишка, утирая слезы, еле выговорил:

— Что, опять куда-нибудь проникать будем?

— Какой ты догадливый! — я все еще злилась.

— Да ты меня больше никуда и не зовешь. Танька, с тобой полезу куда угодно. — Мишка наконец успокоился. — Подожди пять минут. Я занесу это Володьке, — он показал на папку, — и зайдем за твоим письмом, чтобы ты все-таки не зря сюда ездила.

При упоминании о письме я слегка приободрилась. К тому же чай Веры Павловны действовал великолепно.

Прибежал довольный Мишка. Этого психа отправляют на судмедэкспертизу. А мы отправились в святая святых — к криминалистам. По дороге я объяснила Мише, зачем он мне понадобится ночью, на что он философски заметил: «Обычно девушкам ночью я нужен для других целей, у тебя же все не как у людей». Я объяснила ему, что собираюсь опять посетить жилище погибшей, и, кроме более подробного осмотра помещения, мне бы хотелось еще «снять там пальчики».

— Отлично, что-нибудь сейчас у криминалистов и сопрем.

Мы спустились в лабораторию, где начиналось царство «алхимиков». Всегда любила криминалистику и по мере возможности интересовалась ею. В принципе я бы могла снять отпечатки пальцев и сама, без помощи Мишки, но намечался большой объем работ, и он не помешает.

В это время Мишка общался с очень смешным старичком, похожим на самого старшего гнома из «Белоснежки и семи гномов». Поговорив с ним недолго, они скрылись в соседней комнате, и Мишка с каким-то чемоданчиком появился оттуда уже один.

— Вот, — указывая на свою ношу, проговорил он, — на одну ночь только и дали. Классная штука! — Мишка просто светился. Такой удачи — получить оперативный чемодан — я и не ожидала.

Положив нашу драгоценность в машину, Мишка наконец-то достал письмо.

Тут он сразу стал серьезным.

— Вообще я ожидал большего, если честно. Пальцы сняли, их много, но, думаю, «хозяйские» как раз затерты, но с уверенностью сказать нельзя. Почерк скорее всего ребенка, подростка или человека старше шестидесяти лет. Рука нетвердая.

Я удивленно вскинула брови.

— А если писал пьяный?

— Нет, даже если легкая степень опьянения, экспертиза это выявит. Здесь пусто. Ну, ручка, которой было письмо написано, тебя не интересует, это обычная шариковая.

— А если у меня будет именно эта ручка, определить можно?

— Я думаю, да. Но это уже улики. Еще: характер неуравновешенный. Скорей всего это действительно ребенок, и у вас в подъезде кто-то просто чумится.

— Может быть, но тогда при чем здесь Света? — пробормотала я.

— Света — это кто?

— Это потерпевшая. Только там вышла крупная накладочка с деньгами…

Нет, все не так просто. И я очень надеюсь, что сегодняшняя ночь многое прояснит.

— К тебе когда зайти?

— Часов в десять будет нормально, чтобы тебе по ночам не шляться. А то на следующее утро ты будешь первым подозреваемым, а ко мне потянется народ, который, если честно, порядком надоел со своими трактовками случившегося.

— Опять будем гримироваться? Мне это нравится.

— Нет, не будем. Я расследую убийство с поддержки всего дома, и мне необходимо попасть в квартиру убитой. В данном вопросе общественное мнение меня не интересует. К тому же мое перевоплощение в убитую в прошлое посещение ее квартиры, — Мишка хмыкнул, — вызвало широкий общественный резонанс.

И я вкратце поведала ему историю с привидением.

Мишка опять развеселился.

— Да уж, нам действительно не стоит гримироваться.

— Ты куда сейчас?

— Я еще здесь побуду, — указывая на здание, ответил Мишка, — еще кое-какие дела есть.

— Тогда до вечера, у меня тоже еще куча дел, а уже и вечер почти.

На допустимо предельной скорости я рванула домой. У подъезда — подозрительная тишина и пустота. Это неспроста, подумала я, но это меня уже не интересовало.

Как всегда, игнорируя лифт, я поднялась на девятый этаж. Семья Скомороховых была почти в полном составе. Не хватало только папы, но к этому, похоже, все привыкли.