Светлана Успенская - Убийство по лицензии

Стеценко негромко свистнул как бурундук — ноль эмоций. Зашатал веткой, которая росла у него над головой, — никакого внимания. Губкин и Лиза упорно не желали замечать его знаков. Тогда он ухнул совой. Лиза вроде бы слегка вздрогнула и оглянулась, но потом, завороженная медоточивым журчанием речи молодого человека, вновь отвлеклась.

Стеценко размышлял: если противник вооружен, тогда Андрея ждет верная смерть, когда они будут проходить мимо. Лизу — вряд ли, преступник оставит женщину для своих утех. Он убьет Андрея, рассчитывая без помех позабавиться с девушкой. С близкого расстояния, в условиях, когда Губкин не ожидает нападения, любой выстрел — это стопроцентная смерть.

Тогда Игорь принял решение. Он прицелился туда, где ветки красного от ночных морозов куста еле заметно шевелились, и спустил курок. Фонтанчик земли беззвучно поднялся под ногами у беспечных влюбленных, ветки вздрогнули. Гром выстрела, казалось, прозвучал много позже.

Падая на землю, Губкин дернул Лизу за рукав, и она неуклюже свалилась на него сверху. Совсем рядом затрещали сухие сучья, зашевелились ветки полупрозрачного подлеска, как будто огромное дикое животное удирало напролом через чащу.

Повесив па плечо карабин, Стеценко спокойно вышел на открытое место. Ему все-таки удалось спугнуть зверя.

Лидия Марушкина со своим предусмотрительным спутником пробирались вдоль берега к лагерю, когда из-за громады притихшего леса до них донеслись раскаты одиночного выстрела.

Лидия вздрогнула и остановилась.

— Что это? — прошептала она. — Кто стрелял?

— Известно кто, — спокойно заметил Батырин, выпрастывая ногу из расщелины между камней. — Наши стреляют. Добивают его, наверное.

— Как добивают? — все еще растерянно спросила Лидия.

— Известно как. Из стрелкового оружия, голубушка. Мы ведь с вами не чай сюда приехали пить.

— А вдруг это он стрелял в них? Вдруг он ранен? Может быть, ему нужна наша помощь? — Естественно, она имела в виду Стеценко.

— Кто «он» и в кого «в них»? Пойдемте, Лидия Павловна, дорогая, мы с вами должны делать то, что приказано. Нам приказали идти, и мы идем. Пойдемте.

И они вновь двинулись вперед.

Что случилось, Парнов так и не понял. Неожиданно из-за поворота реки вышла сбежавшая девушка. Она совершенно спокойно прогуливалась под ручку с неизвестным парнем. Чтобы не спугнуть молодых людей, он решил сначала отсидеться в кустах, проследить, куда они пойдут, а потом уже выйти на переговоры. Как только он оказался под прикрытием деревьев, вдруг неожиданный выстрел сбил ветки прямо перед его лицом и плеснул в глаза землей. Кто стрелял и откуда, было непонятно: девушка и парень шли совершенно спокойно и мило беседовали, их руки были пусты. Выстрел прозвучал откуда-то сбоку.

Подстегиваемый инстинктом зверя, учуявшего запах пороха, запах близкой смерти, он рванулся прочь от страшного места, желая только одного — уйти подальше от грохота оружия. Он бежал, спотыкаясь, задыхаясь от усталости, не чувствуя веток, которые звонкими пощечинами хлестали по лицу. Наконец он выдохся и, споткнувшись о поваленный ствол березы, рухнул на землю.

Но новый оглушительный выстрел догнал его, и пуля, как рассерженная пчела, впилась в пень над головой, осыпав волосы полусгнившими щепками. Вдалеке послышался хруст веток и сухой щелчок взводимого курка.

Тогда он вновь вскочил и рванул вперед. В сапогах бежать было страшно неудобно, ступни выворачивались, каблуки скользили. Раздвигая руками ветки, точно отмахиваясь от невидимых насекомых, он бежал и слышал только свое запаленное дыхание и звуки погони за спиной. Пола телогрейки тяжело шлепала по бедру, оттягиваемая пистолетом.

Силы были на исходе. Парнов гигантским прыжком преодолел груду валунов, на которую взобралась юная пушистая ель, скрылся в укрытии и дрожащими руками стал доставать оружие.

Ветки деревьев зашевелились невдалеке, и смутные фигуры замельтешили между стволов.

Прищурив глаз, Парнов неумело прицелился и нажал на спусковой крючок. Пистолет злобно подпрыгнул в его руках и изверг порцию огня. Гром, прокатившись между деревьев, стих. Вместе с ним точно притих шумный лес. Треск сухих сучьев смолк. Фигуры исчезли, слившись со стволами.

Парнов привалился к камню и устало закрыл глаза.

— Откуда у него пистолет? — прошептал Стеценко, прижимаясь щекой к мягкому ковру опавшей хвои. — Вижу его. Он там, за камнями… Решил отстреливаться.

Губкин лежал рядом и тяжело дышал. Мельчайшие капельки пота выступили на верхней губе.

— Может, я его обойду слева? — предложил он. Глаза Андрея возбужденно блестели. Он начал было отползать, по-змеиному извиваясь на земле, но тяжелая рука Стеценко удержала его.

— Лежи!

Они выжидали. Противник тоже не шевелился, притаившись за черной громадой камней.

— Удобная точка у него для обороны, — пробормотал сквозь зубы Стеценко. — А мы на открытом месте, как на ладони.

Они лежали так минуту, две, три. Между тем уже стало постепенно темнеть, и золотой вечерний сумрак становился все более серым и неуютным.

Стеценко снял кепку и осторожно приподнял ее над головой. Выстрела не последовало.

— Патроны бережет, — прошептал Стеценко и, бесшумно перевалившись на живот, расчехлил бинокль.

Груда камней, казалось, затаилась в ожидании.

— Ну что, рискнем его взять? — прошептал Стеценко. — Давай за мной!

Он поднялся на полусогнутых и короткими перебежками рванул вперед.

Невидимая пуля сразу же сбила ветку над головой — противник держал нападавших под прицелом.

Они вновь залегли, прижавшись щеками к земле и обнимая ее руками.

Стеценко слегка развернулся телом к Губкину:

— Темнеет.

Андрей кивнул, не поднимая головы, — получилось какое-то странное дерганье шеей.

— Там Лиза одна, — прошептал он.

— Возвращайся к ней, — прохрипел Игорь, — я тебя прикрою. Идите в лагерь.

— А ты?

— Я остаюсь здесь.

— Тогда я тоже, — сказал Андрей.

— Иди за ней!

— Но я тоже хочу!

— Это приказ!

Стеценко с ненавистью сжал зубы. Что делать? Если они останутся добивать этого типа, девчонка неизвестно еще чего выкинет. Притащится сюда, под пули, заноет, будет им мешать, а то подставит и себя, и их под удар. Или вздумает куда-нибудь уйти, хотя ей было строго-настрого приказано сидеть и никуда не отлучаться. Наступает ночь, она как пить дать заблудится, замерзнет… Ищи ее потом по всему острову…

А преступник… Он никуда не денется… Лобовой атакой его сейчас не возьмешь, лучше подкараулить, когда он не будет ждать нападения. Куда он денется, с острова-то?

— Ладно, отступаем, — пробурчал Стеценко и стал как рак пятиться назад, сжимая в руке оружие. Груда камней впереди была тиха и неподвижна.