Филлис Джеймс - Взгляд на убийство

— Я хочу, чтобы вы припомнили все как можно точнее, миссис Шортхауз, — сказал Далглиш. — Этот звонок может быть особенно важным. Вы можете вспомнить, что говорила мисс Болам?

— Думаете, кто-нибудь заманивал се вниз, чтобы прикончить, да? — спросила миссис Шортхауз пристрастно. — Ладно, можно считать и так.

Далглиш подумал, что свидетельница далеко не так глупа. И не сомневался, она хорошо помнит все, что было сказано. И только для большего эффекта делает хорошо рассчитанную паузу.

— Ладно, зазвонил, стало быть, телефон, — продолжала она. — Было это, по моей прикидке, в шесть пятнадцать. Мисс Болам подняла трубку. «Администратор слушает», — сказала она. Она всегда так отвечала. Строго следила, чтобы к ее должности относились уважительно. Питер Нагль по этому поводу однажды заметил: «Кого, черт побери, она думает, мы ожидаем услышать, набирая этот номер? Хрущева?» Нет, это он сказал не ей. Но все равно. Главное, сказал. Не побоялся! Но как бы там ни было, она сегодня в трубку сказала именно так. Затем некоторое время молча слушала и смотрела на меня, а потом сказала: «Да». Предполагалось, по моей прикидке, что она одна, меня она не принимала во внимание. Затем была более длинная пауза, пока малый на другом конце провода говорил. Наконец она сказала. «Хорошо, оставайтесь на месте. Я спускаюсь вниз». Она, стало быть, попросила меня проводить мистера Лоде к ней в кабинет, если я буду поблизости, когда он приедет, я, заверив, что в точности все сделаю, ушла.

Вы точно передали ее разговор по телефону?

— Так же верно, как то, что я сижу здесь. Она сказала именно так.

Вы упомянули о малом, который был на том конце провода. Почему вы решили, что это был мужчина?

Я не говорила, что это мужчина. Я просто предположила, что это малый. Понимаете, я не могла ничего узнать. Вы можете иногда получить представление о том, кто говорит на другом конце провода, вслушиваясь в треск и шум телефона. Но я стояла не рядом с мисс Болам, а у двери.

— Значит, вы не могли слышать другой голос?

— Нет. Мне только показалось, что он говорил тихо.

— А что было после этого, миссис Шортхауз?

— Я простилась с мисс Болам и пошла в главную канцелярию. Питер Нагль отнимал там время у молодой Придди, занимавшейся, как обычно, своей работой, Калли находился в приемном киоске, но это им не мешало. Как только появилась я, Питер пошел относить почту. Он делает это всегда в четверть седьмого.

— Вы видели, как мисс Болам выходила из своего кабинета?

— Нет. В это время я была с Наглем и мисс Придди. Ее видела старшая сестра — я так слышала. Вы расспрашивали ее. Старшая сестра видела мисс Болам идущей в нижнюю часть холла.

— Понимаю. Я говорил со старшей сестрой Амброуз. Но я о другом. Я хочу знать, провожала ли вас мисс Болам, когда вы покидали ее кабинет?

— Нет, не провожала. И сразу после меня не выходила. Может, она думала, что ничего не случится, если немного задержит малого, который ее ждет.

— Может быть, — сказал. Далглиш. — Но она бы, видимо, сразу спустилась вниз, если бы ей позвонил врач и сказал, что ждет ее. Так?

Миссис Шортхауз пренебрежительно рассмеялась:

— Может быть, так. А может, нет. Вы не знали мисс Болам.

— Какой она была, миссис Шортхауз?

— Прекрасно, я скажу. Мы вместе работали. Она образцовый работник, и я образцовый работник. Вы можете посмотреть, в каком порядке я содержу помещения.

— Я посмотрю.

— Ее «да» было «да», ее «нет» также выглядело окончательным «нет». Я говорю это, стало быть, о ней. Ничего плохого ни о ком она не говорила за спиной. Но в лицо… Берегитесь! Если вы сорвались и что-то нарушили, она выплескивала вам в лицо целую уйму неприятных слов. Ну и что же?.. Я тоже предпочитаю такой подход к делу. Мы прекрасно понимали друг друга.

— Были у нее враги? Кто-нибудь, кто испытывал к ней недоброе чувство?

— Были ли возможные враги или нет? Враг — не шутливый щелчок по голове. Думается, недовольных нашлось бы немало, и неизвестно, что лучше.

Она прочно расставила ноги и доверительно наклонилась к Далглишу.

— Смотрите, голубчик! — сказала она. — Люди злились на мисс Болам. Некоторые люди. Вы знаете, как все это бывает. То нельзя делать без разрешения, это. А у нее правильное было правильным, неправильное — неправильным. Спрашивала она строго. — Тон миссис Шортхауз и твердые очертания рта ясно выражали целомудренную непреклонность. — Возьмите историю с книгой учета прихода в клинику, пусть это и мелочь. Всем консультантам полагалось отмечаться в книге, а мисс Болам отвозила се каждый месяц на проверку в правление. Все шло должным образом. Книга лежала в раздевалке врачей, не было никаких хлопот. Потом мисс Болам, заметив, что доктор Штайнер и доктор Мак-Бэйн опаздывают, забрала книгу учета в свой кабинет, и все стали ходить отмечаться к ней. Представьте, как сильно противился этому доктор Штайнер. «Она знает, что я нахожусь здесь, — так говорил он. — Я консультант, а не какой-нибудь работяга. Если она хочет, чтобы в ее дурацкой книге делали отметки, пусть вернет ее назад в гардероб медицинского персонала». Доктора пытались отделаться от нее год или даже больше, я знаю.

— Откуда вы об этом знаете, миссис Шортхауз?

— Вы уж позвольте просто сказать, что знаю. Доктор Штайнер, стало быть, никак не мог остановить ее горячую инициативу. Он ходит сюда проводить психотерапию. Интенсивную психотерапию. Вы когда-нибудь слышали о такой?

Далглиш ответил, что слышал. Миссис Шортхауз посмотрела на него взглядом, в котором недоверие боролось с подозрением. Затем, как заговорщица, наклонилась вперед, словно хотела раскрыть один из секретов менее популярной идиосинкразии доктора Штайнера.

— Он, стало быть, аналитический ориентатор. Аналитический ориентатор. Вы знаете, что это такое?

— Есть некоторые мысли по этому поводу.

— Тогда вам небезызвестно, что он не может заниматься одновременно многими пациентами. За сеанс — два-три, и каждые восемь недель один-единственный новый пациент. Это не улучшает картины.

— Картины?

— Картины обслуживания. Отчет об обслуживании направляется в Совет управления больницами и региональный отдел каждый квартал. Мисс Болам была большой сторонницей хорошей картины обслуживания.

— Тогда она должна была получать одобрение за отчет доктора Багли? Так? Я понимаю, что его сеансы электроконвульсивной терапии обычно чрезвычайно беспокойны.

— Она все ему показывала, обо всем советовалась. Кроме факта его развода, думаю.

— Как это могло влиять на отчет? — спросил Далглиш простодушно. Миссис Шортхауз с жалостью посмотрела на него:

— Кто сказал об отчете? Мы говорили о Багли. О его разводе. Доктор Багли находился в связи с мисс Саксон. Об этом писали во всех газетах. Жена психиатра вызывает в суд психолога. Потом вдруг миссис Багли взяла заявление назад. Никогда не говорила почему. Никому. Здесь это не имело значения. Доктор Багли и мисс Саксон ходили как ни в чем не бывало вместе на работу. Как вам это нравится? Все оставалось спокойным.