Светлана Алешина - Сладкая приманка

Бросив науку, Машков ушел из дома, от отца и младшего брата, уехал из города, не имея никакого плана дальнейшего устройства своей жизни. Он отправился пешком по берегу Волги. Через неделю набрел на полузаброшенную деревню. Там его накормили. Увидев в лощине за деревней сохранившийся сарай, Машков решил в нем поселиться. Место вполне его устраивало – безлюдное, глухое, вдали от проезжих дорог. Здесь можно было бы забыть о ненавистном обществе, о давящей его индивидуальность цивилизации.

Александр Машков кое-как починил сарай. Он стал немного походить на дом. Скорее всего, это было что-то вроде летней кухни, пристройка к дому, где хозяева готовили, хранили всякий хлам и припасы. Печка, по крайней мере, в ней была. Машков съездил в Тарасов, разыскал брата и выпросил у того немного денег, чтобы купить себе продуктов на зиму.

Всю зиму он практически не выходил из своего сарая. Осенью было особенно холодно. А вот зимой неожиданно оказалось потеплее – снегом ложбину завалило наполовину, и сарай Машкова был практически похоронен под снегом. Четыре месяца он провел в своем добровольном заточении.

А когда весной растаял снег и сначала затопил его сарай полностью, а потом освободил ему путь наружу, из-под снега вышел человек, одержимый одной только идеей – отомстить тем, кто лишил его свободы. Машков пришел к выводу, что в его проблемах с женщинами виновата прежде всего природа, наградившая его такой психологической организацией, а также семья, где он сформировался как личность, и общество, которое превратило его первоначальную робость перед женщиной в страх, предопределило его сексуальную патологию.

За время, проведенное под снегом, он многое передумал и заключил, что общество будет продолжать уродовать своих членов. И только он, Александр Машков, который все понял, во всем разобрался, должен взять на себя миссию борьбы с этим обществом. Он решил исполнить этот свой долг, чего бы ему это ни стоило.

Весной обросший и одичавший Машков явился к брату и снова потребовал денег. Тот не смог отказать, в надежде, что это поможет Александру вернуться к нормальной человеческой жизни, пусть в уединении, пусть в какой-то глухой дыре, но и в глуши можно оставаться человеком.

Но Александру Машкову деньги были нужны для иной цели. Его волновали не условия жизни, ему нужна была возможность решать судьбу других людей. На полученные от брата деньги он накупил различного оборудования, материалов и принялся за изготовление бомб, ибо человек он был талантливый, с неизрасходованной кипучей энергией. Задачу, поставленную перед собой, он решил удивительно быстро.

Еще несколько раз он просил денег у младшего брата, теперь уже в письмах. У него не было никакого желания посещать дом, в котором он вырос, всякое напоминание о своей семье вызывало у него приступы ненависти. Поэтому он писал брату письма. Первое время пытался доказывать ему, что тот живет неправильной жизнью, подчиняясь силе общества и зову плоти: посылал ему в письмах свои рассуждения на эту тему, но младший Машков был человеком слишком прагматичным и приземленным, чтобы понять своего старшего брата, обратить внимание на явное расстройство его психики.

Деньги Алексей ему посылал. Несколько раз и довольно помногу. Старший сумел купить на одном из взрывных складов геофизиков-сейсморазведчиков килограммов двести взрывчатки и переправил ее в свою хижину. После этого он впервые провел эксперимент с бомбой своего производства. Заложив бомбу в трещину в одном из обрывов, ограничивающих лощину, Александр Машков взорвал ее, заметно изменив тем самым конфигурацию обрыва. Сбежались мужики из деревни, все трое оставшихся ее жителей. Машков кое-как от них отбился и заперся вновь в своей берлоге. Но мужики приставали, хотели познакомиться, выпить вместе, поговорить по душам за жизнь…

Пришлось купить выдрессированную собаку-сторожа, которая кидалась молча и хватала за горло тех, кто не слишком заботился о своей безопасности. Машков назвал собаку Тензором. Кобель потрепал малость непрошеных визитеров из деревни, и те больше не совались.

Свою первую бомбу Машков доставил сам на место предполагаемого взрыва. Побывав в шкуре аспиранта, хорошо представляя их материальное положение, Машков решил сыграть на их вечной нехватке денег и замаскировал бомбу под полупустую пачку сигарет. Бомба сработала четко. Успех вдохновил Машкова. Он понял, что теперь может вершить свой суд почти беспрепятственно – все зависит только от его искусства при изготовлении бомбы и от его осторожности при ее пересылке.

Почта представлялась ему идеальным средством для убийства с помощью взрывного устройства. От него только требовалось суметь сдать его на почте так, чтобы не привлечь к себе особого внимания. Остальное сделает сама почтовая система. Доставит смертоносный груз точно по адресу, вручит прямо в руки, если ты этого захочешь и оплатишь доставку. Машков никогда почти не скупился и оплачивал своим жертвам полный почтовый сервис.

За грехи общества расплачивались прежде всего ученые. И не только знакомые Машкову, как, например, Мартыненко, о котором Машков и не вспомнил бы, не попадись ему на глаза заметка в областной газете о том, что выпускников мехмата таких-то лет просят собраться там-то. Обычная заметка перед готовящейся встречей однокурсников. Машков вспомнил годы своей учебы, и судьба профессора Мартыненко была решена.

А заодно решилась и судьба человека, от имени которого Машков послал Мартыненко в подарок свою книжку-бомбу – академика Федосеева. Его Машков не знал лично, но вспомнил, что листал как-то его книгу и она ему жутко не понравилась. Название книги он точно не помнил, поэтому ему самому пришлось придумывать новое название.

А вот роддому пришлось расплатиться за пристрастие Машкова к известному философу Николаю Бердяеву, ненавидевшему беременных женщин. Не случайно, конечно, недовольный своей судьбой Машков выбрал роддом, стоявший на месте того здания старого роддома, где родился он сам. Я там, кстати, тоже родилась.

Майор Нестеров не зря разыскивал свидетелей, заметивших посторонних в роддоме незадолго до взрыва. Машков сам принес туда свою бомбу. Попасть внутрь не составило труда. Стоило только надеть белый, вернее, в меру белый халат, чтобы не привлекать ненужного внимания его излишней свежестью, взять в руки ящик для анализов – и поднимайся на любой этаж, никто даже не спросит, куда и зачем ты идешь. Машков прошелся по палатам, собрал целый ящик пузырьков с мочой, улучив минутку, когда никого поблизости не было, заглянул в родильное отделение и подложил бомбу в шкафчик с инструментами, привязав шнур взрывателя к его дверце. Кто-то из женщин, лежавших на столах в родильном отделении, видел, как он возился у шкафчика, но кто же мог предположить, что он закладывает бомбу?!