Алёна Белозерская - Пережить все заново

– Разве так принято? – удивился он и вдруг подумал, что официантку попросили посадить его за определенный стол.

– Обычная практика, когда слишком много посетителей, а за некоторыми столиками есть свободные места, – улыбнулась девушка, став похожей на хитрую мышку.

Она оставила Литвина у стойки, подошла к мадам и что-то тихо сказала ей. Та, соглашаясь, кивнула. Литвин осторожно присел напротив и пристально всмотрелся в лицо женщины, ожидая, что она первая начнет разговор. Но мадам лишь улыбнулась, сделала глоток кофе и попросила официантку принести еще. Четко очерченные скулы, нос с горбинкой, хищные ноздри и большой рот. Привлекательное, но грубое лицо, пожалуй, слишком мужеподобное. Литвин заметил проводки, спускающиеся по шее, и понял, что она слушает музыку. Женщина не обращала на него внимания, порой рассеянно смотрела в окно и так же без интереса просматривала журнал.

– Месье, – официантка обозначила свое присутствие. – Что желаете?

– Эспрессо, пожалуйста, – попросил он и осмотрел зал, пытаясь определить, есть ли среди присутствующих тот, кто вызвал его сюда.

Литвин не сомневался, что за ним внимательно наблюдают, выясняют, пришел ли он один или «друзья» страхуют его на улице. Посетители кафе казались обычными и не вызывали подозрений. В основном за столиками сидела молодежь, занятая общением друг с другом. Влюбленные парочки – эти и вовсе никого не видели. Три пожилые дамы обменивались новостями за чашечкой чая и пирожными. За ближайшим столиком сидел дед с черной повязкой на глазу, похожий на вышедшего на пенсию корсара, и что-то тихо выговаривал подростку, который недовольно ковырял ложкой в мороженом. Весь вид мальчишки говорил о том, что он желает сбежать отсюда к своим друзьям, вместо того чтобы проводить время со старым занудой. Дед наклонился к нему и едва заметно пошевелил губами. Малец пожал плечами, после заметно повеселел и начал что-то рассказывать.

Поблагодарив официантку за кофе, Литвин посмотрел на часы. Стрелки показывали ровно девять. Он повернулся к двери, ожидая, что сейчас внутрь войдет тот, кто отправил ему записку, но надежды не оправдались. До половины десятого к нему никто не подошел, несмотря на то что в кафе постоянно заглядывали новые посетители. Только девочка-официантка вежливо поинтересовалась, не желает ли месье попробовать фирменный десерт заведения. Литвин, согласившись, кивнул, а после еще десять минут ковырялся в тарелке, откровенно нервничая и злясь на себя за то, что поверил этому нелепому приглашению.

У женщины, сидящей напротив, зазвонил телефон, она быстро подняла трубку и, сухо улыбнувшись, что-то коротко ответила по-французски. Потом подняла руку и позвала официантку, попросив еще кофе. «Третья чашка. Не обосс. ся?» – злобно подумал Литвин и напрягся, когда она повернулась к нему. Лицо ее изменилось, утратило безразличие и холодную вежливость, присущую незнакомцам, теперь оно выражало заинтересованность.

– Вы действительно пришли один, – сказала она на хорошем английском. – Ваша послушность, месье Литвин, говорит о том, что мы сможем договориться.

Литвин оторопело выпрямился, не ожидая подобного поворота событий. Он и предположить не мог, что эта молчаливая дамочка окажется тем, кто инициировал встречу, или его посланником. Выглядела она обычной барышней-одиночкой, которая после тяжелого рабочего дня решила расслабиться в теплом кафе. Получается, все это время женщина наблюдала за его поведением, находясь на таком близком расстоянии, что могла легко рассмотреть капельки пота у него на висках. Видела беспокойство и нервозность, то, как он постоянно смотрел на часы и оглядывался по сторонам. А потом, когда ей позвонили, вероятно, доложив, что Литвин никого не привел за собой, решила начать разговор. «Железное самообладание», – подумал Литвин и ужаснулся, осознав, что перед ним сидит не «залетный» наглец, решивший «снять» легкие деньги с обезумевшего от страха отца, а серьезный противник, который намерен играть по-крупному, просчитав все заранее.

– Слушайте внимательно, потому что повторять дважды я не стану, – противно растягивая слова, проговорила женщина и благодарно кивнула официантке, поставившей перед ней чашку. – Завтра в десять утра вы привезете мадам Матуа по этому адресу, – она перевернула страницу журнала, и Литвин увидел бумажку, лежащую между листов. – Берите.

Он послушно выполнил указания.

– Как только мадам Матуа будет на месте, я сообщу, где находится ваша дочь.

Литвин задумчиво посмотрел на аккуратно выведенный черными чернилами адрес.

– Понимаю, что вы не намерены объясняться, – сказал он. – Возможно, вам не давали подобных инструкций, но все же ответьте. К чему эта игра? Насколько мне известно, Полина не прячется, и вы можете спокойно встретиться с ней. Я даже скажу, где она находится.

– Мне известно, в каком отеле остановилась мадам Матуа. – Уголки губ женщины дрогнули и потянулись вверх, лицо стало мягче, но от этой улыбки веяло угрозой, что заставило Литвина беспокойно пошевелить плечами. – Я действительно могу встретиться с ней, когда пожелаю.

– Тогда почему вы просите привезти ее? И при чем здесь я и моя дочь?

Женщина облокотилась о стол и сложила ладони перед собой.

– Вы – орудие, а Нина – стимул, – ответила женщина. – Завтра в десять вы привезете мадам Матуа по указанному адресу. Я дам вам пистолет, и вы выстрелите в нее.

– Что?!

Литвин подумал, что ослышался или неправильно перевел иностранные слова. Однако выражение лица собеседницы сказало, что он все понял верно.

– Жизнь Нины взамен жизни Полины Матуа. Мне кажется, это равноценный обмен.

– Что такое сделала Полина? И почему вы хотите убить ее моими руками? Кто вы?

– Столько вопросов…

– На них придется ответить, – оборвал женщину Литвин. – Получается, вы или ваш хозяин враждуете с ней, но не решаетесь делать это открыто. Я не имею к вашему противостоянию никакого отношения, поэтому вы поступили опрометчиво, вмешав меня в свои личные конфликты. И тем более ошиблись, когда выкрали моего ребенка. Уважающие себя люди не поступают столь подло. Они устраняют разногласия другими способами.

– Вы ругаете меня? – Женщина насмешливо подняла бровь. – Плевать мне на ваше уважение. В своей стране будете вести дела так, как считаете нужным. – Она подалась вперед, приблизила к Литвину лицо и нагло оглядела его. – Вы на моей территории. Захочу, и, едва вы выйдете из кафе, вас собьет автомобиль. А друга вашего застрелят в номере или утопят в ванне. Как только я избавлюсь от вас, Нина останется здесь одна. И я абсолютно равнодушно брошу ее где-нибудь, например в Сен-Дени. О, вам ведь не известно, насколько ужасен этот район – наркоманы, проститутки, арабы и прочая мразь!