Светлана Алешина - Папарацци (сборник)

Он положил трубку и, посмотрев на меня, сказал:

– Ну давай, дуй, третий этаж, десятая квартира. А что у тебя в пакетике?

– Видеокассеты и фотографии.

Я раскрыла пакет и показала ему. Он достал одну кассету, повертел ее в руках и положил обратно, после чего уселся на стул, давая мне понять, что путь свободен.

Я поднялась на третий этаж и позвонила в дверь под номером 10. Через несколько секунд дверь распахнулась, и передо мной возник довольно полный мужчина лет пятидесяти с большими залысинами, которые частично прикрывала растрепанная седая шевелюра. Одет он был в белую рубашку и брюки, которые поддерживали широкие подтяжки. Лицо его выглядело бы совершенно невыразительным, если бы не глаза – они были маленькие, колючие, глядели с прищуром. Похоже, к этому часу он уже изрядно «набрался»: от него сильно попахивало. Я уже начала сомневаться, вовремя ли я. Но тут он заговорил:

– И вправду, ничего себе девица. Ну проходи, коли пришла.

Он повернулся ко мне спиной и пошатывающейся походкой направился в комнату. Я, немного поколебавшись, переступила порог, закрыла дверь и пошла вслед за ним. Когда я вошла в комнату, вице-мэр уже развалился на диване и наливал себе из бутылки в стакан виски. Я посмотрела на этикетку: «Джонни Уокер».

«Хороший вкус у чиновника», – подумала я про себя. Отхлебнув виски из стакана, Карташов уставился на меня и сказал:

– Ну-с, слушаю вас, дорогуша. Что за разговор у вас ко мне в столь поздний час?

Я протянула ему пакет с фотографиями и видеокассетой.

– Что здесь? – спросил он.

– Посмотрите сами, – сказала я.

Он поставил бутылку и стакан на пол, взял из моих рук пакет и, вскрыв его, вынул оттуда фотографии. Едва взглянув на снимки, он тут же засунул их обратно и с остервенением швырнул в дальний угол дивана. Потом поднял с пола стакан, снова развалился на диване и, наклеив на лицо презрительную улыбочку, спросил меня:

– Вам, похоже, нужны деньги, если я правильно понял?

– Нет, – ответила я, – деньги мне не нужны.

– Да ну? – удивился Карташов и посмотрел на меня подозрительно. – Что же вам нужно? Зачем, в таком случае, вы отдали мне это дерьмо? – он кивнул на пакет, лежащий на диване.

– Я хочу рассказать вам правду. Выслушайте меня, пожалуйста.

– Ну что ж, очень интересно, – сказал он. – Валяйте, у нас с вами впереди вся ночь.

Я взяла стул и, усевшись напротив него, начала:

– В этом пакете подлинник видеокассеты и несколько фотографий, сделанных с нее. Эти документы случайно оказались у меня в руках, и я вам их возвращаю без каких-либо условий. Кроме того, я хочу рассказать вам, как они попали ко мне…

Я долго рассказывала Карташову обо всех своих приключениях, которых накопилось так много за последние дни. Он слушал внимательно, не перебивая, лишь периодически подливал в стакан виски. Когда я закончила, он долгое время молча обдумывал услышанную информацию. Наконец он встал, прошелся по комнате и, остановившись у дивана, уставился на лежащий на нем пакет.

– Поздно, милочка, – произнес он. – Этот пакет для меня уже ничего не значит как минимум по двум причинам: во-первых, два года назад я выложил за аналогичный, такой же, двадцать тысяч долларов. Видимо, тогда мне прислали копию. Вообще-то анонимные шантажисты предупредили меня тогда, что кое-что останется у них в целях их же безопасности… И вторая, главная причина в том, что та женщина, ради которой я принял условия шантажистов, месяц назад умерла.

Сказав это, он залпом выпил содержимое своего стакана и сразу же вновь наполнил его.

– Это моя жена Катя, – продолжал он, кивнув на фотографию с траурной лентой, стоящую на столе рядом с диваном. – Мы прожили почти двадцать лет, и я только сейчас понял, насколько она была нужна мне. Два последних года она сильно болела. У нее было слабое сердце. Вот тогда-то это все и случилось. У меня никогда не было романов на стороне, так, случайные связи, например, в командировках или на пьяных гулянках, которые часто практикуются среди нашего брата. После одной из таких пьянок меня и засняли с какой-то девицей. Я ее потом так и не нашел. Через неделю после этого мне прислали фотографии и потребовали денег. Момент был самый удачный для шантажистов: моя жена перенесла второй инфаркт и только что выписалась из больницы. И мне пришлось раскошеливаться, потому что такого удара она бы не перенесла. Деньги были переданы анонимно, и, хотя я подключил своих людей, все было организовано настолько ловко, что поймать шантажиста в момент получения денег не удалось. Меня, разумеется, предупредили, чтобы я не предпринимал никаких попыток к расследованию, но оставить это безнаказанным я не мог. Я начал потихонечку наводить справки, проверять разные свои догадки. Вот тогда-то впервые в поле моего зрения попала некая Кобзева Римма Михайловна.

– Почему именно она? Ведь она – директор брачного агентства? – спросила я.

– Это она теперь директор агентства, а раньше была известной в городе проституткой, в постели которой побывали многие влиятельные люди. В отличие от большинства своих коллег, она не опустилась и не спилась, а сделала карьеру: организовала тайную контору по поставке девочек на гулянки для больших людей. Брачную контору она открыла, видимо, для официального прикрытия. Именно Римма тогда и привела девочек к нам на пьянку.

Карташов замолчал и снова налил себе виски. Удивительно, но он почему-то совсем не пьянел.

– Когда Катя умерла, я сразу активизировал поиски, но, кроме Риммы, зацепиться мне было не за кого, да и ее я подозревал чисто интуитивно. Но все же я установил за ней слежку.

– Это ваши люди чуть не убили меня на ее даче? – воскликнула я, пораженная догадкой.

Карташов нахмурился.

– Они погорячились. Во-первых, ваш приятель, не знаю кем он там вам приходится, грубо с ними обошелся. А во-вторых, они подумали, что вы изъяли у Риммы какие-то важные документы, которые могли представлять для меня интерес. Вы должны извинить их за это.

– Ничего себе, – возмутилась я, – они меня чуть не застрелили, а я должна их извинить, потому что они, видите ли, погорячились.

– Вы ввязались в мужскую игру, очень жесткую и опасную. Нечего теперь слюни распускать по поводу того, чего не произошло. А зачем ты вообще пришла ко мне? – неожиданно перейдя на «ты», спросил он.

– Я же вам сказала, – ответила я.

Карташов подошел ко мне совсем близко и, нагнувшись, заглянул прямо в глаза.

– Нет, – протянул он, водя пальцем перед моим лицом. – Ты пришла не только для того, чтобы вернуть компромат. Признайся, ты ведь хочешь, чтобы я, как бешеный пес, бросился на твоих преследователей и разорвал их на куски? Похоже, ты не видишь другого пути избавиться от них?