Дия Гарина - Битте-дритте, фрау-мадам

Когда я сгрузила свою ношу на диван в гостиной, выскочившая на шум Саша очевидно решила присоединиться к отцу с сыном и, не издав ни звука, сползла по стене на пол. Пришлось все хлопоты о восстановлении телесных и душевных сил взять на себя. Обязательная валерьянка, сладкий чай, крепкий кофе, полезный во всех отношениях шоколад, армянский коньяк… Все это я по очереди таскала из кухни, стараясь не забывать и о поддержании своего здоровья. Когда же нам в три рассудительных голоса удалось убедить Пашку в необходимости хотя бы немного поспать до утра и отправить маленького упрямца в постель, я наскоро поведала присутствующим о своих приключениях и перешла к самому главному.

— Саша, вам с сыном нужно срочно уехать из города. Ничего еще не закончилось. Вам, вашему мужу и даже мне будет спокойнее, если от Ухабова вас с Пашкой будут отделять хотя бы несколько сотен километров.

— Конечно, — кивала дрожавшая как в лихорадке Саша Панфилова. — Мы уедем. Утром. Утром автобус в центр отходит. А оттуда на поезде. К тете моей поедем. В деревню. Там нас никто не найдет. Никто… Но я все равно буду просыпаться от каждого скрипа. И бояться, бояться, бояться!..

— Не будешь. — Николай оторвался от созерцания чаинок на дне молочно-белой чашки. — Потому что я поеду с вами.

«Кто бы сомневался», — подумала я с досадой. Подозрения, впервые посетившие меня на допросе в РОВД, получали еще одно подтверждение. Почему же я не разглядела этого раньше?

— Нет, Коля, — Саша решительно покачала головой, пробудив мое любопытство. — Ты должен остаться и помочь Леше. Иловский такую охоту за ним устроил. Ему сейчас твоя помощь нужна как никогда. А мы уж как-нибудь сами справимся.

Чинаров растерянно посмотрел на меня.

— Что скажешь, телохранитель?

— Скажу, что тебе нужно ехать с ними. Я тут как-нибудь сама справлюсь, хоть и трудновато придется, — заявила я.

— Может лучше нам и Леху с собой прихватить, — задумался Николай. — Точно! Ника привезет его прямо к автобусу и…

— Не лучшая идея, — хмыкнула я. — Вас Иловский, может, и выпустит. У него какие-то свои тараканы в голове и, похоже, они ему нашептали вас не трогать. Он хочет победить вчистую. Дурь, конечно, но она нам на руку. Вот Панфилова он не отпустит ни за что. Значит, меня тоже не отпустит. Так что я Панфилова никуда не отправлю. Тем более с вами. Неизвестно еще, кого ему нужно опасаться больше: Иловского или…

Я выразительно перевела взгляд с Чинарова на Сашу. Последовавшее удивленное молчание выглядело почти натуральным. Но такие мелочи теперь волновали меня мало. Плевать. Пусть знают, что я знаю. Все знаю. И не позволю их плану осуществиться. По крайней мере пока я торчу в этом городе… А потом хоть трава не расти!

— Я что-то пропустил в твоей речи? — Николай первым нарушил молчание. — Ты это о чем?

— О том, что я все знаю. Сразу предупреждаю: мне это по барабану. Ваши проблемы. Вот уеду я отсюда, и решайте их хоть с помощью инсулина, хоть с помощью цианистого калия… Только предупреждаю: все равно вам это боком выйдет. Давние грехи имеют свойство выставлять счета с процентами.

— Ты понимаешь, о чем она? — Чинаров переглянулся с молодой женщиной.

— Честно говоря, не очень, — призналась Саша.

— Да ладно вам притворяться, — я щедро плеснула себе в кофе остатки коньяка, потом вспомнила, что придется еще садиться за руль, и потянулась за чистой чашкой. — Сегодня ночь такая. Все всё про всех узнают.

— И что же мы должны узнать? В чем ты нас подозреваешь? — Николай повысил голос, но спохватился, что может разбудить недавно заснувшего Пашку, и добавил уже тише: — Сказала «а», говори тогда и «б».

— Ладно, скажу. Я подозреваю, что кто-то из вас двоих вколол Алексею Панфилову инсулин. И если бы не мое неожиданное вмешательство, то сейчас передо мной сидели бы убитая горем вдова и ее верный утешитель.

— Ты думаешь, что мы… — растеряно начала Саша.

— Сначала я думала, что это Иловский. То есть его люди. И сам Алексей думал точно также. Но все последующее поведение Иловского перечеркивает это предположение. Так что выбор невелик. Это или ты, Саша, или Николай.

— С ума сойти, — пробормотала Саша. — Да с какой стати мне своего Лешку убивать?

— Вот именно, — Николай хотел казаться спокойным, но получалось у него на три с минусом. — Если, как ты утверждаешь, это сделали мы, то открой нам страшную тайну: почему?

— Потому что вы — любовники. Вы так старательно на людях отворачивались друг от друга, что даже мне это бросилось в глаза. Ну, а где есть любовный треугольник, всегда найдется мотив. Только у вас даже не треугольник — квадрат. Думаете, я слепая и не вижу, что Пашка ваш сын? Сын Александры Панфиловой и Николая Чинарова. Только не делайте таких круглых глаз. Его с тебя, Николай, как под копирку сняли, а от Алексея Панфилова у пацана только фамилия. Может быть, вы боялись, что он узнает…

К концу моей обличительной речи я смотрела только на бывшего вожатого, и когда бросила победный взгляд на Сашу, то едва не поперхнулась горячим кофе. Она смеялась. Это был не истерический хохот, не тихий смущенный смех, не… Наверное, так мог смеяться человек, потерявший последний рубль за полмесяца до получки. От облегчения, что не нужно больше думать, как растянуть его на оставшееся время.

— Мисс Марпл, — смеялась Саша. — Евлампия Романова. Даша Васильева. Ну, Ника, ты даешь! Гордись, Коля, нам выпал счастливый шанс познакомиться с гением народного сыска — Никой Евсеевой. Нет, подожди. Не обижайся. Подожди, Ника, сейчас я отсмеюсь… Ну вот, вроде успокоилась.

— Интересно, что именно тебя развеселило в моих словах? — кажется, я действительно обиделась. Не такая реакция ожидалась от разоблаченных преступников. Хотя… Должна признаться, что несмотря на все вышесказанное, в моей голове слово «преступники» почему-то никак не вязалось с сидевшей напротив парой.

— Ты права, Ника, — в голосе Чинарова я с удивлением уловила нотки тихой и давней грусти. — Пашка действительно мой сын. Мой и Сашин. Только скрывать это от Лехи никто не собирался. Ведь это была его идея…

— Какая идея? — вот теперь я ничего не понимала.

— Все очень просто, — вздохнул Николай. — И очень сложно одновременно. Понимаешь, Леха в армии на атомной подводной лодке служил. И детей у него быть не может. А какая же семья без карапузов? Брать в детдоме? Наследственность, да и город маленький. Узнают, потом от пересудов некуда деться некуда будет. Вот Леха и попросил меня… По дружбе. Ну, ты понимаешь… Он с меня слово взял, что когда ребенок родится, я уеду из города. И больше не вернусь никогда.

— Но ты вернулся… — пробормотала я совершенно выбитая из колеи таким поворотом.