Дия Гарина - Битте-дритте, фрау-мадам

— Как поживает Алексей? — интересуется он, получив из моих рук кофейную чашку, за которой мне пришлось тащиться на кухню.

— Более-менее, — отмахиваюсь я, с риском расплескать свой кофе и уже собираюсь пуститься в пространные объяснения, но вижу возникшую в дверях Сашу, сменившую белый костюм на короткий розовый халат.

— Доброе утро, Виктор Игоревич, — растерянно здоровается она. — Вы тоже из больницы сбежали?

— Здравствуйте, Саша, — улыбается он в ответ. — А почему «тоже»?

Однако выросшая позади жены бизнесмена двухметровая фигура Чинарова избавляет женщину от дальнейших объяснений.

— Давайте, зайдем в дом, — предлагаю я, неприязненно глядя на оживающую улицу. — Там поговорим.

Говорили мы недолго. Оперативно ввели Зацепина в курс дела, еще раз для очистки совести перелопатили все бумаги в кабинете Панфилова. Визитка, разумеется, не нашлась, зато потерялась книга эсэсовца, которую пожелал рассмотреть Зацепин. Но никто не собирался ее искать, и было решено прервать поиски, чтобы выпить для разнообразия чаю.

Надо сказать, что во время обыска и чаепития я по большей части отбивалась от вопросов: «на фига мне это надо?», «где Леша?» и «что я собираюсь делать дальше?», задаваемых по одиночке и хором. Приходилось отмалчиваться, отговариваться военной тайной и заверять заинтересованные стороны в том, что все под контролем.

Неудивительно что, осатанев от этого бесконечного допроса, я вернулась в беседку, чтобы обследовать несколько перспективных щелей, которые еще не успела осмотреть. И нашла. Белый прямоугольник завалился между досками возле самой ножки стола. Перочинный нож сам прыгнул из кармана в руку. Длины лезвия как раз хватило, чтобы зацепить уголок визитки и, прижав к краю доски, осторожно потянуть вверх.

Еще немного. Совсем чуть-чуть. Пальцы аккуратно перехватывают картонный уголок, я уже вижу черную вязь телефонного номера, так необходимого мне сейчас. Еще одно движение и…

И меня швыряет носом в пол. На спину валится несусветная тяжесть, а руки как будто хрупкие веточки трещат в профессиональном захвате.

— Лежать, не дергаться, — предупреждает грубый голос, как будто я могу пошевелить хотя бы пальцем, без риска с головой погрузиться в омут одуряющей боли. — Лежать, падла!

Меня обшаривают проворные руки, отшвыривают прочь перочинный нож, а следом с моего пояса исчезает и мобильник.

Мама дорогая! Что же теперь делать? Растерянность наваливается почище усевшегося на мне омоновца. В голове вперемешку с туманом страха крутятся отрывки рассуждений Павла Челнокова, которыми он, как практикующий адвокат несколько раз доставал меня после обмывания выигранных дел. Кажется, в моем случае лучше всего идти в полный отказ. Улики на меня могут быть только косвенные. Ведь под маской моего лица никто не видел. Но тогда, как они вообще узнали, что это я умыкнула Панфилова? Ничего не понимаю. Как не понимаю и того, кто же вызвал стражей порядка? Неужели все-таки Саша?

Но едва меня подняли с досок беседки, как все сразу встало на свои места. Журналистка Оксана вовсю щелкала своим мобильником, запечатлевая мой арест для своей паршивой газетенки. Глаза женщины горели азартом заправского охотника, а то, что два подполковника милиции снисходительно взирали на ее фотовспышки, наводило на мысль о том, что своим арестом я обязана именно ей. Но, черт побери, как она меня узнала?

Пока мое слабо сопротивляющееся тело заталкивали в милицейский уазик, на крыльце поочередно появились Николай, Саша и Зацепин. Что они объясняли представителям органов правопорядка, для меня так и осталось загадкой — зарешеченный «воронок» взревел мотором и я, уныло глядя на обхватившие запястья отнюдь не золотые браслеты, начала готовиться. Разумеется, к самому худшему.

— Значит, вы продолжаете утверждать, что Панфилова не похищали? — Чернявый с проседью подполковник, прожигал меня глубоко посаженными глазками вот уже целых два часа. А до этого еще два часа меня допрашивал второй подполковник с лысиной на пол головы и серыми водянистыми глазами. А до этого… Короче, допрос длился уже шесть часов. Солнце, хорошо видимое в зарешеченное окно районного отдела внутренних дел, уже перевалило за полдень и все ближе подбиралось своими лучами к моим перемазанным глиной кроссовкам. А оба подполковника все ближе подбирались к сути.

— Ты понимаешь, что мы с тобой рассусоливать не будем? — проникновенно внушал мне лысый подполковник, ввалившийся вне очереди в кабинет. — Куда ты спрятала заложника? Отвечай!

Давно миновали те времена, когда я вжимала голову в плечи, заслышав громкую ругань соседа по переполненному автобусу, но и преуменьшать опасность было бы глупостью. Со мной действительно не будут долго мучиться, а предпочтут помучить меня. Как далеко смогут они зайти, и как далеко смогу зайти я в своем упрямстве и чувстве долга? Всеми силами стараясь отогнать от себя эту мысль, я продолжала твердить:

— Вы меня с кем-то путаете. Я никого не похищала. Вы же сами говорили, что якобы я в маске была. Тогда как эта долбанная журналистка могла меня опознать?

— А вот как! — Лысый схватился за наручники и развернул мои руки ладонями вверх. — Вот по этому самому порезу! Журналистка Оксана Корнеева утверждает, что узнала его. Она увидела порез у вас на руке во время вашей последней встречи в музее Панфилова. И точно такой же порез она заметила у похитителя, когда он ладонью уперся в стеклянную дверь.

— И вы задержали меня только на основании этих показаний? — я старалась говорить спокойно и размеренно. — Да мало ли кто может порезать себе ладонь. Она ведь видела мой шрам и шрам похитителя едва ли несколько секунд. Как она может утверждать, что один и тот же шрам?

— Значит, может, — вмешивается первый подполковник. — Гражданка Корнеева утверждает, что у нее фотографическая память. И после того, чему она стала свидетелем в незаконном детском лагере, организованном Панфиловым, ваш шрам она никогда не забудет. Кстати, о том нападении мы потом поговорим. А пока еще раз: где вы были вчера с половины одиннадцатого…

Мы толкли воду в ступе еще несколько часов. Из последних сил я удерживалась от того, чтобы не упасть с неудобного табурета. Зверски ныла спина, а жажда мучила так, что впору было выпить половину Байкала.

— Да зачем мне его похищать?! — мой истеричный выкрик заставил подполковников значительно оживиться. Чернявый, вон даже со стола соскочил, а лысый привстал с мягкого кожаного кресла.

Моему измученному мозгу потребовалось значительное время, чтобы сообразить, они просто приветствуют неслышно вошедшую в кабинет персону. И хотя нежданный посетитель находился точно за моей спиной, я уже догадалась, кого именно в РОВД встречают с таким почетом.