Марина Серова - Страховка от жизни

Меня не затруднит. Я кивнула, согласившись на фамильярное обращение. Для меня это вполне естественно.

— Хорошо, Алик. Только вы мне можете помочь, повторяю.

— Каким образом?

— Хорошенько подумайте и выскажите предположения, кто мог вас так, пардон, кинуть. Ваша жизнь и жизнь Романа Николаевича, по идее, где-то должны пересекаться. Или есть связующее звено. Женщина. Блондинка. По имени Ирина. Впрочем, она с таким же успехом может быть и брюнеткой. И еще — только вы сможете навести меня на мысль, с кем мог скооперироваться Юрий Филиппович. Вполне может статься, что вы тоже знаете этого человека.

Он уже не удивился тому, что мои познания в его деле столь обширны. Настолько его поразила моя прозорливость с часами. Кажется, он не удивится даже в том случае, если я вот сейчас, погадав на кофейной гуще в своей чашке, сразу назову имя убийцы и объясню, почему совершено преступление.

— Минуточку подождите, Таня.

Староверов принес из соседней комнаты альбом с фотографиями со словами:

— Сейчас устроим вечер воспоминаний. Может, это нам поможет.

Мы просмотрели уже третий альбом. От многочисленных имен и фамилий, от мелькания незнакомых лиц у меня звенело в голове. От беспрестанного курения першило в горле. А разгадка не приблизилась ни на шаг.

Просто Акакий допустил ошибку — начал не с того. С фотографий, которые касались последних этапов его жизни: коллеги, презентации, партнеры по бизнесу, поездки на природу… Никакой Ирины, подходящей на роль убийцы, мы не отыскали.

Я устало откинулась в кресле и на мгновенье закрыла глаза, прошептав:

— Дурдом какой-то.

Акакий, сидевший на подлокотнике, осторожно провел рукой по моим волосам.

— Бедная вы моя. Задал я вам задачку с тысячей неизвестных.

Знал бы он, кто на самом деле эту задачку подсунул. Прикосновение рук Акакия мне было приятно. Я улыбнулась. А он вдруг наклонился и поцеловал меня в губы. И предательские мурашки тут же побежали по спине. «Нет у вас единственного любимого…» Ах, как правы мои магические косточки.

— Вы очень красивая девушка, Таня. И вообще, необыкновенная.

— Я знаю.

Мне уже не хотелось смотреть на фотографии, не хотелось думать. Мне хотелось просто немного побыть самой собой — не детективом, лазающим по антресолям, а просто женщиной, нежной и ласковой.

И тут я вдруг вспомнила, как в данный момент выгляжу: потертые джинсы, заляпанные бог весть чем, дурацкий свитер. Все это явно не вязалось с тем образом, который я только что себе нарисовала. Я невольно рассмеялась.

— Почему вы смеетесь, Таня?

— Просто так, вспомнила кое-что. Давайте следующий альбом.

И Староверов раскрыл четвертый по счету альбом.

— Это вся наша группа. — Он принялся вновь называть бесконечные имена и фамилии людей, запечатленных на цветных фотографиях форматом десять на пятнадцать.

— Саша Дорохов. Лена Казанцева. Ида Антонова…

— Стоп.

— Что?

— Имя Аделаида довольно редкое, а за сегодняшний день оно мне встретилось дважды. Давайте поподробнее про Иду. Кстати, так зовут одну из одноклассниц Насти Калякиной.

— Она не Аделаида, а Ираида. Ее кто Ирой, кто Идой звал.

— Боже!

— Что, Таня? Думаете, это она и есть?

— Убийца сама себя назвала именно Иркой. А я с ног сбилась, Ирину ищу. В каких отношениях вы были с этой самой Ираидой?

— В обыкновенных. Встречался с ней даже одно время. Но она такая прилипчивая. У нее idee fixe была — замуж поскорее и повыгоднее выскочить.

Я себя в роли ее избранника видеть не пожелал. Еле отделался от нее. Она потом к Юрию прицепилась.

Не знаю, как ему удалось от нее отвертеться. Я говорил — после окончания института наши с ним пути надолго разошлись.

Кстати, около года назад я ее видел. До сих пор не замужем. Преуспевает в торговле. Но очень мечтает заняться чем-нибудь для души. Предлагала мне объединить усилия. Средства в дело вложить предлагала. Но я снова отказался. Я знаю, чем это может для меня потом обернуться.

— Как считаете, она смогла бы убить человека?

И даже не одного?

— Не знаю. Вообще-то, она… Как бы это поточнее выразиться? Я помню один случай из ее детства, про который она сама мне рассказала. А уж вы делайте выводы. У хорошего детектива, как вы, всегда есть нюх.

— Что за случай? — Меня это заинтересовало.

— Иде было лет десять, когда это произошло.

У них в семье жил котенок. Однажды она сидела и рисовала красками. Котенок забрался на стол и свалил банку с водой. Грязная жидкость растеклась по бумаге и испортила рисунок. И тогда разозлившаяся Ида в наказание засунула котенка… в морозилку. Хорошо, что мать пришла с работы, спасла несчастное животное. Ида рассказывала мне об этом совершенно спокойно, даже смеялась. Такая, мол, своенравная была, — Ничего себе. Вот это персонаж. Импульсивная дамочка. Если ее характер мало изменился, то эта женщина может оказаться способной на многое. Пожалуй, мне пора. Надо заскочить к Роману Николаевичу. Фотографию я на время конфискую.

— Подождите немного, Таня. Вы хоть объясните толком, почему вдруг такая спешка.

— Потом. — Я схватила сумочку и направилась к двери.

Он поймал меня за руку и привлек к себе:

— Останьтесь.

Я уткнулась головой ему в плечо и мучительно решала для себя, воспользоваться ли советом костей. Провидение решило за меня, а против него идти бессмысленно. В сумочке зазвонил сотовый телефон.

— Танечка, вы должны срочно ко мне приехать.

У меня для вас сюрприз. Вам понравится. Ее как раз зовут Ириной. И она остается у Романа Николаевича ночевать. — Виктор Иванович Валентинский захлебывался от восторга.

— Я приеду.

Отключив сотовый и посмотрев на Акакия, я улыбнулась и пожала плечами:

— Ну вот, видите. Мне все-таки надо ехать.

Возьмем убийцу прямо тепленькой. Хотя сегодня нет. Не раньше чем завтра. Но завтра я обещаю вам ее на блюдечке доставить.

— Жаль, — грустно выдохнул Староверов. — Очень жаль.

— Жаль, что убийца практически вычислена?

Я-то думала, что вы обрадуетесь.

— Я обрадовался. Но мне жаль с вами расставаться.

— Что делать? — я развела руками. — Ради вас же стараюсь, — и улыбнулась.

— Тогда я провожу вас до такси.

Виктор Иванович просто весь светился от удовольствия. Ему не терпелось рассказать мне о плодах своего труда, и он несколько нервно теребил пояс своего длинного махрового халата.

— Садитесь, Таня Иванова, сейчас будет сюрприз. Видите, даже спать не ложусь.

При этом он указал на разложенный диван.

Я машинально проследила за его рукой. Одеяло в белоснежном пододеяльнике призывно откинуто.

Только вместо подушки… бревно. Не слишком большое, правда. Словом, бревнышко. И еще пенечки, только поменьше размером, по всей постели разложены. Понятное дело, в такую люлечку не слишком тянет прилечь.