Чарльз Вильямс - Сооруди себе причёску

Около полуночи я почувствовал, что не могу больше бодрствовать. Мне нужно было выйти на улицу. Я сошел вниз, сел в машину и медленно поехал к берегу моря. Там, в дюнах, я остановился и вышел из машины.

Стояла непроглядная тьма, и с моря дул холодный ветер. Отойдя пять шагов от машины, я присел на пригорок. Сев, я потерял сознание, и последнее, что я увидел, был я сам.

Я бежал вокруг громадной вращающейся карусели, наполненной толстыми пачками денег и рыжими девицами с холодными глазами. Потом черная тень опустилась перед моими глазами.

Вдруг я очнулся, приподнялся и повернул голову. В нескольких метрах от меня в темноте остановилась машина.

Вспыхнул карманный фонарь. Яркий луч скользнул мимо моей головы и упал на открытую дверцу «понтиака». Я лежал затаив дыхание.

Луч стал бродить по земле. Человек видел, что в машине никого нет. Затем вдруг свет погас. Дверца машины открылась, затем захлопнулась. Я не двигался. Шансы ускользнуть были равны нулю. Но, возможно, он не найдет меня в темноте.

Снова вспыхнул фонарь, и луч пополз по песку слева от меня. Он осветил мое лицо, и яркий свет ослепил меня.

— Что вы здесь делаете? — ворчливо спросил мужчина. — Заболели или напились?

Я вскочил и бросился на свет. У него не было времени выхватить пистолет. Я вцепился в мундир, толкнул его и ударил кулаком в лицо. Он ответил ударом, и мы, сцепившись, покатились по песку. Я схватил его за воротник и снова ударил. Он вздрогнул и остался неподвижно лежать.

Я поднял фонарь и осветил его лицо. Он был без сознания. Я подошел к его машине, выдернул ключ зажигания и бросил в темноту. Освещая себе путь фонарем, сел в машину и уехал.

Я ускользнул от него, но теперь они знают, что я в городе.

Пока я ехал вдоль берега, мысли понемногу упорядочились. Я еще доберусь до этих денег. Я должен победить Маделину.

Около пяти утра я поставил машину на боковой улице неподалеку от своего дома. На востоке небо начало зарозовело. Никто не видел, как я вошел в дом. Я вбежал вверх по лестнице. Этот день был последним. Через несколько часов нам надо скрыться.

Нет, подумал я, мне надо скрыться.

Маделина была в спальне. Я поставил кофейник на плиту и пошел в ванную. Потом я принял очень горячий душ, какой только мог вытерпеть, а затем очень холодный, чтобы прийти в себя. Я снова зашел в кухню. Кофе был готов. Я быстро выпил два бокала виски, затем чашку кофе, закурил сигарету и стал ждать. Будить ее не имело смысла. Банки открываются в десять утра.

В начале восьмого я услышал, как она пошла в ванную. Через несколько минут она вышла, снова в блузке и жакете.

— Доброе утро, — проговорила она слащавым гоном. — Вы хорошо выспались?

Я встал и подошел к ней.

— Как обстоит дело с именами и фамилиями? — Вы их вспомнили?

Она иронически засмеялась.

— Я не совсем уверена…

Я схватил ее за плечи и потряс.

— Итак, какие…

— Что за спешка? У нас целый месяц впереди.

Я молча повернулся и подошел к плите, налил себе и ей по чашке кофе. Мы сели.

Я сунул в рот сигарету и дал ей огня.

— Хорошо, — резко сказал я. — Ваша взяла. Чего вы хотите?

Она подняла брови.

— Что вы хотите сказать?

— Это вы хорошо знаете, — ответил я. — Я сдаюсь. Больше не могу. Нам нужно отсюда уехать. Меня разыскивают.

Я прикурил и снова посмотрел на нее.

— Вы знаете, что полиция ищет меня, а не вас, не так ли?

Она кивнула.

— Я об этом догадывалась.

— О‘кей. Мне думалось, что я выдержу все это дольше, чем вы, но я больше не могу. Два часа назад на берегу моря меня чуть не схватили. С меня достаточно. Нам нужно убираться отсюда.

— Да, — тихо сказала она, затем добавила: — Извините, если я вас перебила. Я чувствую, что вы хотите еще что-то сказать. Верно?

— Хорошо, — сердито ответил я. — Сколько вы хотите? Половину? Но это для меня предел. Не забудьте, что ключи у меня. Либо половину, либо ничего.

Маделина немного отодвинулась и улыбнулась.

— Кажется, это довольно приличное предложение. Но вы не подумали, что, кроме денег, это дело имеет для меня и другую сторону. Вспомните. Я намекала вам на это.

— На что?

— На то, что я не позволю дурачить себя. Вы могли бы избежать этого, если бы сразу сказали мне правду.

Сделаю вид, что я ей поверил.

— Очень жаль, — ответил я. — Это моя ошибка. Вы согласны на половину?

Она чуть помедлила, потом задумчиво посмотрела в свою чашку и ответила:

— Да. На случай, если мы, добравшись до Западного побережья, все еще захотим расстаться.

Я с удивлением посмотрел на нее.

— Что вы хотите этим сказать?

Она подняла голову. Ее взгляд больше подходил к Сузи, чем к Маделине Батлер.

— Да, вы заставили меня называть все своими именами. Ну что ж, это я хотела сказать. Возможно, нам там расхочется расстаться.

— Смешно, — тихо проговорил я, — но я тоже об этом подумывал.

Легкая обольстительная улыбка заиграла на ее губах.

— Если превращаешься в другого человека, то это происходит не о внешне. Я ведь говорила вам, что уже не играю роль Сузи Мамбли. Я стала Сузи, и она все больше нравится мне. В последние дни я нашла в ней массу непредвиденных черт характера. Надеюсь, вы тоже это заметили.

Я хотел встать, но она, улыбаясь, покачала головой.

— Нет, Ли, не спеши. Не забывай, что у Сузи нет ничего общего с моей прошлой личностью. Сузи должна закончить превращение. Понимаешь?

Она замолчала, но, прежде чем я ответил, добавила:

— Хватит об этом, у нас масса дел.

Мы пошли в гостиную и сели на софу. Маделина выглядела очень возбужденной. Я положил на стол связку. Она взяла ее и начала перебирать ключи.

— Третий Национальный. Миссис Генри Л. Кастерс. Кредитная компания, миссис Джеймс Р. Хэтс. Прибрежный банк, миссис Луцилла Мэннинг, — бормотала она.

Теперь, собравшись получить деньги, она вспомнила все без труда. Я снова убрал ключи в бумажник.

Маделина взглянула на свои часы.

— Сейчас без четверти девять. Банки открываются в десять. Мне нужно сделать прическу и купить пару платьев.

Я взорвался.

— Ни в коем случае! Они знают, что я в городе. Каждая минута промедления опасна.

Она перебила меня.

— Не опасна, пока ты сидишь дома. А мне в таком виде нельзя идти в банки. Тебе, возможно, кажется, что мои волосы в порядке, но любая женщина скажет, что их подстригал садовник. И этот костюм ужасен. Я выгляжу как чучело. Нам нельзя рисковать, нельзя, чтобы на меня обращали внимание. Ни один человек не поверит, что я арендовала сейф в банке.

Я сдался, ничего другого мне не оставалось. Она обещала вернуться не позже двенадцати, а это всего лишь двухчасовая проволочка, из-за которой не имело смысла ссориться.

Она стала звонить в разные салоны, пока из одного не ответили, что ее тотчас примут. Я дал ей 200 долларов из тех денег, что были в ее сумочке. Она вызвала по телефону такси и направилась к двери. Там она остановилась, повернулась и посмотрела на меня — снова с этой обольстительной улыбкой.