Нина Васина - Дурочка (Ожидание гусеницы)

— Она у тебя еще и поет, — мрачно заметил Санитар.

— Сама первый раз слышу, — удивилась Лукреция.

— Я могу петь стихи! — констатировала Аглая.

— Не надо, — покачал головой Санитар. — Поешь и принеси тетрадку.

«Тетрадь № 1 по гигиене Аглаи Смирновской»

— Номера два не будет, — сказал Санитар, листая странички тонкой тетради. — Уместимся в одной. На чем мы остановились, помнишь?

— Отбеливатель — лучшее средство для уничтожения пятен крови при зачистке помещения, — зачитала Аглая. — Качественной и быстрой зачисткой может быть возгорание направленного действия при отсутствии в уничтожаемом биологическом материале металлических составляющих, как то: пуль в теле, индивидуальных суставных протезов, титановых черепных пластин…

— Достаточно!.. — замотал головой Санитар. — Сегодня поговорим о способах выживания в непредвиденных обстоятельствах, как то: длительное местонахождение в местах, далеких от цивилизации. В походных условиях речную воду для питья можно обеззараживать, поместив в сосуд с такой водой ветки черемухи. Я сюда как раз с рыбалки, хорошо у воды… А когда мотал срок — это не надо писать, я скажу, когда надо — мы на прииске в казаны, где варился кулеш, запускали собак. Собаки все вылизывали начисто, никакого мытья не требовалось. Запиши: собаки в составе своей слюны имеют антисептик, который обеззараживает. Собаке можно дать полизать рану, если ничего другого для обработки нет поблизости. Вот еще вспомнил. В восемьдесят шестом наша группа аварийно приземлилась в лесу, вертолет сдох. Ничего, все выжили, до Москвы — 40 километров — пришлось идти пешком и первый день — лесом. Потому как нас искали и в электричках, и в автобусах, и на дорогах посты. А мы трое — я, да две бабы — в полной боевой экипировке, такая вот группа зачистки спецподразделения «Зет», да-а-а… Если бы не этот балласт, хрен бы меня конторщики нашли и арестовали. К чему это я?.. Да, одна из баб с месячными была. Ты ведь уже знаешь, что это такое?

Аглая кивнула.

— Так вот. Она себе мох подкладывала. Запиши. При отсутствии хлопкового материала в походных условиях можно воспользоваться мхом, лучше живым, но сухой тоже сойдет. Мох хорошо впитывает кровь и в некотором роде антисептирует. И на раны его можно прикладывать под повязку. — Санитар тоскливо посмотрел в окно. — Что-то я сегодня все о природе, да о природе. Вернусь, пожалуй, на озеро.

Лукреция бежала за ним до машины.

— Что мне делать — сообщить о профессоре?

— Найди Тусю, пусть она поживет у тебя.

— Ты хочешь, чтобы я послала Тусю к профессору, и она его обнаружила?

Санитар уселся в автомобиль, завел мотор и посмотрел на нее с тяжелой грустью.

— Лайке нельзя оставаться одной. Обнаружь профессора сама, только подготовься перед этим.

— Как подготовиться?!

— Просмотри свои бумаги, чтобы не нашли ничего лишнего.

— Кто?!

Санитар помотал головой.

— Знаешь, Лакрица, я всегда считал тебя слабым звеном. Столько лет служила, а так и не привыкла к дисциплине. Заповедь номер четыре для отставных конторщиков: если на гражданке рядом с тобой труп, готовься к неприятностям. Готова?

— Всегда готова… — отцепилась от машины Лукреция.

Лукреция послушалась и позвонила Тусе.

— У племянницы ребенок в школу пошел, — зевнула Таисия в трубку. — Поэтому я теперь сплю до обеда, потом хожу по театрам или в бассейн. Вот такое существование. Без хлорки уже заплесневела бы.

— Приезжай, я тебя развлеку, — пообещала Лукреция.

— Предложение, конечно, заманчивое. Вперед — в прошлое, да?.. Если за двоими убирать, я согласна. А если как раньше — каждые выходные по пять-шесть человек в гости…

— После твоего ухода мы больше не собираемся вместе.

— Ну ладно, посмотрим… Шмотки у тебя мои еще остались, во что переодеться?

— Туся, ты всегда носила мои шмотки. Бери такси и приезжай.

Увидев Аглаю, Туся бросила на землю чемоданчик и застыла лицом:

— Ни хрена себе выросло ! Как это могло случиться? И сиськи, вы только подумайте!.. А я как дура тебе в подарочек… вот… Твое любимое.

Она вытащила из кармана красного карамельного петушка на палочке, запеленатого в целлофан. Лайка взяла его и прижала к щеке, закрыв глаза — проявление крайней степени радости.

— Веди к шкафу, — сказала Туся Лукреции.

Они поднялись на второй этаж, Туся с грустной улыбочкой осмотрела свою бывшую комнату, кровать, канапе у окна, трюмо с пузырьками и баночками.

— Надо же, — заметила она с дрожью в голосе, — духи мои до сих пор…

Лукреция открыла створки гардероба:

— Я как чувствовала, ничего не отдавала и не выбрасывала. Бери себе, что хочешь. Мне в эти вещи уже не влезть.

— Да уж вижу, — с участливым злорадством заметила Туся, ощупывая тесно висящую одежду, и вдруг вскрикнула с ужасом: — И шубку норковую? Ну, Лушка, лучше сразу скажи, что я должна делать за такое.

— Ничего особенного, — отвела глаза Лукреция. — Пойдем в кухню, все оговорим.

— Давай лучше здесь оговорим, — Туся села на кровать. — Я буду на шкаф смотреть и лишний раз обиду в себе замну.

— Да, собственно… — Смрновская пожала плечами. — Это ты говори, что тебе нужно.

— Мне нужно как раньше, чтобы без этикетов всяких, — с готовностью начала перечислять Туся. — Если я вижу несправедливость, должна ее обнародовать. Если надо чего щепетильного сделать, говори прямо и открыто, без намеков, чтобы я потом дурой себя не чувствовала. Можем сейчас и попробовать. Говори, что у вас случилось? Почему ты как поленом шарахнутая?..

Туся частенько и с удовольствием переходила на простонародную речь после того, как в течение пяти лет читала девочке Аглае сказки и объясняла потом смысл происходящих в них кошмаров.

Лукрецию ее навязчивая простота в речи никогда не обманывала, а вот посторонних быстро расслабляла до необходимой стадии болтливости. Когда Туся не была заинтересована в собеседнике, могла отшить с интеллигентной строгостью на английском и латыни, а могла и матом. Она всегда была не просто домработница, хотя называла себя, особенно при посторонних, именно так, а еще — с мазохистской дотошностью — приживалкой. Туся действительно прижилась в доме до степени невыносимого родства. Этакая вездесущая палочка-выручалочка со своими устоявшимися понятиями о справедливости и поведением главы семьи. Странно, но сейчас Лукреция обрадовалась присутствию именно такого человека.

— Профессор Ционовский вчера с утра приходил попрощаться. Лайка пошла его проводить. Он говорил ей странные вещи, что-то о смерти…

— Так пошли посмотрим, жив ли еще этот старый пердун! — подхватилась с кровати Туся.

Это означало, что она согласилась работать. Вернее, жить с ними, защищать, опекать и любить, решать все проблемы и бороться за чистоту в доме и справедливость в жизни.