Светлана Алешина - Папарацци (сборник)

Мы с Петром недоуменно посмотрели на пожилую «порнозвезду» и хором расхохотались.

– Да она просто звезда экрана! – сквозь смех проговорил Петр.

– «Гран-при» на всех порнофестивалях этому ролику обеспечен, – вторила я.

На Артема было жалко смотреть. Когда мы отсмеялись, он с ожесточением произнес:

– Вот старая кошелка! А все туда же, мужу изменять с молодыми!

Артем вскочил, потом снова сел и, махнув рукой, проговорил:

– Ну и черт с ней. Она всегда была слаба на передок, дура.

Я вынула кассету из видеомагнитофона, и, положив ее в конверт, протянула его Артему:

– На, подаришь тетушке на день рождения.

– Кстати, а кто она у тебя, уж не прокурор ли, как и твой папа? – спросил ехидно Петр.

– Нет, – угрюмо ответил Артем. – Она – директор овощебазы.

Мы снова засмеялись.

– Ядреного она себе огурчика подыскала, – сказала я, имея в виду Ковальцова.

– Интересно, сколько она ему отстегнула или отстегнет? – задал вопрос Петр.

Но меня уже заинтересовало другое: я поняла, что дело в личностях людей, которые здесь запечатлены, в их социальном статусе. Я быстро огласила фамилии, написанные на конвертах, и началась интенсивная работа по идентификации «пострадавших». Из девяти фамилий женщин было только три, остальные шесть – мужчины.

Опираясь на свою эрудицию, информированность в городских делах и имеющиеся у Петра городские газеты, мы определили социальное положение всех жертв шантажа. Для этого даже потребовалось позвонить папе Артема на работу.

Результаты были ошеломляющими: ниже всех по социальной лестнице, как и следовало ожидать, стояли женщины. Кроме тетки Артема, здесь еще были две директрисы: ювелирного магазина и самого крупного в Тарасове Дворца культуры. Среди мужиков были три городских чиновника разного калибра, два известных в городе бизнесмена и главный редактор крупной городской газеты.

К вечеру картина происходящего была почти полностью ясна. Похоже было на то, что шантажисты боялись как огня некоторых своих жертв. Не всех, конечно, но трое из них были весьма влиятельными в городе людьми: вице-мэр Карташов, глава концерна «Бриг» Селезнев и замначальника одного из РОВД Тарасова подполковник Карпухин.

Неясными оставались лишь два момента. Первый: я так и не узнала, как зовут главного шантажиста, лысого мужчину на голубом «Фольксвагене», с которым общались Римма и Сергей в кафе на набережной. И второй, еще более существенный момент: что мне делать дальше со всеми этими компроматами? Пойти с ними в милицию? Но хай, который непременно поднимется вокруг этого дела, ничего хорошего мне не сулит. С другой стороны, меня теперь наверняка по всему городу разыскивает банда шантажистов, способная на многое. И даже если я отдам кому-нибудь весь компромат, они не поверят мне, пока не отрежут все пальцы на руках и ногах.

Я решила для начала выяснить первый вопрос. Для этого мне необходимо было позвонить капитану Маслакову. Я взяла трубку телефона и набрала номер капитана РОВД. Время было позднее, капитана на работе могло не быть, но он, к счастью, оказался там. Приветствовал он меня несколько сдержанно.

– А-а, – услышала я его. – Что-то ты не спешишь за своей информацией. Говорила – срочно, срочно. Эти данные у меня уже третий день лежат.

– Да тут такое началось, – промямлила я неопределенно.

– Что, опять кого-нибудь на иномарке сняла? – усмехнулся капитан, наверняка приглаживая в этот момент свои пышные усы.

– Сфотографировала, – уточнила я, – из-за этого все и началось.

– Расскажешь мне как-нибудь? – спросил капитан.

– Обязательно, – заверила я его. – Но как там мой заказ?

– Этот «Фольксваген» может принадлежать только одному человеку, – сказал Маслаков. – Его фамилия Литовченко. Адрес: Королева, 15, квартира 8. Машину купил два года назад. Могу тебе больше сказать: его знает наш сержант, который сидит за компьютером и выяснял для тебя эту информацию. Он с ним познакомился, когда тот регистрировал машину. Этот мужик работает заместителем директора гостиничного комплекса «Англетер» и иногда помогает нашим командированным с номерами в своей гостинице. Так что можешь отправляться завтра к нему на работу.

– Спасибо, – произнесла я еле слышно и положила трубку.

– Что случилось? – удивленно поглядел на меня Артем.

В этот момент Петр принес с кухни очередную порцию горячих бутербродов. Я пристально посмотрела на него, как бы новым взглядом, но ничего нового для себя не разглядела. Обычный коротко стриженный ежик волос, широкое открытое лицо, нос короткий, губы полные. Внешне он совсем не похож на шпиона, однако внешность, как известно, обманчива.

– Петр, – почти шепотом произнесла я, но он мгновенно откликнулся:

– В чем дело?

– Дело в том, что все это время ты работал на два фронта.

– Как это? – спросил Артем, непонимающе глядя на меня.

– Очень просто, – сказала я, – он ездил с нами и сообщал информацию бандитам.

Артем, пораженный, уставился на Петра.

– Вы чего, ребята? – произнес Петр. – Что ты такое говоришь?

– То, что узнала, – сообщила я. – Мне сообщили фамилию и место работы того человека, который встречался на набережной с Риммой и Ковальцовым. Ты знал этого человека, потому что он работает вместе с тобой, в одной гостинице. Он заместитель Карасева, и ты не мог его не знать. И ты знал, что он в этой банде, и молчал.

Петр изменился в лице, побледнел, покраснел, опять побледнел.

– Это правда? – Артем вскочил с дивана и, схватив Петра за ворот рубашки, попытался его трясти.

Однако с таким же успехом он мог бы попытаться сдвинуть грузовик, груженный арбузами. А Петр Артема будто вовсе не замечал, он широко раскрытыми глазами смотрел на меня.

– Ах ты, гад, – заорал Артем в лицо Петру, – предатель, ты мне сразу не понравился! Как ты мог?

Наконец Петр не выдержал и, оторвав от себя Артема, не сильно швырнул его на диван.

– Да послушайте вы! – прокричал он. – Я не знал, я же никаким бандитам ничего не сообщал. Я только дяде своему рассказывал.

– Какому еще дяде? – снова вскочил с дивана Артем.

– Карасеву, президенту «Англетера», он мой родственник. Я ведь у него работаю. Но он же не бандит. Ведь правда?

Петр обвел нас молящим взглядом и снова повторил:

– Ведь правда?

И, не найдя в наших глазах ни проблеска сочувствия, он сел на диван и своей здоровенной лапой стал водить по короткому ежику волос на голове.

– Я же не знал, не знал, – твердил он. – Дядя сказал мне, что я должен охранять тебя и сообщать ему все, что ты узнала. При этом молчать, если ты выйдешь на что-то, что касается гостиницы.

Он снова посмотрел на меня виноватым взглядом и, неожиданно вскочив, закричал: