Дия Гарина - Битте-дритте, фрау-мадам

— Идите прилягте, — увещевала я его. — Не стойте из себя пуленепробиваемого супермена.

— Я и не строю. Мне не так уж крепко досталось. Наверное, потому, что сопротивления настоящего оказать не мог. Это они на Николая сильно обиделись. Потому, что он троих из их ватаги надолго из строя вывел. А с меня что взять? — интеллигент очкастый. Такого бить неинтересно. Правда, очки они мне снять не предложили. Хорошо, что сам догадался…

— А вы… — я смутилась. — Вы — храбрец. Другой на вашем месте удирал бы так, что только пятки сверкали.

— Наверное, это было бы разумно. Но… Понимаете, мне вдруг почудилось… Это трудно объяснить. Мой дед партизанил в этих местах…

— Понятно.

— Ничего вам не понятно! — почти выкрикнул Зацепин. — И мне тоже. Потому что деда моего, Ивана Петровича Зацепина, советская власть лишила всего. Титула, достатка, дома этого самого лишила. А он ее защищать пошел. То есть, конечно, не ее, а родину свою, Россию-матушку. Так и погиб за нее где-то здесь. Я сколько ни пытался, так и не смог найти, где он похоронен. Все архивы перерыл. В том числе и ту часть немецкого, что у нас в Ухабове осталась. Я даже не знаю как именно он погиб. И сегодня мне вдруг показалось, что с ним тоже было так. Окружающие враги и он, один, без оружия… С детства мучил себя вопросом, а смогу ли я вот так…

— Получается, что смогли.

— Получается ли? Тут ведь не немцы с автоматами — соседские мужики с палками. Ведь не убивать же они нас пришли?

— Уверены?

— Уверен. Я все думал, как Иловский Алексея к ногтю прижать попытается? А он наш рабоче-крестьянский класс подпоил и натравил на проклятых «помещиков»… Поэтому и смысла не было милицию вызывать. У него ведь там давным-давно все куплены.

— Не согласна. То есть насчет милиции как раз согласна. Куплено там все. А вот насчет того, что мужики не убивать пришли… По-моему они в таком состоянии были, что могли мать родную зарезать и не заметить. Невменяемые какие-то…

— А кто у нас сейчас вменяемый? — философски вопросил Зацепин и начал закатывать глаза. Пришлось звать на помощь ребят и осторожно заносить заведующего музеем в его комнату на втором этаже. Так что выдавать детей на руки родителям пришлось мне вместе с путающимся под ногами Пашкой.

Солнце медленно, но верно скатывалось к горизонту, и почти всех пионеров уже разобрали, а я все никак не могла дозвониться до Панфилова. «Абонент временно недоступен» — вот и все, чего я смогла добиться от своего «Самсунга». Но ближе к вечеру удача все-таки мне улыбнулась, и Алексей Михайлович соизволил откликнуться. Я как можно доходчивей разъяснила ему ситуацию, и даже попеняла за телефонную недоступность. В ответ мой ошарашенный наниматель пробормотал что-то насчет потерянной посылки, которую он искал где-то в хранилище почтамта здешнего областного центра. И что сотовый там не берет.

Дождавшись от Панфилова обещания скоро приехать, я с тоской посмотрела на сидящую рядом Надю Маркину. Ту самую, чей крик заставил меня ввязаться в, казалось бы, безнадежную драку. Ведь если бы не автомат Егоровны… Кстати, мне так и не удалось разглядеть его поближе. Баба Степа почти сразу куда-то удалилась, и вернулась в лагерь уже безоружной. Тут я была с ней полностью согласна. Нечего подогревать у подрастающего поколения нездоровый интерес к таким вещам. Тем более что возвратившиеся в лагерь мальчишки, все как один потянулись к табельному оружию немецкого вермахта. В общем, все было тихо и мирно. Даже заурчавший возле шлагбаума мотор напоминал больше мурлыканье ласковой кошки, чем тревожный набат. А зря.

Не помню, почему мне понадобилось обернуться именно в этот момент. Сидя на крыльце в обнимку с так и не пришедшей в себя Надей, я смотрела на тропинку, ведущую к дороге, и в ожидании Алексея Панфилова размышляла, как он отреагирует на мой расплывшийся на пол-лица синяк. В том, что он расплылся очень живописно, я не сомневалась ни минуты. Взгляд, мельком брошенный в зеркало музыкального салона, явил мне весьма плачевное зрелище. Не знаю, скоро ли отважусь на второй. Такие вот мысли, весьма далекие от безоблачных, занимали мое внимание, пока я не решила перенести его на ближайшие к дому кусты. И сделала это как раз во время, чтобы увидеть, как плотная зеленая завеса раздвигается и пропускает на поляну четырех подозрительного вида мужчин. Нет, не давешних мужичков. Дмитровские фанаты классовой борьбы и в подметки не годились тем, кто явился неизвестно по чью душу в наш уже почти закрытый лагерь. И не только потому, что на головах незваных гостей красовались черные шапочки-маски, а в руках вместо допотопных колов я успела заметить вполне современные пистолеты. Было в них что-то еще, от чего сразу же захватило дух, и все пропущенные удары заныли с удвоенной силой. Взбешенный бык тоже опасен, но во всей полноте ощущаешь дыхание смерти, только встретившись с тигром.

Да к нам пожаловали тигры. По крайней мере, один из них, явно возглавлявший эту не святую троицу был именно тигром. Скользящим шагом он двинулся прямиком ко мне, а я, вместо того, чтобы предпринять что-нибудь конструктивное, например, спросить «какого черта?! что вам надо?!», залюбовалось его текучей, обманчиво расслабленной походкой. Потому что точно так же двигаются оба моих неудавшихся жениха. Мама дорогая, ну с какой стати моем пути попадаются такие мужчины? В друзьях или врагах, но такие — способные голыми руками искрошить в капусту целый взвод. Вот и этот «тигр» в отличие от остальной тройки, не размахивал оружием (похоже, он его даже не имел), а просто шел. Но так, что хотелось провалиться сквозь землю, только бы не вставать у него на пути.

Столбняк отпустил меня, когда между нами оставалось еще добрых двадцать метров.

— Беги! — рыкнула я на Надю, расширившимися от ужаса глазами смотревшую на новую напасть, и толкнула ее в сторону почерневшего в подступающих сумерках леса. Дважды упрашивать девочку не пришлось, и она вспугнутым зайцем рванула прочь, к немалому моему облегчению. Мне оставалось только последовать ее примеру, однако ноги несли меня отнюдь не в лесную чащу. Для начала я влетела в чулан, где возился, собирая вещи в огромный, не по росту рюкзак, мой подопечный, из-за которого, как я не без основания подозревала, и пожаловали к нам люди в черных масках.

Но то ли ноги мои поутратили девичью резвость, то ли пришельцы оказались слишком быстрыми, только едва я успела ухватить ничего не понимающего Пашку за плечо, чтобы вытащить его из чулана и броситься в спасительный лес, как сразу же за дверью раздался дружный топот обутых в кроссовки ног. Поздно. О попытке прорыва я даже и не думала — силы были явно неравны. Мне и с одним-то «тигром» не справиться. Оставалось только захлопнуть дверь перед самым его носом и задвинуть крепкий бронзовый засов, тоже, между прочим, музейную ценность. Не менее крепкое плечо тут же попыталось высадить дверь, а через мгновение таких плеч стало четыре. Ничего, так просто им сюда не пробиться. Толстая дубовая дверь укрепленная железными полосами (деньги тут что ли собирались хранить?) продержится достаточно долго, а в окно полуподвального чулана сможет пролезть только тщедушный Пашка.