Чарлз Вильямс - Сооруди себе рыжий парик

Нужный мне дом был в пригороде, недалеко от побережья. Я остановился, еще раз взглянул на объявление и направился к нему. В доме было четыре квартиры, но только у двух на почтовых ящиках стояли фамилии жильцов, и обе не те.

Адрес был правильный, поэтому нужно было искать в двух других. Я наудачу нажал кнопку звонка. Никто не откликнулся. Я попытался еще раз и услышал слабый звук где-то на первом этаже.

С минуту я подождал, затем нажал на другую кнопку. Опять никакого результата. Я закурил сигарету, повернулся и посмотрел на улицу, лежащую в тишине вечернего зноя.

Мимо проехало несколько машин, а вдалеке на море медленно скользила рыбачья шлюпка. Она ползла словно муха по зеркалу.

Я выругался про себя. Ведь с самого начала все так удачно складывалось, и отступать не хотелось. Может, кто-нибудь из других жильцов знал, где он находится. Я сначала нажал на кнопку Соренсена и, не получив ответа, нажал на другую. Под ней стояла фамилия Джеймс.

В доме царила гробовая тишина.

Я пожал плечами и отошел от дома. Уже собираясь сесть в машину, я увидел позади огороженный дворик. Дорожка огибала здание и вела к высоким деревянным воротам. Сейчас они были закрыты. Может, там я найду кого-нибудь? Я пошел по траве к воротам и открыл их.

На темноволосой девушке был только купальник. Она лежала лицом вниз на длинном полотенце, возле нее стояла бутылочка с маслом для загара, а перед ней на траве — открытая книжка. Девушка обернулась и посмотрела на меня сквозь солнечные очки.

— Вы кого-нибудь ищете? — спросила она.

— Некоего Винлока, — ответил я. — Он указал этот адрес. Вы случайно не знаете, где он?

— Я живу здесь совсем недавно. Но если не ошибаюсь, в другой квартире первого этажа живут Винлоки или Винчестеры, или что-то в этом роде. Вы звонили туда?

— Да. Но, похоже, там никого нет.

Она пожала плечами.

— Вероятно, поехали на лодке. Кажется, он любит ловить рыбу.

— Большое спасибо, — сказал я и хотел было повернуться, но она вопросительно смотрела на меня.

Может быть, мне это показалось. Очки были такие темные, что глаз ее я не видел.

— Лучше всего оставьте записку, — посоветовала она. — Суньте ее под дверь. Кажется, третья слева.

— Спасибо, — сказал я. — Но, вероятно, я слишком поздно пришел. А иначе он должен был бы быть дома. Это объявление было во вчерашней газете.

— Что за объявление?

— Он хотел купить подержанную машину.

— Ага.

Она лежала, вытянувшись, щекой на полотенце и пристально смотрела на меня. Верхняя часть купальника лежала под ней, но на спине бюстгальтер не был застегнут. Девушка была высокого роста.

— Кто же это так покупает машину? — удивилась она.

— Многие, — ответил я. — Не нужно платить комиссионные.

— Ах, вот как. А вы хотите продать?

— Да.

Я спрашивал себя, куда она клонит. Затянувшись сигаретой, я выбросил окурок через ворота на улицу.

Повернувшись, я увидел, что она старается застегнуть бюстгальтер.

— Отвернитесь, пожалуйста, — попросила она. — Только на одну секунду.

— О, конечно, — ответил я.

Я отвернулся и посмотрел за ворота, однако мысленно видел ее перед собой. Ей было лет тридцать; но, несмотря на это, ее вполне можно было назвать девушкой.

Вскоре она сказала: «Готово», и я повернулся к ней. Она сидела на полотенце, скрестив длинные ноги. Бюстгальтер был застегнут.

— Что у вас за машина? — спросила она.

— «Понтиак». Прошел четырнадцать тысяч миль.

Я снова спросил себя, что ей надо.

— А сколько вы хотите за него?

— Две с половиной тысячи, — ответил я. — А что? Вы знаете человека, которому нужна такая машина?

— Пожалуй, — медленно ответила она. — Собственно, я себя имею в виду.

— Тогда вам представляется удобный случай, — сказал я. — Машина двухцветная, дверцы белые, прекрасная обивка, радио…

Она рассматривала меня своим странным напряженным взглядом.

— Она действительно стоит две с половиной тысячи? — спросила она.

— До последнего цента, — ответил я, включаясь в роль продавца.

«А вдруг мы заключим сделку?» — подумал я, но заметил, что она меня совсем не слушает.

Она сняла очки и задумчиво уставилась на меня. У нее были большие глаза, такие же черные, как и волосы, завязанные лентой на затылке. Она была похожа на испанку, только кожа, несмотря на загар, была слишком светлой.

— Ваше лицо кажется знакомым, — заявила она. — Я все думаю, где же я вас видела.

Ах вот в чем дело, что же, меня и впрямь, бывает, узнают.

— Ну, если у вас такая хорошая память — ведь это было так давно.

Она покачала головой.

— Да нет, не так уж давно. Четыре или пять лет тому назад.

— Скорее шесть.

— Точно. Я тогда ходила на футбол. Вы Скарборо, верно? Ли Скарборо. Наш лучший левый полусредний.

— Из вас мог бы выйти детектив, — заметил я.

Мне хотелось перевести разговор на машину. Футбольные воспоминания шестилетней давности были неинтересны.

— Почему вы не стали профессионалом?

Она затянулась в последний раз и бросила окурок на клумбу, не спуская с меня глаз.

— Я хотел, но ничего не вышло.

— Почему?

— Воспаление коленного сустава, — ответил я и снова закинул удочку: — А что насчет машины? Вы действительно хотите ее купить?

— Намереваюсь. Но почему вы ее продаете?

— Мне нужны деньги, — ответил я. — Машина стоит на улице, если вы хотите проехаться для пробы.

— Охотно, — согласилась она. — Но сперва я должна одеться.

— Конечно. Я подожду в машине.

— Зайдите лучше в дом, там прохладнее.

— О’кей! — ответил я.

Я не ошибся. Когда мы встали рядом, я убедился, что она высокого роста. Я взял книжку и бутылочку с маслом для загара.

— Меня зовут Диана Джеймс, — сказала она.

Заметив, что я гляжу на ее руку, она улыбнулась.

— Вы просто покажете машину. Я не замужем.

— Думаю, что вы были замужем.

— Да, была. Но ничего не получилось, как у вас с футболом.

Мы подошли к лестнице у тыльной стороны дома, поднялись и оказались на кухне. Она достала из шкафа бутылку виски. Я налил, протянул ей бокал, и мы пошли в гостиную, откуда открывался прекрасный вид на поле для гольфа. Она сделала глоток и поставила бокал на столик.

— Чувствуйте себя как дома, — сказала она. — Там на полке журналы. Я скоро вернусь.

Я сел и огляделся. Комната была безликая, как все меблированные комнаты, однако помещение было не дешевое — сто или сто пятнадцать долларов в неделю, оценил я. Странно, что у нее нет машины и что она хочет купить подержанную.

На столе лежало портмоне. Диана, видимо, была чертовски беспечна или убеждена, что все бывшие футболисты — честные люди. Я пожал плечами, взял свой бокал, и мой взгляд обратился к столу.