Сидни Шелдон - Полночные восспоминания

- Вы замужем? - спросил Маттуси.

- Нет.

- Но вы были замужем?

- Да.

- Разведены?

Ей захотелось кончить разговор:

- Я вдова.

Маттуси ухмыльнулся:

- Готов поспорить, что у вас есть дружок. Понимаете, что я хочу сказать?

- Я понимаю, что вы хотите сказать, - сухо ответила Кэтрин. "И это не ваше дело". - А _в_ы_ женаты?

- Si, si. У меня жена и четверо прелестных bambini. Когда я уезжаю, они так по мне скучают.

- Вы много путешествуете, мистер Маттуси?

Он сделал вид, что обиделся:

- Дино, зовите меня Дино. Это мой папа - мистер Маттуси. Да я много путешествую. - Он улыбнулся Кэтрин и понизил голос: - Но иногда путешествия приносят бездну удовольствий. Вы меня понимаете?

Кэтрин улыбнулась:

- Нет.

В четверть первого Кэтрин отправилась на прием к доктору Гамильтону. К своему удивлению, она ждала понедельника с нетерпением. Она помнила, как была расстроена, когда была у него в первый раз. Теперь же она вошла в кабинет, ожидая чего-то хорошего. Регистраторша ушла обедать, и дверь в кабинет доктора была открыта. Алан Гамильтон ждал ее.

- Входите, - пригласил он.

Кэтрин вошла в кабинет и села в предложенное кресло.

- Так-так. Ну, как прошла неделя?

"Как прошла неделя? Да никак". Ей так и не удалось выбросить из головы Кирка Рейнольдса.

- Нормально. Много работы.

- Это помогает. Вы давно работаете у Константина Демириса?

- Четыре месяца.

- Нравится?

- Помогает не думать о... о многом. Я очень обязана мистеру Демирису. И сказать не могу, как много он для меня сделал. - Кэтрин уныло улыбнулась. - Да, видимо, придется рассказать, не так ли?

Алан Гамильтон покачал головой:

- Вы мне расскажете только то, что сами захотите.

Они помолчали. Наконец она заговорила:

- Мой муж работал у Константина Демириса. Он был летчиком. А со мной... произошел несчастный случай на озере, и я потеряла память. Когда память вернулась ко мне, мистер Демирис предложил мне эту работу.

"Я не хочу рассказывать о боли и ужасе? Или мне стыдно говорить, что мой муж пытался меня убить? Я что, боюсь, что он во мне разочаруется?"

- Всем нам трудно говорить о прошлом.

Кэтрин молча смотрела на него.

- Вы сказали, что теряли память?

- Да.

- И с вами был несчастный случай на озере.

- Да. - Кэтрин сжала губы. Казалось, она изо всех сил старается сказать ему как можно меньше. Ее раздирали сомнения. Ей хотелось рассказать ему все и попросить о помощи. И в то же время не хотелось ничего говорить ему, только бы ее оставили в покое.

Алан Гамильтон задумчиво смотрел на нее:

- Вы разведены?

"Да. Залпами выстрелов".

- Он... мой муж умер.

- Мисс Александер. - Он колебался. - Не возражаете, если я буду звать вас Кэтрин?

- Нет.

- Меня зовут Алан. Кэтрин, чего вы боитесь?

Она замерла:

- Почему вы думаете, что я боюсь?

- Разве нет?

- Нет. - На этот раз молчание затянулось. Она боялась облечь свои мысли в слова и произнести их вслух. - Люди вокруг меня... они умирают.

Если он и удивился, он не показал этого.

- И вы считаете, что вы в этом виноваты?

- Да. Нет. Не знаю. Все так запуталось.

- Мы часто виним себя в том, что случается с другими. Если муж с женой разводятся, дети считают, что в том их вина. Если кто-то проклянет другого и тот умрет, первый считает, что он виноват. Так обычно бывает. Вы...

- Не только это.

- А что еще? - он внимательно следил за ней, готовясь слушать.

Далее был поток слов:

- Моего мужа убили и его... любовницу. Оба адвоката, которые их защищали, тоже умерли. - Голос ее задрожал. - И Кирк.

- И вы считаете, что несете ответственность за эти смерти. Не по силам вы себе груз подобрали.

- Мне... мне кажется, я приношу несчастье. Я боюсь связать свою жизнь с каким-либо мужчиной. Я не выдержу, если с ним...

- Кэтрин, знаете ли вы, за чью жизнь вы в ответе? За вашу собственную. Ни за чью другую. Немыслимо, чтобы от вас зависела жизнь и смерть других людей. Вы невиновны. Никакого отношения к этим смертям вы не имеете. Поймите это.

"Вы не виновны. Никакого отношения к этим смертям вы не имеете". Кэтрин сидела, размышляя над этими словами. Как бы ей хотелось им верить. Те люди сами виноваты в своей смерти, она тут ни при чем. А что касается Кирка, то это просто несчастный случай. Так ведь?

Алан Гамильтон молча наблюдал за ней. Кэтрин взглянула на него и подумала: "Он порядочный человек". И еще одна незваная мысль пришла в голову: "Жаль, что я не знала его раньше". Кэтрин виновато взглянула на портрет жены Алана в рамке, стоящий на журнальном столике.

- Спасибо, - сказала она. - Постараюсь этому верить. Надо привыкнуть к этой мысли.

Алан Гамильтон улыбнулся:

- Давайте привыкать вместе. Вы еще придете?

- Что вы сказали?

- У нас же сегодня была пробная встреча. Вы должны решить, прийдете вы еще или нет.

Кэтрин не колебалась ни минуты:

- Да, Алан. Прийду.

После ее ухода Гамильтон долго думал о ней.

У него было много привлекательных пациенток за эти годы, и некоторые из них проявляли к нему интерес как к мужчине. Но он был просто хорошим психиатром, чтобы соблазниться. В его профессии близкие отношения с пациентками были первыми по важности табу. Это было бы предательством.

Доктор Алан Гамильтон родился в семье медиков. Его отец, хирург, женился на медицинской сестре, а бабушка была известным кардиологом. С самого раннего детства он знал, что станет врачом. Хирургом, как отец. Он учился в медицинском колледже, а после его окончания вплотную занялся изучением хирургии.

У него был особый талант хирурга - нечто, чему невозможно научить. Но 1 сентября 1939 года армия третьего рейха нарушила границы Польши, а через два дня Англия и Франция объявили Германии войну. Началась вторая мировая война.

Алана Гамильтона забрали в армию в качестве хирурга.

22 июня 1940 года, когда фашисты уже захватили Польшу, Чехословакию, Норвегию и другие страны, когда пала Франция, вся тяжесть военных действий легла на Англию.

Сначала каждый день сто самолетов сбрасывали бомбы на Британские острова. Скоро их число увеличилось до двухсот, а затем до тысячи. Эту кровавую бойню трудно себе представить. Кругом лежали раненые и убитые. Города пылали. Однако Гитлер недооценил британцев. Бомбардировки только укрепляли их боевой дух. Они готовы были отдать жизнь за свободу.

Оперировать приходилось бесконечно, днем и ночью, и иногда Алан не спал по шестьдесят часов подряд. Когда бомба попала в госпиталь, где он оперировал, он перевел своих раненых в помещение склада. Он спас бесчисленное количество жизней, хотя работать приходилось в нечеловеческих условиях.

В октябре бомбардировки особенно усилились, снова зазвучали сигналы воздушной тревоги. Люди спасались в подземных бомбоубежищах. В одну из бомбежек Алан делал операцию и, не желая оставлять пациента, отказался уходить в укрытие. Разрывы бомб приближались. Врач, ассистировавший Алану, сказал: